Но что мы все время говорим о папе! Как и у всех людей, у актера была мама. “Мама преподавала французский язык”,– рассказал он читателям одного города. – Будучи образованной женщиной, она, однако, считала (и сказала, очевидно, по-русски), что сначала надо получить серьезную профессию – “Мама в глубине души, видимо, надеялась, что” увлечение юноши “со временем пройдет”, – рассказывал впоследствии ее сын.
Мы так счастливы, что мама ошиблась! А могло быть иначе, поскольку послушный сын “не стал сопротивляться ее предложению и после восьми классов поступил в училище” – медицинское. Действительно, туда можно поступить и после восьми классов, не закончив среднюю школу.
Но позвольте, тогда что это: “После школы я поступил в медицинское училище”? Так было сказано поклонникам из другого города. Разве не после восьми классов? Очевидно, все-таки после десяти. Читатели же третьего города и поныне убеждены, что актер поступил не в училище, а в институт. Актер сказал, что “проучился два курса в Медицинском институте и ушел – не выдержал! – в Театральное училище имени Щукина”. Вот видите, а мы сомневались: восемь или десять классов?! В Театральное училище имени Щукина и в Медицинский институт принимают именно “после школы”.
Спустя год после этого интервью знаменитый актер, вспоминая далекую юность, про медицинский институт забыл: “Сначала я закончил среднее медицинское учебное заведение и два года работал фельдшером на «Скорой помощи», – на склоне прекрасного дня узнали жители грузинской столицы из своей “Вечерки”.
А другим прекрасным утром молодые читатели комсомольской газеты Донбасса выяснили, что всеми нами любимый артист “после окончания школы решил поступить в Высшее театральное училище имени Щукина при Театре имени Вахтангова. Однако поступил туда лишь со второго раза. А между первым и вторым «заходами» работал на «Скорой помощи» медбратом»”.
Позвольте! Всего месяц назад однажды утром из другой местной молодежной газеты в Грузии стало известно, что он “почти два года работал фельдшером «Скорой помощи»”.
Извините, пожалуйста, за назойливость, но все-таки медбратом или фельдшером? Как говорят, но не пишут в газетах – это две большие разницы.
Листая газеты в Библиотеке имени Ленина, мы основательно изучили несколько вариантов детства, отрочества, а также юности нашего любимого актера. Много занятного выяснилось и о зрелых годах…
Получилось, что мы все-таки взяли – заочно – интервью у актера, который так не хотел его давать».
Мораль. Кто виноват в нестыковках опубликованной информации: артист или журналисты?
Комментарий. Историю прокомментировал А. Шпикалов:
«Любимый артист отказался дать интервью и тем самым вызвал раздражение газетчиков. На этот раз он столкнулся не с рядовыми интервьюерами, от которых неоднократно ускользал на периферии, и не с шустрыми внештатниками из молодежных газет, а с маститыми зубрами, которые не прощают непочтительного отношения ни к своей газете, ни к своей персоне. И вот авторы ловят “любимого” на одной детали в прежних, часто давнишних интервью, потом на другой…
Жаль, конечно, что нет возможности устроить очную ставку участникам этих интервью. Зачем? Чтобы, во-первых, защитить читателя от неточностей в газетной информации. И чтобы, во-вторых, защитить артиста от безответственных интервьюеров. От этих малосодержательных интервью, составленных по принципу: раз “звезда”, должна быть и “клубничка”. Так и появляются весьма сомнительные подробности. Ведь не на “Скорой помощи” шлифуется драматический или комический дар артиста. А наша действительность такова, что совсем не от наличия или отсутствия родителей или от их общественного положения зависит профессия человека, будь он инженер или журналист, агроном или артист. Об этом лишний раз говорит и судьба этого человека: учеба в медучилище не помешала ему стать известнейшим актером известнейшего театра.
Зная, как боятся популярные актеры незнакомых журналистов, позволим предположить: что-то неладно в нашей работе. То ли такта не хватает, то ли умения. Ведь многие люди искусства боятся нас, как кривого зеркала.
А что если манера задавать не очень умные вопросы вызовет ответную реакцию, и актер, особенно если он – человек с юмором, ответит в духе героя И. Ильинского из фильма “Праздник святого Йоргена”: “Когда я был маленьким, мама уронила меня с тринадцатого этажа”? Неужели это и печатать?
