Куда течет Темза?

ЛОНДОН начинается с ПАДДИНГТОНА

Город начинается с Паддингтонского вокзала. Сюда, помимо обычных поездов, прибывают экспрессы из Хитроу.  И поднимаясь из подземки я опять встречаю своего двойника, или наоборот – он возвращается из прошлого, чтобы напомнить, что жизнь, которую я пытаюсь прожить, вовсе не моя. По его мнению, я хочу вернуться в чужую жизнь. Напрасно, ничего не получится – замечает он. Ты уже не вернешься, ты останешься там навсегда, – на этих пустых снежных просторах, на вечной мерзлоте и в наплывающем мраке зимы. Картина далеко не оптимистичная.

Напрасно я радуюсь, что побывал в Лондоне, ведь на самом деле получается так – размышляю я теперь, – что тогда по Пикадилли гулял другой человек. Его теперь я называю своим двойником. Это он с некоторой беспечностью спускается на платформу Паддингтон лондонской подземки. Он вообще не знает о моем существовании. Он горд, что гуляет по Ковент Гардену и заходит в пабы, потом он отправляется в Кэмптон Корт, он счастлив, что занимался любовью в отеле в Брайтоне и на пляже в Пярну, впрочем, это уже совсем другие воспоминания, никак не относящиеся к Паддингтону.

Теперь я вижу, как мы с Сашей Полоцким ехали на автобусе через арабский квартал, по улице название забыл, дальше мимо Майбел Арч (Мраморной арки), потом мимо Гайд-парка, мимо входа за площадкой ораторов, , и мимо Букингемского дворца и дальше, дальше по известному только гиду маршруту. Экскурсия продолжалась более трех часов. Нам рассказали столько интересного и нового, что запомнить все это было просто нереально. Тем более, что сам факт нахождения в Лондоне, а именно для многих из нас это было впервые – создавало ощущение необычности происходящего. Только одного этого можно было впасть в задумчивую восторженность, и можно было даже просто бродить по улицам смотреть и удивляться, а мы ехали на автобусе! Мы ехали по Лондону – свободному городу для свободных людей! Восторгу нашему не было предела.

Вновь я возвращаюсь в пыльный и шумный автобус, крики и звон посуды, музыка, наверно “Radio Head” и вижу того человека, в котором узнаю себя.   Мне очень хочется оказаться на его месте, вернуться в Лондон или в Пярну, девушки будут вплетать в волосы цветы, мы будем курить траву, любить и быть счастливыми – именно так, как поется в известной песне про поездку в Сан-Франциско. Впрочем, обо всем по порядку

Саша, устроившись у окна, фотографировал не переставая, не вникая в детали, он снимал все: приметные здания, улицы, памятники, парки, заборы, скверы, деревья. Можно сказать, снимал все подряд, не слушая гида. Наверно, хотел увезти с собой немного Лондона. Вдруг такой возможности еще раз побывать здесь больше не представится?

        Впереди, во второй половине дня было чествование Севы Новгородцева – отмечание его Дня рождения. Торжества планировались в Гринвиче – районе проживания Севы. А пока экскурсия по городу продолжалась, но Полоцкому она видимо надоела и он начал все критиковать. Особенно то обстоятельство, что экскурсия обзорная. Это значит обо всем и ни о чем! поэтому после нее хочется вновь побывать в уже посещенных местах.

       Наконец мы вышли из автобуса, это было напротив Вестминстера, Дальше пошли от Британского парламента с Биг-Беном до Трафальгарской площади, и еще дальше до улицы Пикадилли и Лейстер-сквера.

Завершили наше 4-х часовое путешествие по центру города в одном из колоритных английских пабов «Четыре короны». Не удивительно, что назван он был в честь легендарной ливерпульской четверки.  Так заключил один из наших самых продвинутых битломанов Серёга Залепухин.

Неожиданно пока находились в этом самом битломанском пабе самым парадоксальнейшим образом выяснилось, что оказывается День рождения Севы вовсе не сегодня и даже не завтра и не послезавтра, а через три дня. Поэтому мы можем остаться в пабе неограниченное число часов. Остальным же наш организатор Татищев предложил совершить креативную прогулку в Сохо и Коверт Гарден с посещением еще более привлекательных и ещё более злачных заведений.

