Жизненное пространство. Книга 3. Киберпространство

Пролог

Десятый энергоуровень гиперсферы. База ВКС Конфедерации, седьмая планета Ожерелья. Мнемонический отдел

– Внимание, вертикаль входит в поле низкочастотных генераторов.

Мысленный голос звучал в сознании десяти человек, которые сидели в расположенных полукругом глубоких креслах посреди пустого зала.

Лица участников эксперимента выражали спокойствие, глаза были закрыты, мышцы расслаблены, – со стороны могло показаться, что они спят.

Однако это было не так.

Полное отсутствие привычных компьютерных терминалов, устройств слежения и связи диктовалось физикой аномального пространства и незаурядными личными способностями присутствующих.

В креслах сидели мнемоники, и они отнюдь не дремали.

– Капсула с наномашинами в исходной точке.

– Поле низкой частоты стабилизировано. Готовность к обратному переходу – минус десять секунд.

– Группа сопровождения готова.

– Вертикаль в пределах допустимой погрешности. Пошел процесс отторжения объекта.

– Группа сопровождения – подтверждаем, транспортный контейнер под воздействием энергетического потока вертикали.

– Есть захват. Начало восхождения.

В бездонной, лишенной звезд бездне, незримые для невооруженного глаза, перемещались вертикали – линии напряженности, берущие свое начало в гравитационных полях звездных систем, пронзающие десять энергоуровней гиперсферы и «вливающиеся» в центральный энергетический сгусток, вокруг которого обращались восемь планет Ожерелья.

Можно считать, что люди в данный момент продолжали начатый миллионы лет назад эксперимент: в теории – движение по вертикальным линиям гиперсферы давало космическим кораблям уникальную возможность, позволяя достичь любой из миллиардов звездных систем Галактики.

– Проходим пятый энергоуровень. Поток вертикали стабилен. Искажений нет.

– Параметры линии напряженности определены и занесены в каталог.

– Третий энергоуровень. Пятнадцать секунд до обратного перехода.

– Группа поддержки, работаем спокойно. Все жизненные показатели сопровождающих в норме.

Никто из присутствующих даже не пошевелил губами. Общение между отдельными членами команды происходило исключительно на мысленном, мнемоническом уровне.

– Транспортный контейнер на границе метрики… Есть обратный переход… Вертикаль стабилизируется. Мы в трехмерном космосе. Запуск наномашин через восемь секунд. Защитные оболочки контейнера сброшены. Диафрагмы реактивных сопел открыты.

Аппарат, о котором шла речь в мысленных докладах, являлся элементарной конструкцией: полый цилиндр из термостойкого сплава был наполнен газом под высоким давлением. Вторым компонентом наполнителя являлась высокотехнологичная нанопыль – микроскопические датчики различной специализации, предназначенные для сбора информации о локальном участке трехмерного континуума, куда после восхождения по вертикали попал контейнер.

Сейчас в его корпусе открылись десятки сопел, откуда под давлением начал истекать газ, выбрасывая в космос тысячи микроскопических аппаратов. Частицы нанопыли, получив ускорение за счет кинетической энергии находившегося под давлением газа, стремительно удалялись от выбросившего их контейнера, одновременно начиная передавать данные об окружающем пространстве.

Разумы троих мнемоников, сопровождавших капсулу в ее восхождении по вертикали, в данный момент находились в прямом контакте с системами микромашин, воспринимая все, что фиксировали их сканеры.

– Внимание, группа приема готова к получению данных. Сопровождение, у вас осталось три минуты реального времени до полной стабилизации вертикали. – Мысленный голос координатора звучал сухо, эмоции сейчас были недопустимы.

– Начинаем трансляцию.

Вертикаль выбросила контейнер с наномашинами в непосредственной близости от одной из планет системы. Безымянная и пока не опознанная звезда сияла посреди исколотого холодными точками мрака, будто оставшаяся после извержения, остывающая шлаковая бомба: по поверхности красного карлика змеились трещины, из которых изливался яркий багряный свет, там же, где поверхность остывающей звезды покрывали темные пятна, яростное свечение превращалось в багровые сумерки…

Эту феерическую картину дополнял вид планеты, по своим размерам сравнимой с Землей или Элио. Сквозь мутную, наполненную серо-коричневыми облаками атмосферу не представлялось возможным рассмотреть поверхность, лишь сканирующее излучение наномашин, проникая через препятствия, показывало смутно очерченные формы сглаженного временем рельефа.

Однако самым примечательным, бросающимся в глаза с первой же секунды сканирования являлись миллионы тонн обломков, окружающих планету.

