Поцелуй с вампиром. Константин

Пролог

Трансильвания XVIII век.

Сумерки перед рассветом.

– Помогите! Помогите! А – а – а! Спасите! Не надо! – истошно кричала женщина с каким-то надрывом и жутким ужасом, на вид ей было не более тридцати лет, крупная местная крестьянка в белой рубахе и длинной льняной юбке до земли, мирно собирающая до этого в лесу грибы.

Она бежала босая по рыхлой влажной земле, оставляя широкие глубокие следы, потеряв свою обувь – опинчь из свиной кожи, уронив корзинку с грибами, оглядываясь через плечо на страшного монстра, летящего прямо на неё. Это был самый настоящий вампир, но внешне похож то ли на человека, то ли на огромную летучую мышь, так как за спиной у него красовались чёрные крылья летучей мыши – мутанта, глаза горели красным хищным огнём, а во рту под верхней губой виднелись большие белые клыки, гладкие, словно китайский фарфор, и острые, как зубы белой акулы, выделяющиеся яркой белизной на фоне сумеречного неба в густом тумане. Он подлетел к бегущей жертве, накрыв чёрной тенью и, схватив цепкими острыми когтями, длинными как у росомахи, сразу же впился острыми клыками в её сонную артерию, которая пульсировала от безумного страха так сильно, что алая кровь сразу же брызнула фонтаном на белую рубаху женщины. Она раскрыла широко глаза от жуткого ужаса, обуявшего сознание, и, всё ещё продолжая громко кричать, забилась в предсмертной агонии в крепких объятиях монстра. Вдоволь напившись тёпленькой кровушки, он небрежно отбросил мёртвое тело женщины, наклонился и, оторвав от её смятой рубахи кусок ткани, вытер окровавленный рот и руки, кинул на землю, даже не взглянув на жертву, и снова поднялся в воздух как ни в чём не бывало, так и оставив следы своего страшного кровавого преступления в лесу на земле.

Глава 1. Юбилей

В Трансильвании прошло сто тринадцать лет со дня последнего серьёзного происшествия в жизни Валентина и Мейфенг – тяжелой борьбы с болотным царём. Сегодня в замке отмечалось грандиозное событие, сыну Константину стукнуло сто двадцать пять лет по вампирскому летоисчислению, а по человеческим меркам – всего двадцать пять, до этого возраста, мальчик рос в два раза быстрее, чем люди, – за полгода становился на год старше. Константин вырос в глубокой любви и постоянной заботе семьи, его слишком сильно все баловали и опекали, родители, верный колдун Альберт, также друзья семьи – граф Андрей с женой – графиней Фумико, и князь Сан с женой – княгиней Мейли.

Константин унаследовал уникальную красоту от родителей: белоснежные волосы с серебряным отливом, глаза на первый взгляд непонятного оттенка, как-будто смешались два цвета – отцовского молодых сапфиров и материнского, играющего гранями изумрудов, и получился уникальный цвет морской волны, которые приобретали яркий красный оттенок, когда злился или испытывал жажду человеческой крови, а это происходило частенько, так как он вырос жутким, агрессивным эгоистом и, даже в некоторых моментах, жестоким. Вампирский дух бил через край, он не любил ждать, пока повара приготовят слабо прожаренное мясо с кровью, которое ели родители и часто утолял голод, летая в соседние леса, а иногда и намного дальше, нападая, на свеженькую еду – местных животных и даже людей. Константин унаследовал тяжелый нрав древних предков, и его сильно возмущало, почему вампирам нельзя утолять жажду человеческой кровью. Всю жизнь родители и друзья объясняли, что надо пить только кровь животных и есть мясо, а людей трогать нельзя, особенно местных крестьян, чтобы не вызвать жуткий страх и безумную ненависть, которая может повлечь за собой смерть вампиров. Однако, несмотря на все уговоры, его часто заносило в чужие деревни, так как он великолепно летал, превращаясь наполовину в летучую мышь с острыми клыками и сильными огромными чёрными крыльями с жуткими перепонками. Бывало, залетал очень далеко от родных земель и нападал на крестьян, имеющих неосторожность ночью или на рассвете выйти куда-то, или поздно возвращались из леса. Ростом Константин примерно метр восемьдесят пять, достаточно крупного телосложения, совсем нетипичного вампирам, накачанный торс с тонким волосяным покровом от пикантного низа до начала грудины сразу привлекал внимание местных девушек.