После той поездки прошло уже почти 20 лет. Со временем черты стираются,  имена забываются, и теперь трудно твердо сказать: кто же именно был со мной в Лондоне? Конечно это были мои друзья и товарищи, любители послушать рок-музыку и западные голоса, выпить пива, перед концертом и после, и вообще любители неформальных тусовок – это ясно. Но ведь помимо них была еще и женщина, моя подруга, и даже больше –  товарищ и партнер.  Кто же именно? Кого же я пригласил с собой в Лондон?

 Саша Полоцкий утверждает, что это была Елена. Которую я называл как бы свой женой. Но сейчас это выглядит смелой выдумкой.  С ней, казалось мне тогда, все было кончено. Мы не виделись несколько лет, почти не звонили друг другу, и даже не присылали открытки ни с 1 мая, ни с Пасхой.  Поэтому ехать с ней было бы не логично.

Но против фактов не попреешь!  Мне сообщают, что в Лондон я ездил именно с ней. И приводят в качестве доказательств описание ее внешности. Более того нас видели на Оксфорд роуд в магазинах и бутиках, а потом еще в пабах Сохо, и не только это! Лена ведь весьма экстравагантная девушка с запоминающейся внешностью и порой неадекватным поведением, поэтому спутать ее с кем-то довольно трудно.

Еще Полоцкий добавляет, что я был влюблен в неё и ничего не хотел про нее плохого слышать. Ты что забыл? Восклицает Полоцкий – ты даже  не хотел видеть, как она изменяет тебе с этим документальным режиссером с киностудии «Баррандов», кажется. И никто не решался тебе об этом сказать, чтобы не разбить твой хрустальный замок иллюзий. Пусть все идет как идет, а потом, когда Туманный Альбион растает в прошлом, когда мы вернемся, ты проснешься и все поймешь. Тогда ты полной мере осознаешь, как она обманывала тебя…

И в доказательство  он привел вполне конкретный факт: особенно тебя обрадует, что  ее встречи с этим документальным чехом проходили по ночам в отеле, который назывался Baltimore House именно на соседней от Паддингтона улице. Это вообще с ее стороны неслыханная наглость!

Так считает не лишенный романтизма Саша Полоцкий, и это, как вы понимаете, вовсе не истина, хотя он действительно общался со мной, пил вино, фотографировался… – это его реальный опыт. Но все это вовсе не означает, что это был я.

Это был тот – другой, который во мне сидит ( по словам Высоцкого) и считает, что он – победитель. Теперь я называю его двойником. Он прожил мою жизнь, так запросто и непринужденно, путешествуя в Сан-Франциско и в Сингапур, собирая радости и не зная печали.  Он забрал все лучшее, что было в прошлом, а что не смог взять – бросил.  Рассовал по ящикам письменных столов, картонных коробок на антресолях, в шкафах и просто каких-то ящиках. Теперь я нахожу свидетельства той жизни в виде квитанций, музейных билетов, рекламных проспектов и журналов, туристических листовок и буклетов. Интересно разворачивать конверт и внимать оттуда ваучер или кассовый ордер и удивляться: неужели это было и со мной? Неужели я побывал в том месте и в то время?

 Конечно, это был он, этот беспечный победитель, это он испортил отношения с Леной. Ему безразлично, что я любил ее. И хотел, чтобы мы были вместе, но она в ответ – уехала.

 Я познакомился с ней, когда все светлое и яркое было впереди.  Мы ездили на Азовское море в курортный город Бердянск. Тогда для подавляющего большинства наших соотечественников не было шансов перебраться через «железный занавес». И отправиться в бесконечный и удивительный тур по европейским городам. Сколько еще пройдет времени, прежде чем мы полетим на Сейшельские острова, еще и еще раз откроем мир тропических пляжей и теплых ветров, горячего песка и прибоя.  Оттуда, а может из тропических джунглей Камбоджи или мангровых зарослей Малайзии, мы возвращались в московский шум и суету, но совсем ненадолго. Скорее собирались и ехали дальше: к Елисейским полям или галереям Италии.  Это был праздник, в котором я уже совершенно точно не участвовал. Это был мой совершенный двойник, это его стиль. Этим он себя утверждал.