Вне сомнения, датчики микромашин фиксировали и передавали людям изображения не обычных астероидных тел, а рукотворных конструкций, которые когда-то являлись орбитальными станциями, космическими кораблями, вынесенными за пределы атмосферы космодромами, – перед мысленным взором мнемоников проплывала панорама величественных руин, над которыми по непонятным причинам оказались не властны время и законы тяготения.

Казалось, что уничтожающий катаклизм произошел только вчера: воспринимая картину с разных ракурсов, каждый из исследователей наблюдал околопланетное пространство в полном объеме, и тут же становилось ясно, что обломки до сих пор образуют определенную инфраструктуру, да и некоторые фрагменты исполинских конструкций выглядели практически неповрежденными.

Перед мысленными взорами потрясенных людей простирались руины, в которых до сих пор работали источники различных силовых полей, удерживающих обломки в параметрах заданных орбит.

– Еще одно кладбище. Уже пятое по счету в данном секторе. Предварительный анализ выявил аналогии с предыдущими объектами. Они созданы той же цивилизацией…

– Да… и разрушены той же, неизвестной нам силой, – дополнил замечание другой мысленный голос.

– Судя по данным предварительного сканирования, этим обломкам не миллионы, а миллиарды лет.

– Мне непонятно, какого рода устройства могут работать так долго? По идее, за истекшее с момента разрушения время все орбитальные объекты должны упасть на поверхность планеты или сгореть в ее атмосфере.

– Энергосканирование[1] стабильно выделяет порядка десяти тысяч функционирующих устройств. Создается ощущение, что все конструкции в прошлом связывало единое энергетическое поле… А сейчас обломки попросту законсервированы в нем.

– Нужно больше времени для исследования. – В голосе одного из мнемоников все же прорвались нотки досады. – Нам придется уходить через минуту, но за это время нанопыль не успеет войти в зону низких орбит.

– Собирайте всю доступную информацию, – откликнулся координатор. – Вертикаль маркирована, так что вопрос повторного посещения системы – дело решенное. Наномашины будут накапливать данные и передадут их участникам следующей экспедиции.

– Хочется верить, – прозвучал другой мнемонический голос. – В прошлый раз все сложилось иначе. Ни одна частица нанопыли не ответила на повторный вызов.

– Все, хватит разговоров. Группе сопровождения приготовиться. Вертикаль почти стабилизировалась.

– Уходим?

– Да.

Две фантомные фигуры сидели в креслах за длинным столом.

Виртуальное пространство в точности копировало один из конференц-залов станции «Гамма», обращающейся на орбите планеты Элио. Даже за панорамным окном простиралась имитация знакомого фрагмента космоса, где на фоне узоров немигающих звезд медленно вращался голографический символ ВСК с нанесенной на нем надписью:

«Военно-космические силы. Всегда на страже порядка».

Адмирал Сокура хмуро слушал доклад командующего отдельным подразделением флота, базирующегося в недрах аномалии космоса.

– …повторяю, мы топчемся на месте, – убежденно заявил адмирал Андрей Петрович Снегов. Его слова звучали с небольшим искажением, хотя автоматические системы связи компенсировали существенное расхождение темпоральных потоков. – Мнемоники бессильны что-либо сделать, действуя из недр аномалии.

– А что микромашины? Они передают данные при повторном вхождении в систему?

– Нет. Нанопыль не реагирует на вызовы.

– Есть конкретные предположения? С чем связано «молчание» нанопыли?

– Только с разрушением микрочастиц. Мы обнаружили множественные источники энергетической активности среди обломков орбитальных конструкций. Вероятно, что некоторые системы планетарной обороны функционируют до сих пор, вопреки…

– Только не упоминайте про здравый смысл, Андрей Петрович, – мягко прервал его адмирал Сокура. – Мы уже не раз встречались с явлениями, на первый взгляд противоречащими здравому смыслу, и тем не менее объяснение им удавалось найти. Докладывайте по существу. Вы провели сравнительный анализ данных телеметрии?

– Да. Совпадения очевидны. Системы пяти близко расположенных звезд были колонизированы одной расой.

– И уничтожены одним и тем же, неизвестным нам противником? – прищурясь уточнил Николай Сокура. – Противником, не оставившим никаких материальных следов, кроме причиненных разрушений?

– Да, господин адмирал. Но хочу заметить: отсутствие материальных объектов второй расы объяснимо. За истекший миллиард лет все свидетельства их пребывания в системах пяти звезд уничтожило время. Орбитальные конструкции сохранились только благодаря обнаруженным силовым полям.

– Это понятно. – Сокура проницательно посмотрел на собеседника. – К чему привели поиски на планетах Ожерелья?

– Результат отрицательный, – покачал головой Снегов. – Чуждые расы, оставившие свидетельства своего пребывания на Арасте, не имеют явных признаков сходства с обнаруженной цивилизацией… Хотя у нас слишком мало данных для категоричных выводов, – тут же поправился он.