Он вышел в зал, где уже собрались все гости в честь празднования его дня рождения, одетый в белоснежную широкую рубаху, распахнутую наполовину и открывающую стальную грудь, чёрные брюки из тонкой летящей ткани, низкие кожаные сапоги отличной выделки, волосы глянцевые, будто начищенное серебро, доходящие до лопаток, аккуратно уложены в хвост, глаза горели хищным довольным огоньком.

– Что ты так светишься, уж не отведал ли снова человеческой кровушки? – ухмыльнулся высокий достаточно привлекательный брюнет с пронырливым взглядом чёрных глаз и белозубой улыбкой, в чёрном костюме классического покроя в духе восемнадцатого века Трансильвании, приталенном камзоле, спускающемся ниже бёдер, расшитым серебряными и золотыми нитями причудливыми узорами в виде виноградных лоз, по внешнему виду казался немного старше именинника и значительно изящнее.

Константин вальяжно подошёл к столу, наполненному различной кровавой снедью, небрежно отодвинул высокий, деревянный, дубовый стул, сел и, вульгарно положил обе ноги крест-накрест на стол.

– Ой, Андрей, да как же я мог попить человеческой кровушки, если предки мне оторвут голову за это? Вы же все вегетарианцы, чёрт побери.

Утончённый вампир подошёл с высоким серебряным бокалом в руке, наполненным красным изысканным вином, поднося имениннику.

– Да, твои родители не будут в восторге, если узнают о твоих очередных ночных проделках.

– О каких ещё проделках? – усмехнулся Константин, обнажая белоснежные зубы и сверкая хищным взглядом уникального цвета глаз.

Андрей хитро прищурился, звонко стукнув бокалом об его бокал.

– Мне уже доложили, что в соседней деревне в лесу перед рассветом на крестьянку напал зверь и растерзал шею. Ведь это был ты?

Юный граф, недоумённо пожав плечами, сделав умный вид, что вообще ничего не понимает о чём идёт речь, выпил залпом вино, которое тут же растеклось приятным теплом по голодному желудку и, брезгливо взяв двумя тонкими пальцами полусырого фазанчика, стоявшего рядом, быстро вонзил острые клыки, отрывая куски птицы и сразу глотая, почти не жуя.

В этот момент в зал спустилась красивая высокая молодая пара с любовью держащаяся за руки, хозяева замка – родители Константина, граф Валентин и графиня Мейфенг, оба светловолосые и такие прекрасные, будто ангелы, сошедшие с небес, за ними шла юная темноволосая девушка, звали её Фумико, такая же красавица, как и молодая хозяйка. Она являлась женой графа Андрея и, в силу брака, тоже – стала графиней, живя в Трансильвании.

Троица плавно подошла к столу, будто подплыла стая разноцветных лебедей, и хозяин замка улыбнулся сыну.

– Приветствую, сын, сегодня тебе исполнилось сто двадцать пять лет. Мы тебя очень любим и дарим замок, который я построил для тебя и твоей будущей семьи неподалёку от нас, за тем широким полем, где мы частенько устраиваем семейные скачки, на горе, крутой склон, которой мы видим из окна нашей спальни. Я с твоей матерью, решил, что тебе пора жениться и, в конце концов, остепениться, а для этого тебе стоит начать управлять собственным замком и заботиться о ком-то.

Константин, нехотя поднял взгляд на отца, насмешливо фыркнул и с язвительными нотками в голосе, кашлянул, хотя по своей природе вампиры вообще ничем не болели.

– Ну, какая ещё женитьба, батенька? Для личного удовольствия мне хватает и местных девок, которые услужливо предоставляют свои прелести, а вот от замка не откажусь, хоть перестанете меня вечно контролировать.

Валентин, сурово сдвинув брови и дал подзатыльник сыну.

– Как ты разговариваешь со мной, бездельник? И что это за небрежный вид и ноги на столе? Скоро приедут Сан и Мейли, немедленно приведи себя в порядок!

Разбалованный вампир тяжело вздохнул и, также нехотя, опустив ноги со стола, медленно застегнул рубашку, злобно сверля взглядом отца.

Мейфенг и Фумико прошли по длинному залу и присели рядом с мужчинами, а Валентин сел в высокое кресло хозяина во главе стола. Андрей поднял очередной бокал.

– А мы с женой дарим тебе великолепного коня! Самого дорогого, которого по моему заказу привезли купцы из заморской далёкой страны вместе с качественным седлом и уздечкой. За твоё вампирское здоровье!