В те годы всё складывалось настолько успешно, что теперь трудно вообразить, что все это было возможно. Лететь с тропических островов Индийского океана на модельное шоу в Ницце или Женеве. Так живут те, у которых жизнь удалась.  И многим хотелось бы почувствовать себя этими людьми. Напрасно я радуюсь, что побывал в Лондоне, ведь на самом деле получается так – размышляю я теперь, – что тогда по Пикадилли гулял другой человек. Его теперь я называю своим двойником. Это он с некоторой беспечностью спускается на платформу Паддингтон лондонской подземки. Он вообще не знает о моем существовании. Он горд, что гуляет по Ковент Гардену и заходит в пабы, потом он отправляется в Кэмптон Корт, он счастлив, что занимался любовью в отеле в Брайтоне и на пляже в Пярну, впрочем, это уже совсем другие воспоминания, никак не относящиеся к Паддингтону.

SHOW MUST GO ON

В наплывающий сумерках загораются огни, начинается шоу больших городов, которое не закончится никогда. Это только он так думает, что шоу будет продолжаться вечно. И даже когда его не станет, когда он умрет – оно все равно будет продолжаться.

Ему казалось, потому что он так жил: на полную катушку, с раннего утра и до позднего вечера, не жалея себя словно сил хватит на вечность. И эта вечность станет реальностью.

А когда его не будет? Когда он уйдет, то шоу все равно будет звучать и сиять. Даже сейчас, взглянув на него, невозможно вообразить, что без него “Show must go on” («Шоу должно продолжаться») остановится. Его жизнь словно продолжение красочного ослепительного шоу. Он верил, что так будет вечно.

Но все оказалось иначе. И виной тому его беспечность и безразличие.  Дальше он разбил, уничтожил свой хрустальный мир.  Ослепительный пылающий шар сорвался с невидимой нити и упал на  землю, и развился на тысячи осколков.

Так он представлял трагедию своей жизни.  Но самое важное не доводить до того экстремального состояния, когда нить не выдержит напряжения и порвется. И шар уже не сможет описать очередную амплитуду   колебаний и полетит, сорвавши куда-то в сторону и вниз…

Все предвещало скорый конец,  но пока еще шоу продолжалось.

В моих мыслях Лена уходила все дальше и дальше. Я видел как она идет по стеклянному коридору .  По сторонам только витрины и зеркала, и еще яркие огни, неоновых лампочек, отсвечивающих синевой.  Как только она дойдет до определенной точки – раздастся бесшумный взрыв и стекла превратятся в тысячи  осколков и рухнут на пол. Это точка невозврата. Нет ни формулы ни алгоритма, чтобы вычислить эту точку.  Ее находит только экспериментальным путем и  уже  не имеет  значения, когда точка невозврата найдена. Уже ничто нельзя вернуть. Она в это же миг оказывается пройдена. И процесс разрушения начинает прогрессировать на глазах.

Стеклянный коридор как раз именно то место, где по-видимому она и миновала точку невозврата.

         Теперь я очень сожалею об этом. Вместо зеркал, огней и стекол я вижу зелень и широту альпийских лугов, вижу темный хвойный лес и  сверкающие водопады Лаутербрунена.

Тогда мы ехали из Швейцарии в Инсбрук, поднимались по серпантину в горный Мерано, а потом спускались в долину. На следующий день уже остановились в лыжном курорте Оберстдорфе. Опустевшие подъемники, потому что только ранняя осень, и шумные по вечерам ресторанчики на мощеных булыжником улицах закрыты.

Теперь от этих путешествий остались только обрывистые воспоминания, всплывающие при рассматривании фотографий. Неужели жизнь уже прошла, и мы больше не увидим водопадов и тропических пляжей, не проедем по лесной дороге в карельских скалах?

     Песня “Show must go on” – Фредди Меркьюри – звучит из неведомой тьмы словно свет погасшей звезды. Это призыв покинувшего нас музыканта – «Шоу должно продолжаться» –  несмотря ни на что.

Несмотря на то, что его уже нет с нами. Но на самом деле его нет только физически, а дух его летит рядом, заполняя вселенную именно этой мелодией “Show must go on”. Он понимал, что неизлечимо белен, что скоро умрет. И он оставил нам эту песню как завет и призыв: пусть меня нет, но шоу должно продолжаться. Несмотря ни на что шоу должно продолжаться. Немногим дается такое счастье: оставаться с людьми после смерти.

