Вскоре Степан, Настя и Марина ступили на квадратную металлическую платформу, в центре которой была начерчена мелом идеально ровная пентаграмма. Вокруг внешнего круга стояло несколько электрических фонарей, тускло освещавших пространство. А во внутреннем круге пентаграммы они увидели три меловых кольца, образующих ровный треугольник. Это и были предназначенные им места. Скорпион все предусмотрел заранее.
Аккуратно переступив через меловые линии, они встали в эти три круга, шумно выдохнули и взялись за руки. Настя стояла справа от Степана, а Марина – слева.
– Что теперь? – холодея, спросила Дасова.
– Начнем, как только ощутим сигнал к действию, – сказал Степа. – Создавать силовой барьер нам не в диковинку, мы уже делали это раньше, но сейчас придется приложить куда больше усилий. Сила Зодиака нам в этом поможет.
– А как мы поймем, что это и есть сигнал? – поинтересовалась Настя.
– О, – печально ответил парень, – думаю, его мы ни с чем не перепутаем.
Будто в подтверждение его слов, где-то вдали раздался новый подземный толчок, от которого железная площадка под их ногами завибрировала, загудел окружающий ребят часовой механизм.
– Мамочки, – испуганно прошептала Марина.
Степан ободряюще сжал ее ладонь, хоть у него самого руки еще сильнее затряслись от волнения.
Ребята приготовились ждать.
2
Напряжение в воздухе
Тимофей, Серафима, Платон Евсеевич и Клим, по-прежнему прикованный к столбу в центре огромной пентаграммы, не веря своим глазам, уставились на Ангелину Звереву, внезапно возникшую в ритуальном подземном зале Галереи.
Наверное, бо?льшим шоком для них стало только то, что под маской Змееносца скрывался Стас Кащеев.
– Ангелина… – тяжело прохрипел Скорпион. Он усмехнулся, но тут же закашлялся с кровью. – И как я сразу не догадался?! Так вот почему никто не нашел медальон Близнецов… Все это время он был у тебя. Да, только ты могла выкинуть нечто подобное…
Он тяжело перевернулся на бок и выплюнул кровь. Серафима тут же бросилась к нему, но Тимофей смотрел только на свою мать. А она с тоской и болью в глазах смотрела на него.
– Но ты… как ты… – ошалело пробормотал парень. – Так, значит, ты жива?! Была жива все это время?!
– Мне пришлось подстроить все это, дорогой, – устало произнесла Ангелина, отшвырнув скомканную маску Змееносца в сторону. – Пришлось, понимаешь? Чтобы про меня все забыли, списали со счетов и я смогла наконец выследить проклятого убийцу. И мне это удалось, как видишь. Когда ты мертв, у тебя полностью развязаны руки. Ты можешь следить за происходящим со стороны, никем не узнанный, не вызывая ничьих подозрений… Знаю, тебе было больно. Ты вправе меня ненавидеть, Тим… Но я…
Тимофей, не дав ей договорить, не в силах больше сдерживаться, бросился к матери и крепко обнял ее. Он сам не замечал, как по его щекам текли слезы. Мать снова его обманула, и на этот раз так жестоко, беспощадно, заставив его столько страдать! Но он все равно был безумно рад видеть ее живой.
Тимофей с трудом верил в происходящее, боялся разжать руки. Подняв голову, парень увидел, что мать тоже плачет, – он еще никогда не видел ее в слезах. Он заглянул ей в лицо, кончиками пальцев коснулся длинных поседевших волос. Издалека Ангелину можно было принять за древнюю старуху.
– Я должен все узнать. Все! – потребовал он. – И никаких больше тайн!
– Никаких, – согласилась Ангелина, улыбаясь сквозь слезы. – Клянусь. Я расскажу вам все! Теперь можно…
– Но что это?! – Тимофей перевел взгляд на неподвижное тело Стаса Кащеева, лежащее у внешнего круга большой пентаграммы. – Почему Стас под маской Змееносца?! Как такое вообще возможно?!
– Потому что он и есть… был Змееносцем, – глухо сказала Ангелина. – Одним из них…
– Что?! – в один голос воскликнули Тимофей и Серафима.