Все подняли бокалы и, чокнувшись, выпили.

– Это твоё счастье, сынок, что ты оказался бессмертен, хотя и зачался когда твоя прелестная мать была ещё была человеком, только странно, что ты не остановился во внешности на двадцать лет, как я, а дошёл внешне до двадцати пяти, видимо, так повлияла на твои гены уникальная история твоего рождения. Однако, ты не можешь безрассудно рисковать своей жизнью, потому что люди нас всё же могут убить острым осиновым колом в сердце, или оторвать голову и сжечь если их будет очень много разъярённых и вооружённых, и застанут тебя врасплох. Не озлобляй людей из наших деревень, они любят нас и не знают, что мы вампиры, а те, что знали, уже давно умерли, не смей нападать на них и не порочь наше имя! – продолжил отцовские наставления Валентин.

– Ну началось, – скривился Константин, – встал из-за стола, поклонился и, отвернулся. – Ладно, вы пока празднуйте без меня, а я поеду на драгоценном подарке Андрея навстречу Сану и Мейли, они хоть не достают меня вечными нравоучениями, как все вы.

Валентин устало кивнул и небрежно показал жестом изящной руки в золотых массивных перстнях, что сын может уходить.

Мейфенг нежно дотронулась до руки мужа, проводя линию тонкими пальчиками, будто лёгкое трепетание крыльев бабочки, и лучезарно улыбнулась.

– Милый, он же ещё совсем ребёнок, придёт время и образумится, – прозвенела ласковым тоном.

– Да уж, ребёнок, мне было не больше двадцати по вашим человеческим меркам, когда мы с тобой познакомились, и я сразу же захотел на тебе жениться, и защищать жену и наших людей, а его мы совсем разбаловали, ему всё нипочём. Он так угробит всех нас, если его вовремя не остановить, как когда-то жестоко убили моего бедного отца. Мне постоянно докладывают о новых жертвах в разных селениях, и мы прекрасно знаем чьих рук это кровавое дело. А девок? Сколько у нас девок приходят сюда просто толпами, чтобы отдаться ему! Это уже бордель какой-то, как у нашего старого китайского друга Вейшенга, а не мой спокойный замок!

Тут в разговор аккуратно вмешался Андрей, зная вспыльчивый нрав друга:

– Слушай, дружище, а не отправить ли нам твоего сынка куда-нибудь подальше из Трансильвании?

– В смысле? – не понял Валентин. – Куда?

– Пусть твой Альберт переселит его куда-нибудь, так сказать, на перевоспитание.

– Ну не к людям же! – возмутился Валентин, сдвигая густые брови к переносице прямого аккуратного носа. – Он же их всех пережрёт!

– Как не к людям! К людям, конечно, в самый современный век, где он быстро поймёт, что так вести себя нельзя, а может, ещё нам повезёт, и найдёт себе любовь, как все мы это сделали когда-то, и остепенится.

Валентин задумался, Мейфенг испуганно переводила взгляд то на одного, то на другого, а Фумико, поняв состояние подруги, мягко взяла её за руку.

– Не переживай, дорогая, такой вампир, как твой сын нигде не пропадёт, а если и натворит бед, там быстро накроет местная полиция, и вряд ли ему это понравится, не убьёт же он их всех сразу, несмотря на его глубокий эгоизм, он всё же очень умный, чтобы натворить такое в современном мире.

Графиня, тяжело вздохнув, кивнула, соглашаясь с подругой, затем взглянула на мужа, тот пребывал в бешенстве и, встав из-за стола, подошла к нему со спины, нежно обвивая руками за шею, опустила лицо к его лицу.

– Вали, дорогой, мне, видимо, сразу ударило новое вино в голову, и так хочу тебя, что не могу ждать, меня всю трясёт, – прошептала сладким тоном.

Он вздрогнул и, посмотрев в изумрудные, будто зеркальные глаза жены, улыбнулся, сразу же почувствовав, что напряжение начало отпускать.

– Так неожиданно, дорогая, – схватив её на руки, вылетел с драгоценной ношей из зала на третий этаж, в графскую спальню.

Андрей и Фумико, переглянувшись, рассмеялись, и она, тоже встав из-за стола, подошла к нему, грациозно присела на колени, нежно взяла его руку и положила себе на высокую грудь.

– Мейфенг подала хорошую идею, мы тоже можем заняться этим, пока ждём остальных.