ПУТЬ в БЕРЛИН

     Путешествие в Лондон началось с того, что наша веселая, сплоченная на основе любви к рок-н-роллу и алкоголю компания погрузилась в Брест-Литовске в двухэтажный автобус (нет, это был не лондонский дабл-деккер) и стартовала в направлении Берлина. Участники группы, их набралось почти 70 человек, а если быть точным, то именно 66, разместились по всей длине салона и прильнули в интересе к окнам, там другая – европейская жизнь, газоны и набережные, а другие – это была часть энтузиастов (особенно влюбленные в жизнь) – сразу принялись за пиво.

       За остаток дня и часть ночи пересекли Польшу. Первая остановка в Берлине. Нас привезли в какой-то пригород и высадили на пустынной улице. Наверно, эта территория прежде относилась к восточной части. Дома с одинаковой планировкой, очень много зеленых насаждений, каких-то кустов и клумб с цветами.  Не знаю почему, но взглянув на унылую скучную улицу с однотипными домами, я подумал о Лене, может быть, этот вид напомнил мне Воронеж, ее когда-то любимый, даже родной город, об ужасной жизни в котором она много рассказывала. Именно там и появилось у неё стойкое желание уехать навсегда из России.

       А потом, когда наступила перестройка, его удалось реализовать, поскольку неожиданно выяснилось, что у нее имеются немецкие корни. Хотя бабушка и родилась в России, точнее в Украине, но ведь прадедушка и прабабушка приехали из Германии еще до революции, они были одними из первых переселенцев. Осваивали земли, сажали сады – они вели хозяйство где-то в Юго-восточной Украине, между Мариуполем и Бердянском. Потом их ферма была разорена большевиками, а они сосланы на Урал.

  Немецкие корни еще предстояло документально доказать. Этим она и занималась.  С того времени до нашей эпохальной поездки прошло почти 15 лет.  Все это время Лена довольно интересно и успешно прожила в Германии и называла теперь эту страну своей родиной. Она успела побывать во многих больших городах, объехала почти всю Западную Европу. Но так и не добралась до Лондона. Да, вот все как-то не складывалось: только серьезно задумалась об Англии во время осеннего отпуска, и уже цены на туры посмотрела, но тут приглашение знакомого начальника почты: он звал составить компанию в рандеву в Тунис, как откажешь? Да еще приятная неожиданность: пакетный тур попался на распродаже с большой скидкой (60%)– такое нельзя пропускать! Опять приходилось Англию откладывать.  Получалась печальная картина: за 15 лет она так и не смогла из своего провинциального городка (название Пфорцхайм,  находится где-то под Штутгартом) доехать  до Британской столицы. А было всего-то рукой подать…

 А теперь выпал такой редкий удачный случай: можно поехать со мной на автобусе и прямо из Германии.  Она обрадовалась, когда я рассказал ей о нашей поездке. Помню, что не ожидал, совершенно не ожидал, что она сразу прямо так и скажет: я всю жизнь мечтала побывать в Лондоне!!! И поэтому ты непременно должен пригласить меня.  И чтобы не разочаровывать девушку, я так и сделал. А еще купил ей билет и оплатил гостиницу. (неоправданная и неуместная щедрость, но тогда это представлялось нормой.)

Елена Румиш была рада. Все складывалось  просто замечательно. И как не воспользоваться такой возможностью, тем более немецкой женщине, отличавшейся меркантильностью и экономностью. Это как бы национальная черта. И нужно ей следовать, если хочешь стать настоящим немцем! (или, точнее, немкой!)

      Она присоединилась к нам в небольшом уютном городке неподалеку от Ганновера. Стояла на перекрестке как обычная студентка, возвращающаяся с фитнеса. С небольшой сумкой на ремне через плечо. И наш автобус подхватил ее словно запоздалого пассажира.

       После нешироких зеленых улиц провинциального городка, мы выехали на трассу (А1) и вскоре остановились на одной из заправок.  Обычно вокруг них строят целые центры для отдыха, покупок и питания, которые называются “rest areas”. Там мы пообедали, размялись и уже готовы были двигаться дальше, но в этот момент перед нашим автобусом появились полицейские. Оказалось, что у автобусников неправильно оформлена страховка, и поэтому дальше ехать на этом автобусе мы не можем.

