– Что на этот раз? – все так же по-доброму буквально пропел мой спутник.
– Это мы шкурку царевны лягушки жгли, – храбро выступила вперед Ника, заметила мой крайне заинтересованный взгляд, смутилась и опустила голову. – Ну мам, ну когда еще в сказку попадем, – пробормотала она жалобно.
– Таблицу умножения наизусть мне расскажешь, вместе с правилами русского языка. Всеми выученными за эти годы, – безжалостно сообщила я дочери.
Ника обиженно шмыгнула носом, губы задрожали.
– Прекратить концерт. Иначе без ужина останешься, – добила я ребенка.
Кощей изумленно посмотрел на меня.
– Ты моришь дочь голодом?
– Постоянно, – выдала меня с потрохами обиженная малолетняя любительница сладкого и мучного.
Я страдальчески закатила глаза. Нашли мучительницу. И смотрят оба, что Ванька, что Кощей, как на садистку.
– Видел бы ты, сколько она ест. Тем более, вместе с учебой, это самое действенное наказание.
И пока наш хозяин обдумывал сказанное, я повернулась к парню.
– Где вы, два бандита, нашли царевну лягушку и почему содрали с нее кожу?
Дети заулыбались, Кощей в очередной раз поперхнулся воздухом и закашлялся. Ну да, у него фантазия побогаче, чем у не видевших жизни подростков.
– Во дворе шкурка лежала, – честно ответил Ванька, – Ника подумала, что она от царевны какой-то осталась, я не стал ее отговаривать.
–То есть… То есть… – задохнулась от возмущения и обиды обманутая в лучших ожиданиях дочь, – ты мне соврал?! Да как ты…
– Не думаю… – прервал ребенка задумчивый Кощей. – Вряд ли это была одежда царевны, но обычные лягушачьи шкурки такого эффекта не дают… Ника, – повернулся он к моей дочери, – дай мне ладонь.
Дать ладонь самому Кощею?! Да конечно! Да пожалуйста! Какие там меры предосторожности. Ребенок лет с пяти мечтал попасть в русскую народную сказку, спасти Василису, помочь Ивану, победить того самого Кощея. Так что руку Ника протянула мгновенно. И через секунду над детской ладошкой загорелся зеленый огонек.
– Природная ведьма, и близко серого нет, – внимательно следя за огоньком, медленно проговорил Кощей. – Что ж, надо будет принять меры… – И уже парню. – Ваня, ты показывал Нике наши ужасно страшные подземелья?
Через секунду обоих непосед сдуло ветром из комнаты.
– И что это было? – удивленно спросила я, ни на секунду не поверив в «ужасно страшные подземелья» – слишком живым и цветущим выглядел мальчишка.
– То, что в ни в тебе, ни в Нике, зла нет, а шкурка горела серым, – последовал не совсем ясный ответ.
– Намекаешь, что в ней была заложена какая-то жуткая гадость? – уточнила я.
– Именно. Осталось понять, кто и как ее сюда пронес и для кого она предназначалась…
Я хотела задать еще несколько вопросов, но мой желудок совсем некстати напомнил о своем существовании. Кощей по-доброму улыбнулся. Я покраснела.
Обедали мы вдвоем – дети были заняты исследованием несчастных, пока еще «ужасно страшных», подземелий.
Стол вышколенные слуги споро накрыли в обеденном зале. Гречневая каша, два вида сыров, жареное, вареное, тушеное мясо, сбитень, квас, блины с медом и черной икрой… Желудок издавал пронзительные трели практически непрерывно. Ели мы молча. Я тщетно старалась помнить об этикете и собственной талии: все же сорок восьмой размер – это не сорок второй, радовавший мой глаз до беременности. Да, при росте метр семьдесят пять толстой я пока не казалась, но упитанной – точно. А с такой мечтой гурмана рисковала вернуться домой вторым карлсоном. Вот только умопомрачительные запахи и таявшая на языке еда ничего слышать не хотели о моих планах.
– Давно вы знакомы с Ягой? – закончив обедать и отставив в сторону тарелку, спросил Кощей.
– С Юлей? – я пожала плечами, думая, не пора ли мне остановиться. Блины никуда не убегут, а вот талия… – С раннего детства.
– И она ни разу не сообщила тебе, кем является?
Странные вопросы. Хотя да, Юльке надо будет намылить бока, когда вернусь.
– Ни разу, вряд ли я бы поверила ей, так что… – я не договорила: внизу прогремел взрыв.
Подскочила я со стула мячиком, забыв о переполненном желудке.
– На детях моя личная защита, – Кощей, в отличие от меня, из-за стола вставал неспешно, – они и на руинах этого дома живые и невредимые окажутся.
– Смотри, не накликай, – я послушно подала ему ладонь, и мы снова направились вслед за синей ниткой.
Подземелья Кощея, как я и думала, встретили нас чистотой, светом, пусть и тусклым, и сильным запахом гари.
Нитка упорно вела куда-то вглубь дома.
– Ужина, говоришь, лишаешь? – повернулся ко мне хозяин имения с нездоровым блеском в глазах. – Знаешь, я уже не считаю, что это плохая идея…
– Ты догадываешься, куда мы идем?
– В сокровищницу. Туда вход закрыт. Причем закрыт мной лично, фамильным заклинанием.
Да? Что ж это заклинание оказалось таким хилым? Или то не заклинание виновато, а дети, с их непонятной силой?
Упомянутые дети, грязные с ног до головы, как ни в чем не бывало стояли возле развороченной деревянной двери и тщетно пытались проникнуть внутрь.
– Не доросли еще, – подал голос Кощей.
Ноль реакции.
Я нахмурилась, шагнула было к дочери, но мой спутник качнул головой, подошел сам и встал перед взломщиками.
Реакция появилась, но почему-то ненормальна: и Ваня, и Ника вдруг захихикали, начали тыкать в него пальцами и пытаться погладить «милого котика».
– Заклинание все же сработало. Только непонятным образом – они видят галлюцинации, – пояснил Кощей мне, не сходя с места. – Теперь в таком состоянии они пробудут до вечера, если не до утра.
Прелестно. Вот только дочери «под магическим кайфом» мне и не хватало…
Хозяин дома вызвал двух дюжих молодцев, местных охранников, и те помогли транспортировать брыкавшихся мелких вредителей в их комнаты. К Ване побежала та самая служанка, встретившая нас первый раз. Я направилась к Нике. За руку с Кощеем, как ни странно. Нити на этот раз не было, но мою ладонь никто не отпускал.
Дочь лежала на кровати, хихикала, смотрела на потолок и считала звезды.
– Ой, мама, – протянул ребенок, повернувшись на скрип двери, и тут же нахмурился. – А почему ты трёхголовая? Да еще и в крапинку?