Его не нужно было уговаривать заняться любовью с юной женой, и он, быстро задрав длинную, накрахмаленную, многослойную юбку до пояса, отодвинув кружевное нижнее бельё в сторонку, раскрыл штаны и вошёл в неё, совершая сильные толчки, упиваясь мужской властью над ней. Девушка громко застонала, срываясь на крик, и он закрыл маленький ротик крепким поцелуем.

А в это время Константин нёсся во весь апорт на новом скакуне гнедого цвета с густой чёрной гривой через золотое поле с ещё неубранной высокой пшеницей, колосившейся на ветру единым золотым пятном навстречу Сану и Мейли. Они совсем ещё юные вампиры по вампирским меркам в силу того, что были обращены всего сто тринадцать лет назад, лёгкая в общении весёлая пара. Жили в небольшом замке за смешанным густым лесом. Константину они очень нравились, и он больше их считал своими друзьями, чем родительскими, хотя они тоже являлись веганами, но никогда не лезли с нравоучениями и принимали таким, как есть. Он прилетал к ним в гости глубокой ночью или на рассвете поменять окровавленную рубаху на новую, чтобы родители не заметили по испорченной одежде, где был и что делал. Сан всегда встречал его с неподдельной радостью и, не задавая лишних вопросов, давал новые рубашки, которые всегда были наготове по размеру. Константин, завидев их ещё издалека скачущих на лошадях, приветливо взмахнул рукой. Сан, тоже заметив его, махнул в ответ. Спустя примерно десять минут, они поравнялись, и юный граф, широко улыбнулся.

– Привет, Сан…

А княгине находящейся рядом, сделал галантный поклон головой, та тоже поприветствовала его лёгким кивком.

– Привет, Константин, что дома не сидится? Ты же главный виновник торжества, предки, наверное, недовольны, что снова убежал?

– Да они вечно мной недовольны, одним разом больше, одним меньше, какая разница. Я решил встретить вас и прогуляться по нашему лесу, может, и поохотимся походу, – он скривил гримасу.

– Хорошо, только не хотелось бы запачкать праздничную одежду кровью, – широко улыбнулся князь.

Константин осмотрел пару, Сан одет с иголочки, белоснежная рубашка с рюшами, застегнутая до самого верха, тёмно–синий бархатный костюм и такой же камзол с вышивкой в виде хищных грифонов по бокам, чёрные гладкие волосы, собраны в классический хвост, открывали высокий лоб. На жене – ярко–красное длинное платье с тёмной накидкой, а на ногах – изящные, чёрные, лаковые туфельки с серебряными крупными пряжками. Мейли – жгучая брюнетка с глубокими карими глазами, в которых плясали золотые звёздочки, также красива, как и черноволосая Фумико, жена Андрея. Юный граф знал всю историю их становления вампирами, и о Китае, и городе Ханчжоу, о друге семьи Вейшенге, смерти врага японца Бохая и о том, что тогда, ещё сто тринадцать лет назад, остался в живых его сын, такой же отпетый бандюган, как и покойный отец.

– Да, я вижу, как вы идеально выглядите, постараемся не замараться кровью, тогда сам поймаю вам какого-нибудь зверька, – он насмешливо ухмыльнулся.

Князь с княгиней согласно кивнули, и втроём поскакали рысью в сторону леса.

В нём сильно пахло свежей елью и древесной смолой, летние запахи приятно щекотали ноздри молодых вампиров, тем более, что у них всегда очень обострённый нюх. Константин скакал впереди, повернул голову назад и улыбнулся друзьям, оглядываясь, показал указательным пальцем, знак тишины, слегка дотронувшись до чётко–очерченных розовых губ. Вампиры притихли, прислушиваясь к живым звукам леса. Вскоре услышали лёгкий шорох в густом ягодном кустарнике. Сан и Мейли сразу остановились, пытаясь определить по нюху, какой зверь там копошится, а граф мгновенно взлетел с коня и, резко сложив крылья, стрелой кинулся в заветные кусты. Там оказался молодой грациозный олень, вампир, схватив его за длинную шею, сразу вонзил в бедное животное острые клыки, с жадностью выпивая всю кровушку и с довольным видом вышел из кустов, отряхиваясь от мелких веточек и колючек.

– Да уж, по вкусу это далеко не кровь человека, но за неимением лучшего и эта сгодится.

Сан показал ему взглядом предупреждающий знак, что не стоит говорить особо о крови людей при жене, чтобы не распалить её душу на такие низменные желания, хотя она тоже всё знала о кровавых похождениях сына Мейфенг, но всё же ей очень неприятно об этом слушать.