Есть маленькая журналистская хитрость – записывать слова актера во время его выступления перед зрителями где-нибудь во Дворце культуры, кинотеатре или Доме отдыха. И труд полегче, и пороги обивать не надо. Но не стоит забывать, что такие выступления рассчитаны на определенную аудиторию, и подчас это актерская игра, особый жанр, поэтому использовать их для документальной публикации без тщательной проверки опасно. Сначала идет его импровизация, потом – твоя, а газета – документ, и мы, ее работники, несем всю полноту ответственности за правильность этого документа, а не наши герои.
Чтобы прояснить ситуацию, мы решили позвонить “звезде”. Оказалось, что о большинстве “своих” интервью актер даже не подозревал. “Делались” они и впрямь заочно, надо полагать, во время встреч со зрителями.
– Да, – с грустью свидетельствовал артист, – отец умер, когда мне не было и двух месяцев. (Вот вам первая возможность для разночтения, если записываешь на слух. Один услышит “два месяца”, другой – всего один.)
– Да, – подтвердил он, – родственники были против моих актерских устремлений и настаивали на медицинском образовании. (А у кого-то родственники превратились в родителей.)
И так далее.
Не страшно, если будущие театроведы, вороша старые газеты, слегка потрудятся, разбираясь в том, что артист рассказал, а авторы понаписали. Это участь всех исследователей прошлого. Хуже, если по этим интервью они будут судить об уровне нашей журналистской работы вообще». (Журналист. 1983, № 7.С. 19–20.)
Диапазон применения байки. При обсуждении проблем этики журналиста, его ответственности за подготовленную информацию.
№ 10. Байка «Репортер никогда не принадлежит себе…»
Александр Павлович Чехов еще во время учебы на физико-математическом факультете Московского университета начал печататься в журналах и немало содействовал брату – Антону Павловичу Чехову – в публикации его первых литературных опытов. С прессой Александр Чехов не порывал до конца жизни: он писал очерки и рассказы, повести и публицистические статьи, репортажи и научно-популярные брошюры; редактировал несколько журналов. В 1907 году в журнале «Исторический вестник» были опубликованы его «Записки репортера», в которых он, переживая прошлое, рассуждал о профессии журналиста, рассказывал о тех сторонах событий, о которых когда-то не мог писать в официальной хронике.
«…Жизнь и работа хроникеров, или, как их принято называть – репортеров – одна из тех особых жизней, которые не укладываются в определенные рамки. Самым лучшим эпиграфом здесь можно поставить изречение: “Невесте… ни дне, ни часа”… Сон, обед, отдых, работа – все зависит от случая и события. Репортер никогда не принадлежит себе и не может сказать семье, когда он возвратится домой. Чтобы с успехом заниматься репортажем, надо быть молодым, крепким, выносливым и от природы энергичным, сообразительным, находчивым человеком. Нужно быть везде первым, обладать чутьем и умением быстро ориентироваться. Без этих качеств репортер – простой ремесленник, не застрахованный от неудач и ошибок. Читатель, пробегая глазами газету, даже не подозревает, сколько иной раз труда, усилий и энергии потратил репортер, чтобы дать в газету каких-нибудь 15–20 строк. Приведу пример из собственного опыта.
Лет пятнадцать тому назад, в разгар моей репортерской службы, зимой, часов в восемь вечера, сидя благодушно с семьей за чашкой чая, я получил из редакции лаконическую записку: “Публика где-то слышала взрыв. Узнайте”. Неопределеннее такого распоряжения для обыкновенного смертного, кажется, ничего не может быть. Но для репортера такое уведомление – находка. Оставив чай недопитым, я немедленно оделся и отправился на поиски, а к десяти с половиною часам того же вечера уже доставил в редакцию точные известия о том, что на Болотной улице, на таком-то заводе из-за неосторожного обращения с огнем произошел взрыв газового резервуара. Происшествие было описано точно и подробно. И это не особенная заслуга с моей стороны. Репортеры других газет точно так же добыли на месте эти сведения и описали взрыв с не меньшей добросовестностью…»
Мораль. Журналистская деятельность подобна службе: корреспондент должен быть готов в любое время выехать на место событий и передать в редакцию точные и подробные известия о нем.
