– М-м-м, в ущельях?
– Ближе, – кивнула я.
– В… расщелинах?
– Браво, студент Шаллер, и ста лет не прошло. Почему же их тогда называют скалистыми?
– Из-за цвета?
– Это невыносимо, – я захлопнула его зачетку. – Пересдача через четыре дня. Либо вы исправите неуд, либо пойдете изучать отличия горных и скалистых духов на местности.
– Пожалуйста, мисс Дейлис, задайте мне другой вопрос! – взмолился студент.
– Хорошо, – сдалась я, и то только ради предстоящего бала. – Сколько пар конечностей у туманного слизня?
– Две? – мяукнул студент.
– Двадцать две! – рассвирепела я. – Ни одной, Шаллер. Это же слизень. Сли-зень. На вас похож, между прочим. Из кабинета шагом марш!
Вот учишь их, учишь, а они потом у слизней конечности ищут. Эх! Но даже провал студента Шаллера не испортил мне настроение. Сразу после завершения экзамена поспешила в общежитие, чтобы переодеться к главному событию дня – открытию зимнего бального сезона. Платье заказала еще в начале зимы – цвета молодой листвы, чтобы на балу выглядеть по-весеннему и напоминать, что холода не вечны. С помощью магии и купленных заклинаний соорудила прическу, украсила ее яркими алыми и желтыми цветами – неживыми, но эффект был, будто в волосах расцвели все краски мира. Взглянула в зеркало и осталась довольна увиденным. Поправила светлый локон, пытавшийся выбиться из прически, и поспешила к Рею.
Ректор тоже готовился к балу. Когда появилась на пороге, он уже закалывал шейный платок булавкой с изумрудом, а костюм выбрал серый с серебром. Очки спрятал в нагрудный карман, надеясь, что ему не понадобится разглядывать нити магических плетений, и замер перед зеркалом.
– Хорош, – шепнула я.
Рей вздрогнул и оглянулся.
– Не слышал, как ты вошла, – пожурил меня.
– Становитесь невнимательным, ректор Денвер, – шагнула к нему, наслаждаясь восторженным взглядом, в котором сквозило искреннее восхищение. – И медлительным, я собралась раньше тебя.
– Прошу простить. – Рей коснулся губами моих пальцев. – Ты прекрасна, Минни.
– Спасибо, любимый.
Оставалось только спуститься вниз, выйти из общежития и сесть в авто, потому что Энджел примчался раньше нас. Он, к удивлению, выбрал темно-синий костюм, и ему это странным образом шло, несмотря на гнездо на голове.
– А где Лукреция? – спросил, глядя на нас.
– Не едет, – нахмурилась я.
А это испортит настроение Дину, и мне было его жаль. Замечательный ведь человек! А влюбился в мою сестрицу. Что ж, так тоже бывает. И я надеялась, что Лури как можно скорее перестанет играть его чувствами и согласится наконец стать королевой Целиции.
Столица в эти предпраздничные дни выглядела волшебно. Повсюду блеск и огни, волшебные фонарики, в которых трепыхались магические мотыльки, искрящиеся узоры на окнах. Рей ехал не слишком быстро, и я могла насладиться всем великолепием Гарроуза накануне смены календаря.
– Так красиво, да? – зачарованно сказал Энджи.
– Да, просто волшебно, – кивнула ему.
– Обожаю зимние праздники.
Какой он все-таки еще ребенок, только слишком старается казаться взрослым. Я смотрела на него – и не верила, что три месяца назад это «чудо в перьях» ставило на уши весь университет. Впрочем, с этим Энджи неплохо справлялся и сейчас, но за ним по-прежнему числилось только одно предупреждение, а значит, отчисление ему не грозило. И экзамены он сдал, вопреки опасениям Рея.
– И что скажем Дину о Лури? – спросил Рей.
– Скажем, что ей внезапно сделалось дурно, – решила я. – А там пусть воспринимает, как знает.
– Не понимаю, почему Лукреция до сих пор не согласилась выйти замуж за Дина? – негодовал Энджи. – Они же любят друг друга.
– Наверное, опасается, что после свадьбы разлюбят, – ответила я, а сама посмотрела на Рея. Но Мышонок казался безмятежным – значит, даже не сомневался, что нас не постигнет эта участь.
Автомобиль остановился у ворот королевского дворца. Тут же подбежал слуга, забрал у Рея ключи, а мы прошествовали к парадному входу. После достопамятного заговора Фердинанд держал остатки магического совета в твердом кулаке, и теперь никто в Целиции не сомневался, что король непоколебим и будет править еще долго. Если бы еще Лури не упрямилась и поскорее вышла за него замуж, родила наследника!
– О чем ты думаешь с таким зверским выражением лица? – шепотом спросил Рей.
– О сестре, – призналась откровенно. – И о том, что она глупит. Может, посоветовать Дину принять кардинальные меры?
– Лучше не надо!
Рей едва не замахал руками. Видимо, представил, какие именно кардинальные меры я могу предложить его величеству. Ладно уж, буду держать свое мнение при себе.
А в бальном зале уже толпились многочисленные гости. Энджи завертел головой по сторонам, а затем едва заметно покраснел. Вот она какая, первая любовь.
– И где твоя дама сердца? – спросила я тихонько.
– Вон там, в бледно-розовом платье.
Что сказать? Девушка действительно была прехорошенькая. Светленькая, тоненькая, как солнечный лучик, с большими серыми глазами и пухлыми алыми губками. Чем не невеста? Только сначала – диплом университета, иначе не видать Энджелу нашего благословения, как своих ушей. Уже хотела было попросить будущего деверя представить мне юную мисс, когда грянул торжественный гимн и в зал вошел Фердинанд. Как всегда, под иллюзией. В темно-зеленом камзоле, расшитом золотом, тонкой светлой рубашке, узких брюках, которые недавно вошли в моду, и туфлях. Его величество окинул взглядом тронный зал, заметил нас – и отсутствие некой особы, и тут же заметно помрачнел. Молодец, Лури. Дин взмахнул рукой, заиграла музыка, открывая бал королевским вальсом. И кого же пригласит Дин, если Лукреции нет?
Он на мгновение задумался – и подошел ко мне.
– Позволите, мисс Дейлис? – протянул руку.
– Конечно, ваше величество, – присела в реверансе и позволила Дину увести меня в центр зала.
– И где же Лукреция?
Голос короля звучал угрюмо, хотя сам он улыбался и казался довольным жизнью. Что ж, Фердинанд превосходно умел притворяться.
– Ей нездоровится, – ответила я.
– Как жаль. На самом деле или в твоем воображении, Аманда?
– На самом деле, ваше величество, – лавировала я.
– И что же с ней?
– Внезапная мигрень.