Никто не встал, когда нам предложили покинуть салон. Полицейские молчали.  Напряженная тишина. Лена в этот момент заявила мне, довольно язвительно и капризно, что «это ты виноват, что вовлек меня в это сомнительное путешествие на неисправном автобусе». И еще добавила, что она вовсе не собирается ночевать в грязной придорожной гостинице для водителей траков…

  Мне не понравилась такая реакция, в общем то, на обычную дорожную проблему, но я промолчал. А потом вспоминал, что это был первый сигнал, что поездка будет неудачной.

Это был шанс. Можно было сразу заявить, что нам, в таком случае, лучше не ехать в Лондон вместе, тебе лучше сойти с автобуса и добираться авиатранспортом! (именно авиатранспортом: вертолетом, планером, дирижаблем еще каким летательным аппаратом, у них в Германии полно технических вариантов) Или вообще вернуться назад, в свой Пфацхальм дабы мы еще не покинули страну.   Она бы не согласилась, но вести бы себя стала иначе: не устраивать мне сцен и не высказывать упреки, что ее интересы не учитываются.

Теперь сожалею, а ведь мог бы еще тогда поставить точку.  Сразу не сойдешь со взлетной полосы, если вознамерился взлететь – я, помню, воображал себя сверкающем титановыми деталями лайнером.   Или венным перехватчиком (как ЯК-истребитель у Высоцкого), который уже не остановить. Более того эта история должная была развиваться совсем иначе. Поскольку вместо Елены планировалось поехать совсем с другой девушкой.  Но к старту поездки она оказалась не готова, что меня очень огорчило. И чтобы как-то поднять себе настроение и заполнить неожиданно образовавшуюся пустоту, я позвонил без всякой надежды на положительный ответ Елене. Но все оказалось точно наоборот: они вцепилась в мое предложение, словно находилась в полном отчаянье, что уже никогда не будет в Лондоне.  Вдохновленный я решил, что это путешествие для нее как фолл последней надежды.

Подождав еще немного, полицейские развернулись и покинули салон.  Проблема с автобусом ставила наше путешествие на грань катастрофы. Мы по-прежнему стояли на паркинге, кто-то курил рядом, кто-то гулял.  К счастью все разрешилось хорошо и довольно быстро.

    Через несколько часов наш автобус уже въехал на окраины Амстердама. Страховку прислали по факсу, в ближайшем деловом центре нашли открытый офис, туда из Каунаса отправили копию полиса, что вполне удовлетворило немецких полицейских. Они пожелали нам на прощанье веселых каникул на берегах Темзы! Мы дружно ответили: Rammstein forever!

 Теперь мы ехали по Голландии и пили голландское пиво. Наверно, «Амстел» или «Хайникен». Закупались в местном супермаркете, глаза разбегались от разнообразия марок и видов, а руки так и хватали новые и еще неведомые красочные банки с такими соблазнительными названиями напитков, которые хотелось протестировать, прямо не отходя от кассы.

  Твёрдо решили, что когда в Амстердаме заселимся в гостиницу желательно с видом на канал, то пойдем на прогулку и будем кататься на кораблике.  Где же широко известная улица Красных фонарей?  Где же это замечательное место, где можно пообщаться с девушкой и покурить травы, при этом не таясь и не опасаясь быть схваченным полицией?

       Впрочем, это были только мечты, мои безумные мечты. Поскольку рядом со мной, в соседнем кресле сидела любимая женщина и меня поэтому не особо интересовали развлечения на улице Красных фонарей. Тем более что это удовольствие весьма недешево (500 E), но одновременно и сомнительно, если судить по внешнему виду жриц любви, выставляющих себя в окнах домов на обозрение пьяной и обкуренной публики. На прилегающих улицах и в многочисленных барах можно найти более симпатичный товар по более выгодной цене. Этим потом и занялись двое энтузиастов нашей группы.

  Недолго думая мы с Леной решили заняться сексом прямо в автобусе. Для этого переместились на последний ряд.  Товарищи по путешествию могли быть в некоторой степени смущены, если делать это у них на глазах. А на последнем ряду вполне подходящее место для тех, кто давно не видел друг друга, не обнимал не целовал и не проникал внутрь.

            Удивительное и противоречиво то чувство, которое возникает при встрече после долгого расставания. Сколько не виделись! Столько кажется хочется сказать, рассказать, поделиться, а вот настает этот миг, и ты молчишь как рыба. Все слова и мысли куда-то улетели.  Уже бесполезно вспоминать. Лучше просто спросить о погоде или о пробках в городе. Лишь бы как-то поддержать разговор.