Граф кивнул, слегка прикрыл глаза, длинные ресницы встрепенулись, как крылья бабочки на летнем цветке в знак согласия с другом, и, оставив их верхом на лошадях у высоких старых деревьев, причудливо сплетённых стволами, направился чуть подальше в глубину леса, притягивающую тёмной голубоватой дымкой. Пройдя пару десятков метров, услышал новый шорох неподалёку у высокого старого дуба, сразу поняв, что там затаился ещё какой-то сочный зверёк.

Вампир насторожился, притих, навострив уши и обострив нюх, ведя хищным носом по воздуху, уловил запах молодого кабанчика и, услышав быстрый стук его сердечка, стремглав кинулся. Ничего не поджидающий жирный дикий зверь, только громко взвизгнул от внезапной боли и, судорожно задрыгав копытцами, дёрнул маленькими ушками и жалостливо прохрюкал. Константин взял ещё полуживую тушку левой рукой, с шеи стекала тонкая струйка крови, и с довольным видом понёс к ожидающим друзьям и, выйдя на поляну, лучезарно улыбнулся.

– Обед подан, дамы и господа!

Они улыбнулись в ответ, плавно спустились на землю, не спрыгивая с лошадей, как это делают люди, а слетая, и поочерёдно выпили всю кровь из животного. После Сан достал белоснежный кружевной платок из кармана камзола, на котором вышита заглавная буква его имени серебряными нитками, и подал жене. Мейли слегка склонила голову и, нежно взяв платок из руки мужа, дотронувшись изящными пальцами до его, томно взглянула в глаза, сексуально промокнула алые губы, оставив на нём несколько капель крови, затем передала платок обратно. Он тоже вытер рот, смотря пристально ей в глаза и, выбросив окровавленный платок под дерево, помог жене вскочить в седло, затем вскочил сам и, благодарно взглянув на Константина, рысью поскакал из леса, а за ним вереницей и они.

По дороге весело шутили, звонко смеялись и обсуждали различные скачки, которые частенько устраивали по выходным друзья на этом поле.

– Сан, пусть Мейли не обижается, но я обратил внимание, какая огненная молния проскочила между вами, когда вы передавали друг другу платок. Понимаю, что вы муж и жена, но никак не могу понять, как можно так постоянно хотеть друг друга? Я даже второй раз не хочу одну и ту же женщину, не то, чтобы вздыхать по ней столетиями.

Княгиня смущённо отвела взгляд и сделала вид, что разглядывает золотое поле, а князь, поравнявшись с Константином, дружески похлопал по плечу.

– Это именно и говорит о том, что ты ещё не влюблён, и поэтому не понимаешь, как это вообще возможно желать одну женщину вечно.

Константин скривил ехидную гримасу и рассмеялся.

– О, друзья мои, как мне кажется, я никогда не влюблюсь! Все они такие серые, эти местные девки, красивые, и тупые, как пробки от бутылок того вина, которое отец бережно хранит в подвале нашего замка. Мне с ними даже поговорить не о чём, не то, чтобы о любви ещё думать. Они сами приходят в замок для того, чтобы я отвёл в мои покои и отдаются в надежде, что я вообще обласкаю их. Даже их податливые тела мне надоедают после одной лишь ночи.

– Дружище, возможно, это потому, что наши прекрасные жёны не из этого мира, они умны, образованны, воспитаны, вот если бы тебе довелось познакомиться с такими же современными девушками, думаю, ты бы по-другому взглянул на них.

Граф повёл плечами в знак непонимания, как это может произойти, если его постоянно контролируют родители.

Вскоре весёлая троица приехала в замок, заехала во двор и, спешившись, направилась по широкой каменной лестнице в главный зал.

Их встречали хозяева замка – Валентин и Мейфенг, а также друзья – Андрей с Фумико. Все обнялись и расселись за стол, начав праздновать юбилей именинника.

Спустя несколько часов, в зал зашёл один из слуг и, поклонившись, извинился.

– Ваше сиятельство, миледи, господину Константину крестьяне привезли подарки в честь юбилея, что им передать?

Валентин в немом вопросе посмотрел на сына.

– Как они мне надоели, ну что эти крестьяне могут привезти мне хорошего, кроме тыкв и куриц.

– Константин, так невежливо, пойди и прими подарки, а потом можешь деть куда угодно.

