Но только есть в ней соль, да грусть,
Что извивалась и крутилась,
Проклятье, вторя наизусть.
Не знала ты ни слёз, ни смеха
Родного, милого дитя,
Больнее нет в жизни огреха
Одной остаться, уходя…
Чужое дитятко лобзаешь
И учишь жизни день за днём,
Они его – ты понимаешь,
И знаешь, что вы не вдвоём.
Но, голову свою склоняешь
Пред мужем и перед судьбой,
От преданности ты сияешь,
Сверкаешь жертвенной слезой.
Десятки лет, хранивши верность,
Ты шла по млечному пути,
Забыв, про бренность и про тленность,
Ты возвела любви мосты.
VII
И каждый раз в бою Эмира
На поле брани – не добра,
Его охватывала сила,
Что ты с собою принесла.
И чёрный мир, омытый кровью,
Что знаменем горел в огне,
Менялся светлым, будто новью,
И вопли гасли в тишине…
Великий воин – громовержец,
Чья поступь царственно тверда,
Эмир – застывший самодержец
Перед тобой не скрыл стыда.
Перед тобой склонил колено,
Во имя клятвенной любви,
И эта ценность неизменна,
Как душу, ты не надорви…
Иш Таб
Путешественник великий,
может странник для души,
иль загадка для религий,
как меня не назови
я останусь, словно дикий,
потерявшийся в ночи
удручённый многоликий
пеший, чьи мечты мертвы.
I
Поникшие лица
И злые дома.
Сутулые улицы крючит.
Дым серый клубится,