– Стас Кащеев и Алиса Василисина. Они не те, за кого себя выдавали. Этот парень и его сестра… Они и есть Змееносец. Два человека, действующие, как один.
Тимофей похолодел. Еще и Алиса?! Это не укладывалось в голове.
– Они совершали убийства по очереди, подменяя друг друга в разные моменты, – жестко проговорила Ангелина. – Обеспечивали друг другу алиби. Все, что они вам о себе рассказали, было ложью, Тимофей. Несчастные сироты, чьи родители погибли в Новом Ингершаме… Еще только начав их подозревать, я съездила и навела справки. Да, они действительно учились там. Но никто и никогда не видел их родителей. Люди с такой фамилией не погибали в этом городе. А опекала их родная бабушка, по описанию учителей, очень похожая на Устинью Сатановскую…
– Господи, я не верю… – простонал Тимофей. – Просто не верю…
– Придется поверить. – Ангелина хмуро покосилась на тело, распростертое на полу. – Вы же сами только что все видели. И девчонка была где-то здесь, совсем рядом. Думаю, между ними есть… была… какая-то ментальная связь. Они ощущали друг друга. Слышали ее крик? Она знает, что я убила ее брата, что они разоблачены. Поэтому сейчас всем нам нужно быть крайне осторожными.
– У меня полный разброд в мыслях… Я ничего не понимаю! – поежился Тимофей.
Он все еще отказывался верить в кошмарную правду. Стас и Алиса – Змееносцы… Кащеев все это время жил с ним и Димкой в одной комнате. Простой, добрый, отзывчивый парень, иногда очень забавный… А Алиса? Такая дружелюбная, такая умная и начитанная… И они – убийцы?!
– Все это хорошо, но времени у нас в обрез… – тяжело дыша, произнес Скорпион.
Он попытался подняться на ноги и едва не упал, путаясь в своей мантии. Серафима кинулась к нему.
– Папа… – испуганно выдохнула она. – Тебе нельзя двигаться. Нужен врач!
– Да, – кивнул Платон Евсеевич, – ты права, милая… Врач нужен. Но нужно и кое-что другое, пока я еще способен это сделать… Неужели вы ничего не чувствуете?
– Не чувствуем чего? – нервно спросил Тимофей.
– Напряжение, висящее в воздухе, вибрацию под нашими ногами. Убийцы действовали строго по списку. Если Змееносец явился за мной, значит, Весы уже мертва… Их больше ничто не сдерживает… Скоро с гроба Огненного Дракона спадет последнее заклятие… Они уже начали последний ритуал. И мне тоже пора начинать… чтобы все это не оказалось напрасным.
– Что ты такое говоришь?! – испуганно воскликнула Серафима.
– Выведи своего приятеля из круга, – произнес Платон Евсеевич, взглянув на дочь. – Признаю… Это было ошибкой с моей стороны.
– Но я…
– Выведи! – яростно прохрипел Скорпион.
Серафима поспешно кивнула и торопливо бросилась к Климу Поликутину, чтобы освободить его от цепей. А Скорпион хмуро взглянул на застывшую Ангелину.
– Я не ожидал этого, Ангелина. Но тут уж ничего не попишешь… Ты всегда была моей лучшей ученицей и знаешь, что нужно делать, – сказал он. – Я доверял тебе… Хоть это и не было взаимно… Ведь ты никогда не доверяла мне всего…
Тимофей посмотрел на мать, но ее бледное лицо оставалось бесстрастным.
Платон Евсеевич, покачиваясь и с трудом передвигая ноги, двинулся к центру пентаграммы, оставляя на каменном полу кровавые следы. Двенадцать тряпичных кукол, рассаженных по кругу, пристально следили за ним стеклянными пуговками глаз.
– Я должен это закончить, – прохрипел Платон Евсеевич. Его мантия все больше пропитывалась кровью, и это выглядело жутко.
Серафима наконец освободила Клима от кандалов, и парень едва не рухнул ей на руки, она с трудом его удержала. Вдвоем они вышли за пределы мелового круга.
– Папа, – обеспокоенно проговорила Серафима, обернувшись к отцу, – что ты хочешь сделать? У нас мало времени. Нам нужно идти…
– Все так, – невнятно пробормотал старик, соглашаясь. – Вам действительно пора…
