– Давай. В гостиной остался вчерашний ужин. Ты любишь мясо?
– Очень.
– Ну, тогда идем, – покидая спальню, прижимая вещи к себе, как самую важную драгоценность, я мечтала о горячем душе.
– Ты можешь жить тут, – Феликс толкнул дверь напротив, и я увидела уютную небольшую спальню, оформленную в приятных бело-розовых тонах. – Здесь есть ванна и балкон. А тут обитаю я, – он открыл соседнюю комнату – детскую в голубых тонах с множеством игрушек на полу и полках.
Положив вещи на кровать в своей новой спальне, я улыбнулась малышу:
– Идем завтракать?
***
Феликс с аппетитом уплетал вчерашнее мясо, хватая его с тарелки прямо руками, совсем забыв о столовых приборах и хороших манерах. А я смотрела на него и думала о том, как же мы будем жить в этом замке вдвоем… Нет, то есть, втроем, что-то совсем я забыла о сумасшедшем папаше, почему-то потерявшем мозги.
Я практически не умела готовить. В этом просто не было необходимости. Уборкой, стиркой и другой домашней работой занималась нанятая отцом прислуга, и поэтому сейчас я совсем растерялась.
Дети моего мира оборотней развивались намного дольше, чем дети других рас долгожителей. Это было связано с особенностью созревания нашей второй сущности, которой требовалось для формирования несколько лет. До достижения совершеннолетия наш жизненный год был примерно равен двум годам жизни других рас, а после этого жизнь текла так же, как и у других долгожителей. Как и многие дети из обеспеченных семей я обучалась в элитной частной школе. Нас там учили экономике, праву, точным наукам, языкам, пению и танцам, и даже были предусмотрены уроки ведения домашнего хозяйства, но на них-то нас учили управлять прислугой и быть женами богатых мейев, которые должны разбираться в деликатесах, винах и в меню для фуршетов. В детстве я часто крутилась на кухне, мешая нашему повару, и он, чтобы направить мою бурную деятельность в нужное русло поручал мне несложные задания – помешать суп, порезать овощи на салат, вытащить косточки из ягод, но … я никогда в жизни ничего не готовила сама.
Конечно, мне-то несколько дней можно и поголодать – это даже полезно для фигуры, но мальчику… и его неадекватному папашке, который – не факт, что он быстро очухается и вернет себе нормальный облик, питаться надо нормально. Интересно, если не кормить дракона, может он сам начнет искать себе пропитание? Должны же быть у него хоть какие-нибудь инстинкты самосохранения.
– Вкусно? – автоматически спросила я, наблюдая, как Феликс с жадностью запихивает в рот очередной кусок мяса. Видимо, он действительно сильно проголодался.
– Очень. Пр-р-равда папа всегда говор-р-рит, что маленьким детям полезно есть кашу, но я ее не люблю, – мальчишка допил сок в стакане, шмыгнул носом и самым наглым образом вытер жирные руки о футболку, оставляя на ней грязные следы.
– Ты что делаешь? – возмутилась я.– А кто это стирать будет?
Меня мама с детства ругала за подобные выходки, и сейчас я сама не заметила, как повторила эту фразу, таким же строгим тоном, как и она когда-то. Мальчик замер, стыдливо опустил глаза и насупившись, пояснил:
– Я забыл о салфетках. Пр-р-рости.
– Ладно, – махнула рукой, пододвинув к нему салфетницу. – Постарайся больше так не делать. Это очень плохая привычка. Ты же уже взрослый. Кстати, а сколько тебе лет?
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