– Предложения?

– Активная разведка отдельно выбранной системы.

– Это огромный риск, Андрей Петрович. – Николай Сокура все более мрачнел, погружаясь в глубину проблемы. – Вы должны отдавать себе отчет: любой корабль, отправленный для исследования, будет нести на борту гипердрайв. Где гарантия, что неизвестная нам сила, сломившая мощную орбитальную оборону пяти звездных систем, до сих пор не находится поблизости? Что будет, если в руки чуждой расы попадут наши уникальные технологии перемещения через аномалию космоса?

– Господин адмирал. Позвольте еще раз напомнить: возраст построек определен. Им миллиард лет.

– Уповаете на беспощадное время? А как быть с источниками энергетической активности? Ведь вы сами только что доложили: там, среди обломков, до сих пор функционируют какие-то системы!

– Вот именно, – согласился Снегов. – И мы должны как можно больше узнать о них. Что удерживает обломки на орбитах такое длительное время? Какие технологии позволяют автономным устройствам функционировать спустя миллиард лет после разрушения основной инфраструктуры? Без активной разведки этого не определить. Мне ли напоминать вам, что существует категория оправданного риска?

– Не думаю, что президент одобрит ваш план, – покачал головой адмирал. – Вы смелый человек, Андрей Петрович, но Шейла Норман принимает решения, исходя из доктрины глобальной безопасности.

– Выходит, мы так и будем топтаться на пороге, страшась сделать шаг навстречу руинам? Это уже не разумная осторожность. По крайней мере, на мой взгляд. Если человечество рассчитывает выйти за вертикали и начать освоение новых звездных систем, мы должны действовать решительно. Иначе о следующей волне Экспансии можно будет попросту забыть.

– Ладно, Андрей Петрович. Не горячись. Я попробую поговорить с президентом.

– У меня есть другое предложение.

– Слушаю?

– Не надо докладывать госпоже Норман. Если от нее поступит категоричный отказ на активную разведку – мы остановимся в своих исследованиях еще на несколько лет.

– Конкретнее? – потребовал адмирал.

– Я хочу взять всю ответственность на себя. Как командующий флотом системы Ожерелья, я полномочен принимать самостоятельные решения. Пусть разведка станет моей личной инициативой.

– Победителей не судят? – усмехнулся Сокура.

– Не в этом дело. – В голосе Снегова промелькнули нотки досады. – Я лишь соизмеряю степень риска с теми положительными последствиями, которые даст успешный разведывательный рейд. Говоря прямо, я готов возглавить экипаж и могу гарантировать, что в случае провала акции гиперпривод разведывательного корабля будет уничтожен.

– Ты так уверен в себе, Андрей Петрович?

– Я уверен в себе, в своих людях и в наших технологиях.

Адмирал Сокура задумался, теперь уже надолго.

– Хорошо… – наконец произнес он. – Мне тоже претит топтание на месте. И прятаться за твою спину я не стану. На днях мы планируем ввести в состав флота системы Ожерелья новый корабль – разведывательный фрегат «Аргон», построенный по новым технологиям. Он предназначен для картографии систем, расположенных за вертикалями гиперсферы. У тебя есть люди, способные сформировать временный экипаж для испытательного полета?

– Да. Все, кто примет участие в разведывательной миссии, поднимутся на борт добровольно. Принуждать приказами я никого не буду.

– Ладно… Считай, что мы договорились. – Решение, принятое адмиралом, далось ему отнюдь не легко, но он старался не выдать своих сомнений и внутренней борьбы. – Ты убедил меня, Андрей Петрович. Для «Аргона» пока не составлено полетных планов, так что неделя, положенная на прием корабля, в твоем распоряжении. Всю необходимую поддержку ты получишь. Не передумал?

– Нет.

– Тогда закрываем тему. О результатах доложишь.

– Спасибо. – Лицо Снегова просветлело. – Я могу начинать подготовку?

– Да, ты свободен. Держи меня в курсе.

Через минуту фантом адмирала Снегова исчез, растворился в виртуальном пространстве конференц-зала, а Сокура еще долго сидел в огромном пустом помещении, глядя на голографический знак ВКС Конфедерации и далекие звезды, призывно сияющие за виртуальным окном.

О чем он думал?

Наверное, о том, что все когда-то случается впервые. Разумная осторожность в обращении с вертикалями гиперсферы слишком затянулась, вот уже четверть века, как люди разгадали тайну аномалии космоса, а звезды по ту сторону бесконечности все так же далеки, как и прежде.

Нужно решиться сделать первый шаг, пусть даже вопреки существующим доктринам и догмам.

О том, что Шейла Норман осудит даже победителей, он был осведомлен гораздо лучше других.

Характер своей жены он знал отлично.

Часть первая