Комментарий. Александр Чехов рассказал об одном обыденном эпизоде своей репортерской работы. Профессионализм он понимал как стремление своевременно преподнести правдивую информацию, которая формирует доверие граждан к журналистике.
Диапазон применения байки. Во время освоения профессии журналиста, а также при обсуждении профессиональных качеств репортера.
№ 11. Байка «Диссертация М. В. Ломоносова о должности журналистов»
В 1752 году в лейпцигском научном журнале была опубликована статья с несправедливой критикой в адрес сразу нескольких важных работ российского академика Ломоносова, в том числе «Размышлений о причине теплоты и холода». В ответ Михаил Васильевич написал статью «Рассуждение об обязанностях журналистов при изложении ими сочинений, предназначенное для поддержания свободы философии».
«Диссертация о должности журналистов» – так назвал Ломоносов эту статью в отчете о своих трудах за 1755 год – была написана на латыни. Михаил Васильевич послал ее в Берлинскую академию наук Леонарду Эйлеру вместе с просьбой устроить публичное обсуждение своих поруганных диссертаций.
«Предложение вашего высокородия о проведении вашей защиты путем диспута в каком-либо университете я бы затруднился осуществить, – ответил Эйлер. – И такой диспут, как и большинство ему подобных, навсегда остался бы в неизвестности и не был бы отмечен никем из пишущих в журналах. Тем временем я передал статью нашему коллеге, г-ну профессору Формею, который мне почти пообещал вести ее защиту во французском журнале, что мне кажется единственным и лучшим путем».
Впервые «Рассуждение…» опубликовали в 1755 году на французском языке в выходившей в Амстердаме «Новой немецкой библиотеке, или Литературной истории Германии, Швейцарии и северных стран». Первый частичный перевод статьи на русский язык увидел свет в 1865 году.
Мораль. В своей статье М. В. Ломоносов писал:
«Всем известно, сколь значительны и быстры были успехи наук, достигнутые ими с тех пор, как сброшено ярмо рабства и его сменила свобода философии. Но нельзя не знать и того, что злоупотребление этой свободой причинило очень неприятные беды, количество которых было бы далеко не так велико, если бы большинство пишущих не превращало писание своих сочинений в ремесло и орудие для заработка средств к жизни, вместо того чтобы поставить себе целью строгое и правильное разыскание истины. Отсюда проистекает столько рискованных положений, столько странных систем, столько противоречивых мнений, столько отклонений и нелепостей, что науки уже давно задохлись бы под этой огромной грудой, если бы ученые объединения не направили своих совместных усилий на то, чтобы противостоять этой катастрофе. Лишь только было замечено, что философия, если ее не извлекут из этого состояния, рискует потерять весь свой авторитет, – образовались общества ученых и были учреждены своего рода литературные трибуналы для оценки сочинений и воздания должного каждому автору согласно строжайшим правилам естественного права. Вот откуда произошли как академии, так – равным образом – и объединения, ведающие изданием журналов. Первые – еще до того, как писания их членов выйдут в свет – подвергают их внимательному и строгому разбору, не позволяя примешивать заблуждение к истине и выдавать простые предположения за доказательства, а старое – за новое. Что же касается журналов, то их обязанность состоит в том, чтобы давать ясные и верные краткие изложения содержания появляющихся сочинений, иногда с добавлением справедливого суждения либо по существу дела, либо о некоторых подробностях выполнения. Цель и польза извлечений состоит в том, чтобы быстрее распространять в республике наук сведения о книгах.
Не к чему указывать здесь, сколько услуг наукам оказали академики своими усердными трудами и учеными работами, насколько усилился и расширился свет истины со времени основания этих благотворных учреждений. Журналы могли бы также очень благотворно влиять на приращение человеческих знаний, если бы их сотрудники были в состоянии выполнить целиком взятую ими на себя задачу и согласились не переступать надлежащих граней, определяемых этой задачей. Силы и добрая воля – вот что от них требуется. Силы – чтобы основательно и со знанием дела обсуждать те многочисленные и разнообразные вопросы, которые входят в их только истину, не делать никаких уступок ни предубеждению, ни страсти…»
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