– Ты где оставила машину? – спросил я, когда она вошла в автобус и села в кресло рядом.

– Я доехала на автобусе, от вокзала совсем    недалеко. Машину оставила дома. Здесь дорого на местной парковке. Лучше ехать на поезде.

– Конечно, на поезде…,– сказал я и расстегнул у неё зиппер на джинсах.

 ОТКРЫВАЯ ТУМАННЫЙ АЛЬБИОН

             Поездка в Лондон стала для меня воплощением в жизнь глобального плана путешественника – я хотел побывать во всех столицах мира. Поэтому, как только узнал, что мои друзья готовятся к путешествию в Англию, сразу начал собирать чемодан.

       Как обычно наша подготовка началось

с формирования списка участников и обсуждения

маршрута. По Европе мы намеревались ехать на автобусе

и побывать во многих городах ( список горячо

обсуждался). Однако задумана поездка было несколько

иначе: она была посвящена Дню рождения Севы

Новгородцева, отмечание которого неслучайно

совпадает с ежегодными встречами Клуба слушателей

Русской службы Би-би-си.

             Особенно не углубляясь в прошлое, скажу, что увлечение заграничным радио приобрело с начала 70-х и до 90-х всесоюзный размах. Радио слушали везде. Кто гулял по парку с приемником в руках, из которого раздавалось характерное шипение и треск, и еще сквозь эти шумы продирался голос иностранного диктора с западным акцентом. А кто-то беззаботно сидел на скамейке, другие предпочитали оставаться дома, на кухне, кто-то уезжал за город, чтобы быть подальше от глушилок. И судя по географии членов нашего клуба, «вражьи голоса» слушали во всех городах Советской России.

         Позднее, в интервью журналистам Би Би-Си для фильма о Русской Службе, сразу на празднике Севы снимали фильм, и повезло  Саша Полоцкий, к которому подошли с камерой. Он говорил, что увлечение западным радио было вызвано дефицитом правды. В стране во времена Советской власти царила тотальная ложь. Как еще защититься от повсеместной пропаганды? Как еще, если только не использовать альтернативные источники.  Тогда официоз сначала нейтрализован, а потом медленно и с каждым днем быстрее начнет отступать. Пока не превратиться в грязную пыль…

           И прежде всего те, кто слушал Битлз, – распалялся Саша Полоцкий  кто собирал записи Роллингов и Цепеллинов,  те стали постоянными слушателями одной из самых известных программ – передачи о рок-музыке на волнах  русской Службы Би Би Си , вел которую Сева Новгородцев.

        Наши соотечественники в большинстве  своем так и остались просто слушателями , многие радио , не решаясь не только обсудить свежую информацию, но и даже сказать об этом кому-нибудь (даже жене)  они боялись.  Они так и остались наедине со своими приемниками, максимум, что они могли себе позволить – это обмолвиться  с друзами и знакомыми что  говорят в свободном мире о правящей власти.

        Других возможностей советским людям тогда не представлялось.  Из-за страха маленького человека перед Большим братом или рабской боязни подвергнуться наказанию за неодобренным начальством поступок – но люди предпочитали помалкивать об услышанном.

        Но о тех страхах со временем позабыли. Теперь не вызывает удивления, что слушатели программ Севы Новгородцева решили встретиться и познакомиться, а потом общаться и проводить даже коллективные вечера дружбы и пива. В результате организовать фан-клуб.  Об этом в Америке даже издали толстую книгу, которая включает целый сборник историй, поскольку каждый участники этой неформальный тусовки рассказывает свой вариант, а именно, как он стал фаном ночных передач, а потом присоединился к клубу.

Полоцкий мне поведал, как он услышав адрес одного из слушателей предлагавшего начать дружескую переписку через него, решил не писать писем, а самостоятельно съездить в далекий город Медвежьегорск и вручить письмо лично. Взял с собой все необходимое на случай ареста. Именно звонить в дверь было самым страшным, поскольку он представлял, что сейчас аппаратчики его окружат как доктора Плейшнера и ему придется выбрасываться из окна. Он позвонил один раз, подождал немного, позвонил еще раз, потом еще. За дверью ни звука. Что же делать? Занервничал Полоцкий. И опять нажал на кнопку.