– Ладно, а то вы от меня не отцепитесь…

Он встал и в развалку, не спеша, направился во двор. Увидев ещё издалека телегу, гружённую разными овощами и клетками с птицами, уже сделал гримасу недовольства, но, подойдя поближе, взгляд упал на юную девушку, сидящую на краю телеги. На вид не более шестнадцати, хрупкая с белыми жиденькими волосиками, в длинной мешковиной рубахе, доходящей до грязных щиколоток и босыми ногами. Именинник подошёл к телеге, где стоял загорелый крестьянин в соломенной шляпе, переминаясь с ноги на ногу.

– Ваше сиятельство, вся наша деревня та, что за рекой, собрала подарки на ваш юбилей, а эта девчонка – сирота и нам не чем её кормить, приданного у неё нет, мы тоже преподносим вам в дар, да она и сама вызвалась наслушавшись о вашей красоте. Не возьмёте ли вы её к себе в услужение?

Константин, не говоря ни слова, обошёл телегу и, подойдя к девчонке, брезгливо взяв за острый подбородок, заглянул в голубые глазёнки и сразу почувствовал, как она затрепетала при виде его.

«Очередная курица на всё согласная, лишь бы я её обласкал», – вздохнул, безразлично осматривая с ног до головы.

– Открой рот.

Девушка повиновалась.

Он убедился, что зубы у неё белые, а дыхание чистое, небрежно провёл правой рукой по маленькой груди под жёсткой тканью, пощупал, убедился, что она упругая, ехидно ухмыльнулся, наблюдая за её реакцией.

– Ладно, вымоешься и сегодня ночью придёшь ко мне.

– Хорошо, ваше сиятельство, пролепетала девушка, покорно склонив белокурую голову.

Молодой граф отвернулся и, даже не взглянув больше на крестьянина, широким шагом ушёл обратно в замок.

– Что там? – заметив его, входящим в зал, улыбнулся Андрей.

– Да так, как я и думал, крестьяне привезли разные овощи и девку.

– Девку? – все сразу удивились.

– Ага, то они ко мне сами приходят, так хоть уходят потом, а эту вообще подарили, типа мне в услужение.

– Да! И что ты будешь с ней делать? – на этот раз уже Андрей громко рассмеялся.

– Да то, что и со всеми, – отмахнулся именинник.

Валентин и Мейфенг взволнованно переглянулись друг с другом, видимо, одновременно подумав, чтобы разбалованный сынок так не увлёкся этим живым подарком, что не убил бы её ненароком.

– Ты можешь делать с ней всё, что захочешь, раз уж тебе её подарили, но не смей перегнуть палку. Я этого не потерплю в моём доме, – укоризненно показал отрицательный жест изящным указательным пальцем сыну Валентин, как маленькому несмышлёному дитя.

– Ладно, папенька, я её только загну, как захочу, но палку не перегну… – кивнул Константин с ехидными нотками в голосе.

– Перестань паясничать при твоей матери и наших друзьях. Имей хоть к нашим дамам уважение, – отец бросил суровый взгляд на сына.

Тот фыркнул и, уткнувшись в тарелку с кровавым мясом, стал ковырять вилкой.

Вскоре пир подошёл к концу, гости разъехались по домам, Валентин и Мейфенг ушли в покои, а Константин направился в спальню, где принял ванну, которую бегом наполнили расторопные слуги, нося горячую воду из кухни деревянными вёдрами с исходящим паром. После накинул домашний длинный халат с лисьим мехом по краям и, не завязывая, улёгся на широкую постель в ожидании этого юного чуда, привезённого в подарок.

Спустя пять минут в двери постучался слуга:

– Ваше сиятельство.

– Что?

– Можно?

– Давай.

Двустворчатая дверь распахнулась и вошли двое: мужчина средних лет, рыжеволосый с длинными такими же рыжими усами, приятной наружности в высоких чёрных сапогах, коричневых широких брюках, белой рубахе, покрытой чёрной кожаной жилеткой и девушка – подарок, в длинном, белом, чистом, льняном платье. Слуга подтолкнул её, она споткнулась, но не упала. Вампир показал жестом руки слуге уйти, и тот быстро исчез, плотно закрыв за собой высокие деревянные двери. Девушка осталась стоять на месте, опустив голову, нервно теребя белый платочек, который держала обеими руками. Константин обратил внимание, как чисто ей вымыли волосы и гладко расчесали, они лежали мягкими волнами на худеньких плечах. Похлопал рукой возле себя по пушистой перине, покрытой алой атласной простынёй.