Вспоминаю, и даже сейчас мёрзну…

Мои босые ноги коснулись выстуженного деревянного пола. Укутав ступни порванной на портянки кофтой, я встал. Из рта валил пар. Дом скрипел и пошатывался, вековой брус, из которого он был собран, усох и давно не конопачен – через множество дыр ледяной ветер пробирался ко мне, внутрь.

Обернувшись в рваное байковое одеяло, я прошествовал к сваленным в углу поленьям, заготовленным таким же залетным, что и я. Только крайние обстоятельства могли занести человека на этот далёкий, брошенный хутор посреди архангельских лесов и болот. И немногих людей в целом, и я оказался в числе этих счастливчиков.

В начале осени, когда я сидел в теплом московском офисе, окружённый всеми благами цивилизации, меня вызвал в кабинет начальник. Шеф у нас слыл отъявленным сукиным сыном, хватом, готовым вгрызться в любую работу или подряд. Даже если квалификация его сотрудников и он сам не вывозил, он всегда старался прыгнуть выше головы. В этот раз произошло тоже самое…

– Садись, Лукачёв. Кофе, чай? – с порога начал он.

– Под вечер кофе не пьют, – отрезал я. До конца рабочего дня оставалось меньше получаса, а потому, обойдя формальности, я спросил прямо: – Вы что-то хотели?

– Да. Ты в своей анкете писал, что готов к командировкам, верно?

– Ну, было такое, – почувствовав подвох, я насторожился.

– Да, и за твое согласие и «мобильность» к твоей зарплате постоянно капал процент, – клонил на «нелёгкое» хитрожопый делец.

Я кивнул, застыв в ожидании.

– Только что я беседовал с коллегами из Каргополя – это на севере, в Архангельской области. Они успешно наладили доставку и добычу торфа. И, в связи с расширением, им необходимо строительство дорог, подъездных путей, строительных площадок…

Наклонив голову, я внимательно слушал.

– Они заключили с нашей фирмой контракт на геодезическую обработку и съёмку местности. И ты поедешь туда, как только ударят первые морозы…

– Не понял. Вы меня что, на вахту сплавляете? – искреннее возмутился я. – Я на такое не подписывался.

– "Готов к командировкам", Лукачёв. Твои слова, – пригвоздил начальник. – Так что поедешь ты по любому.

– Только если не уволюсь.

– А вот это не советую. Вокруг кризис, безработица, а ты в омут с головой, – Начальник с деланным сожалением покачал головой. – Зачем тебе отказываться, Игорь? За командировку идёт тройной оклад. Дорога и питание оплачивается. Сверхурочные – тоже. Неплохо задвинешь деньжат. Тебе, парню молодому, самое то – девкам в глаза пыль пускать, ну! При деньгах…

Начальник усмехнулся.

– Скажу по секрету: если вскользь скажешь, что ты из Москвы, на тебя все девки Каргополя вешаться будут. Отлижут, умоют, и спать уложат. С собой, на кушетку. Один выигрыш тебе, ну. Так что вопрос ребром: да, нет?

И я согласился.

Зима в Архангельской области наступает рано, осенняя распутица превращается в твёрдый наст – работа здесь кипит и зимой. Пока не наступит поздняя северная весна, превратив дороги в грязь, и здесь всё заглохнет снова.

В конце октября я уже трясся в вагоне, увозящем меня далеко на север, в край лесов и бесконечных болот.

Торфоразработки шли вдоль бывшей железной дороги, быстро зарастающей тайгой. Когда-то давно, при социализме, здесь буйно цвел лесхоз – вдоль одноколейной железной дороги стояли крупные села и посёлки. А также лагеря и зоны. Зэки валили лес, из развешенных на обтесанных столбах матюгальников бодрый диктор цитировал постановления последнего пленума ЦК КПСС, в деревнях ревела скотина. С развалом Союза развалилась и хорошо налаженная система – лагеря в спешке были покинуты, народ в деревнях постепенно спивался и разбегался по городам. И только старики коротали свой век в постепенно забирающей своё тайге. И там, где ещё недавно буйно кипела жизнь, рос лес, да кое где горели огоньки в покосившихся избах, показывая, что на этих мшистых, топких берегах ещё живёт человек…

Когда я выезжал, в Москве меня поливало октябрьским дождём. Когда я приехал, меня закидывало ноябрьским снегом ранней северной зимы.

По приезде я сразу приступил к работе. А работы было много.

Мне выделили оборудование, сигнальный пистолет с запасом патронов, а также проводника из местных – хмурого, заросшего щетиной старика, постоянно крестящегося двумя пальцами. Старик был вооружён ружьём, не менее старым, чем его хозяин. Окрестные места он знал как свои четыре с половиной пальцев – половину оттяпало циркулярной пилой, о чём упомянул старик, заметив мой взгляд.

Нагрузившись спутниковой аппаратурой, мы выметались, и на несколько дней пропадали в тайге. Ориентиром нам служили полусгнившие, заросшие лесом железнодорожные пути, местом ночлега – раскиданные вдоль колеи избы-заимки в брошенных деревнях.

Пока я работал, старик сидел на почти скрывшихся в пожухлой траве и снеге проржавевших рельсах и деловито курил, или чистил ружье. Вначале проявив интерес к GPS–тарелке, он быстро утратил любопытство и ко мне, и к моей работе. Лишь держал наготове ружьё и палку, чтобы в случае чего протянуть её мне – колею окружали бесконечные болота.

Темнело быстро, а потому работать мы выходили с утра пораньше, и пока позволял свет, я пахал в поте лица. Статика, съёмка – километр за километром я снимал, лазая по буеракам и оврагам.

