– Наполовину – это как? – окончательно напряглась.
В песчаном клане, насколько мне было известно, существовал лишь один альфа, и не было у него ни отпрысков, ни семьи. А не было их, собственно, у Амина аль-Хайята по одной простой причине – кобелина он с громадным гаремом, не обременяющий себя ни потомством, ни вообще чем-либо постоянным. Быть может, я и не знала бы о нём столько подробностей, однако трудно не знать о том, кто разбил сердце старшей сестре. К тому же, я видела не одну его фотку, у Мири их в достатке. Стоящий передо мной на Амина аль-Хайята не похож ни на гран.
– Это когда отец из одного клана, а мать – из другого, – снисходительно пояснил Алекс.
Что-то я окончательно запуталась…
Да и похрен!
Отверженный, песчаный, пустынный или кто он там…
С меня хватит!
Раз уж есть возможность выбраться из пустыни, воспользуюсь ею сполна, найду способ вернуться домой и всё, забуду это всё, как страшный сон. Не моя война. Промолчала я, в общем. Да он и не ждал ответа. Направился к автомобилю, бросив на ходу: «Я сейчас».
– Забирайся, – велел, как только подкатил машину ко входу в туннели, изнутри открыв дверцу с пассажирской стороны.
Я не заставила себя ждать, и вскоре мы неслись в сторону Абу-Даби. Как только мы выехали на основную дорогу, мой сопровождающий потянулся к бардачку и достал оттуда телефон. Почти не глядя, набрал одиннадцать цифр и прижал аппарат к уху, когда послышались гудки.
– Аль’Хайят, – донеслось сухое через три секунды.
– Это я, – в том же тоже отозвался Алекс на английском. – Не один, – добавил, скосив на меня взгляд.
– Да уже наслышан. Целый переполох устроили в горах. Спасибо, не в городе, – недовольно съязвил альфа песчаного клана.
– Пожалуйста, – невозмутимо парировал рядом сидящий.
– Вы где?
– Рядом. Скоро будем.
– Хорошо. Жду. И Алекс… – сделал Амин паузу. – Мне же не придётся оправдывать тебя перед Верховным ни за что такое, да?
На мгновение воцарилась тишина.
– Не придётся, – отозвался мужчина. – Сам оправдаюсь, если надо будет.
Кажется, на том конце связи послышался мат, но не уверена, Алекс почти сразу отключил вызов, швырнув телефон на приборную панель.
– Оправдываться не придётся. Я сама с ним поговорю, если будет такая необходимость, – прокомментировала, отвернувшись к окну. – Ничего плохого ты не сделал, в конце концов, если уж на то пошло. Не за что оправдываться.
– Да я и не собирался, – стало мне насмешливым ответом.
Кто бы сомневался…
– Я это из вежливости сказала, – усмехнулась встречно.
– А я понял, – окончательно развеселился непонятно чему он.
И это напрягло больше остального.
– Что ты понял? – всё-таки развернулась к нему.
– Что ты самая настоящая вредина!
Еле сдержалась, чтоб не ляпнуть в ответ какую-нибудь гадость. Как доказательство его правоты.
Опять к боковому окну отвернулась. Правда, хватило меня ненадолго.
– А ты всегда такой? – выгнула бровь, заново взглянув на непонятно чем довольного оборотня.
– Какой? – уже не таясь, улыбнулся тот широко и открыто.
– Раздражающий!
– Что во мне, таком совершенном мужчине, может тебя раздражать? Везу, куда просила, не пристаю, даже оделся вот, чтобы лишний раз не соблазнять тебя своим шикарным телом.
Ну, вот, лишнее подтверждение моему утверждению!
– Вот точно раздражающий! – закатила глаза.
Александр рассмеялся. Громко, задорно, заразительно.
– Ты просто чудо! – добавил, отсмеявшись. – И если что, это комплимент. От слова «чудесная», вот!
И сидит такой… весь опять раздражающий!
Выдохнула. Вдохнула.
– Ты головушкой сильно ударился, наверное, да? – посочувствовала, вспомнив взрыв в горах.
– Вообще-то чуть сердца не лишился, – невозмутимо парировал волк. – Теперь вот прислушиваюсь к нему, пока могу. Мало ли, что в будущем меня ждёт такими темпами.
Звучало, как упрёк.
И да, в какой-то степени я в самом деле виновата.
Если бы не я…
То и не было бы ничего такого вовсе.
– А ты к гадалке сходи, – съязвила встречно, пряча за колкой фразой истинные чувства. – Может, она тебе посоветует и подскажет, что тебя ждёт наверняка.
– Спасибо, обойдусь, – фыркнул Алекс. – Я тогда лучше тебя в образ гадалки наряжу.
И вот вовсе не собиралась так остро реагировать, но челюсть сама собой отвисла, а глаза округлились.
– Ты это на что намекаешь?