Как-то раз, сидя у костра и слушая свист вьюги, дед пробасил:

– Ишь как надрывается! Согреться хочет…

– Кто?

– Снег-девица.

– Что ещё за хрень? – усмехнулся я.

Он не ответил, лишь обслюнявил грязный, выпуклый ноготь и примял табак в трубке.

– Какие тут «девицы»… – пригубив из кружки горячего чаю, посетовал я. – Пеньки да буераки.

– …Те самые, что по болотам лежат, – внезапно сказал старик, словно продолжив оборванный рассказ. – А болота эти в ад идут, нет им глубины и дна. Души людские застревают в торфе, и не могут отправиться не вниз, не вверх…

Огонь, подхваченный злым ветром, колыхнулся.

– Вот они тепла ищут. Даром, что из снега… – глядя в никуда, пробормотал старик. – Воют они и плачут одни в глухих лесах… Ладно, собирайся давай, – подытожил мой проводник. – Темнеет уже. Надо успеть до лагеря добраться – стай волков никто не отменял…

Так и работали.

…Снег валил, не переставая, уже четвёртые сутки, засыпая архангельскую тайгу, занося дороги. Вообще в такую «нелётную» погоду работать не принято, но стройка кипит, деньги вертятся – начальству был нужен результат.

И вот – с моим хмурым проводником мы идём по колее. Нам строго-настрого было запрещено уходить от лагеря больше, чем на день пути. Чтобы не потеряться в пурге, я обвязывал себя крепкой леской, конец которой привязывался к вбитому на колее штырю, и с дедом лазал по оврагам.

Уставал я немерено – пробираться через занесённые снегом буераки было тем ещё удовольствием. Но работа есть работа.

Под конец рабочего дня, мы непременно разводили костёр, чтобы немного отогреться и выпить горячего чаю – мороз стоял крепкий.

– Давай заворачиваться! – выпустив облако пара из-за рта, сказал дед. – Скоро темнеть будет, я примечаю.

Мы быстро развели костерок, поставили кипятиться кастрюльку чая. В такие моменты, после тяжёлого рабочего дня, говорить не хотелось, и мы молча курили. Мой проводник – свою излюбленную трубку с табаком-самосадом, я – сигареты, а иногда и пожалованную мне дедом самокрутку. Табачок у него был хорошим – это не та поганая химия, что курил я.

Так мы сидели и в этот раз. Злой ветер бросал в лицо хлопья снега, норовя погасить костёр, весело потрескивали сухостойные ветки в огне…

Раздавшийся позади треск и рык нарушили идиллию – я быстро развернулся, увидев в неверном свете костра несущуюся на нас четвероногую злобную тварь, в коей я не сразу признал медведя.

Оглушительно рявкнуло дедово ружьё – от раздавшегося след за этим громоподобным рыком боли и злобы затряслись поджилки. «Шатуна» дед здорово зацепил, но не прикончил, а ещё больше разозлил и без того доведённого до отчаяния, злобы и голода топтыгина.

Затаптывая костёр, озверевший медведь подмял старика, принявшись рвать его.

Я не помнил себя от ужаса и страха, мозг отключился – за меня действовали руки, рванувшие кобуру сигнального пистолета. Быстро прицелившись в раненный, залитый кровью бок, я выстрелил.

Вспышка сигнальной ракеты ослепила меня, но лишь на краткий миг – на поляне внезапно стало светло, и ужасающая картина предстала передо мной: лежащий на перепачканном кровью снегу хрипящий старик, ревущий от ожогов «шатун».

Дальше я видел и воспринимал всё урывками: бегущий на меня израненный медведь; бурелом и брёвна, через которые я перепрыгивал; гудящий от налетающего ветра лес…

Дикий, нечеловеческий страх нёс меня через чащу, заставлял протискиваться под заторы бревен, прятаться в корнях деревьев. Еловые лапы исхлестали мне всё лицо, а мне казалось, что я слышу рёв и топот нагоняющей меня злобной твари, её саднящее дыхание. Я вставал и падал, снова падал и бежал-бежал…

Сколько я так нёсся – ума не приложу. Окончательно обессиленный, я повалился в снег под разлапистой елью. Некоторое время я просто лежал, прислушиваясь к бешено молотящемуся сердцу в груди.

Когда я немного успокоился и понял, что меня никто не преследует, я осмотрелся: вокруг меня была непролазная тайга. Метель и не думала униматься, раскачивая кроны вековых деревьев – за стеной снега практически ничего не было видно.

Я ощупал себя, утёр снегом потное, истерзанное ветками лицо. И только тогда понял, в какой необъятной заднице я нахожусь. Вокруг – тайга, не видно не зги. Я не знал, ни где я нахожусь, ни как долго я бежал и в какую сторону.

Закурив дрожащей рукой, я принялся собирать мысли в кучу, стараясь не поддаться панике. Проверил связь – таковая отсутствовала.

«Так, старичок, спокойно», – смоля сигарету глубокими затяжками, лихорадочно соображал я. – «Я тепло одет, у меня есть зажигалка и пачка сигарет. Значит, всё не так уж плохо на сегодняшний день, хотя от билета на самолёт, увозящего меня отсюда, я бы не отказался…»

При мне, помимо перочинного ножа, блокнота, ручки и пачки сигарет с зажигалкой ещё был сигнальный пистолет с тремя патронами – его я намертво сжал в руках при бегстве. Смартфон я потерял при бешенном беге.

«Раз медведь погнался за мной, значит, старик наверняка убежал, – куря третью по счёту сигарету, размышлял я. – А значит, до лагеря он дойдёт. И сообщит про меня. А там и МЧС вызовут, и меня отсюда достанут…»

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.