Подлежит удалению

Глава 1. Одиночество

Этой ночью мне снова пришлось не сладко… Так в принципе бывало и раньше. Я обратно не мог нормально уснуть. На этот раз мне лезло в голову всё то, что так не хотел вспоминать. Ворочаюсь, мучаюсь. Не могу себя никуда деть. Когда силы заканчиваются или просто надоедает, наконец, засыпаю. Через некоторое время снятся они… Родители. Люди, по крайне мере похожие на мою родню, которую в жизни никогда… не видел…

Я снова ощущаю себя беспомощным ребёнком. Стою рядом и наблюдаю за собой со стороны. Очередной день рождения, который зациклился. Привычный дом, люди одни и те же вот только… ситуации разные. Могу начинать сидя у крыльца, а могу, как говорил выше, за собой наблюдать сквозь окно дома. Не знаю, честно говоря, что хуже. Принимать участие или смотреть на инцидент. Итог мне известен. Прошлое никак не изменить.

Что касается снов – вещь, довольно… забавная. Разнообразием локаций в моей голове, они особо не блещут, за то сами сцены, частенько тасуются между собой. В одном случае я всех предал, а в другом – тихонько отпилил голову ножом. Только конкретные детали вскользь намекают на повторение событий. Как ни странно, но это ни дом, ни школа, ни сад. Это самые обычные мелочи, которые подталкивают пойти другим путём. Цвет волос. Форма пишущей ручки. Погода за окном. Вступительная сцена. Коридор или сам класс. Начало как говорится положено. Какой сценой поножовщины оно закончится, могу разве что гадать.

Обилие несуразицы, обычно тесно переплетается с насилием и уж тут – я ничего не могу поделать с собой. С одной стороны, я жертва, которая в страхе пытается в одиночку выжить. С другой – та же самая жертва, только с убийством всего и вся. Мне тяжело вспомнить конкретные сцены, где умирают люди, ибо на утро забывается всё. Намёк утренней горечи, комом давит на горло. Прокусанные губы напоминают. Постельное, измотанное в куколку бабочки подтверждает… Попытка выдалась не очень. День пройдёт абы как.

Меня всегда задевали события во снах. Кто-то нарочито подстраивал все неудачи прямо как в жизни. Симпатичные девушки с дебильными парнями. Отношения, любовь, секс. Всё это происходит практически на моих глазах, чтобы в очередной раз заставить ненавидеть себя. Зависть получается ещё та. Даже в грёзах мой мозг не способен приятной радостью удивить. И опять всё скатывается к унынию… Либо взрыв, где погибают люди, либо… другие люди, убивающие сношающихся людей. Где любовь наиболее противна, просыпаюсь в преддверии антракта. Где исход более-менее понятен – досматриваю до конца. Как же… противно становится на утро. В очередной раз просто не хочется жить.

Что мне больше всего не нравится в себе, так это способы умерщвления. Уж больно они… жалкие, что ли… Иногда, всё же бывает и так… Лежит, значит, в постели обнажённая красотка. Первое время всё идёт хорошо. Даже попытки соблазнить получаются, но как только дело доходит до кульминации – тут то и рушится сценарий на корню. Я бы понял, будь это классическая расчленёнка маньяка. Ага… Не тут-то было. Истерические попытки задушить и трахнуть полудохлый труп. Гораздо хуже на душе, если жертва внешностью миловидной была. У меня сердце колом поутру становиться. Тошнит. Самому умереть хочется, но умереть нельзя. Едва ли от передоза лекарств получится в космос улететь…

Если кратко обозначить все сны, которые мне снились… они, в общем то… особо не отличались друг от друга оригинальностью. Либо всяка дичь с жестокостью, либо вообще ничего. Чёрный экран был самым посещаемым гостем. Он чаще всего приходил ко мне, как будто специально от чего-то… страшного ограждая. Исключением был разве что медицинский компромисс, но сегодня не о нём. Это был один из проклятых и ненавистных мною дней…

Сколько мне исполнилось тогда? Наверное, лет… 10 или около того. Чего именно хотел? Явно не игрушек, как соседские дети, которые часами могли хвастаться о том, какой подарок им сделали родители. Я же, ни о чём в принципе не мечтал. Мать с отцом, как всегда, позвали знакомых, в очередной раз находя лишний повод, чтобы собраться всем вместе. И вот снова приходиться видеть со стороны то, что происходит в самый последний момент. Становиться несколько грустно… Мы больше никогда не встретимся вместе…Я снова просыпаюсь.

У меня нет особого желания наблюдать за тем, как будет далее развиваться сюжет, хотя, откровенно говоря, я и не помню. По внутренним ощущениям явно не очень. Очень хочется быстро трагедию забыть… Проходит некоторое время, и сон постепенно настегает меня снова. Я искренне надеюсь, что подобные обрывки больше не побеспокоят. Жаль, ничего толком не меняется. Ровным счётом то же самое уткнувшись лицом в подушку. От меня вообще не зависит ничто…

Все прошлые абзацы, косвенно похожи друг на друга одной ключевой особенностью – они всегда заканчиваются в основном плохо. Изредка ничем и досматривать снова то, что уже давно пережил, обратно не хочется. В очередной раз мерещится дом, забитый трупами. Разница лишь в том, кто и как на этот раз умрёт. В огне или убитый пулями. Разрезанный тесаком пополам. Пробитый огромными дырами насквозь… Разорванный на мелкие кусочки. Особенно противно, когда роли меняются. Ни с того, ни с сего, именно я становлюсь палачом. В такие моменты хочется, как можно скорее забыться… Тревожной отдышкой мерещится противный привкус дежавю.

После всего увиденного, медленно отлипают глаза. Больше уже не уснуть, что в принципе и хорошо. Всё так же медленно вставая, полусонным подхожу к окну. Ещё рано, но совсем скоро по дороге польётся небольшая плеяда людей. Время есть, правда это не особо увлекательное занятие до семи утра пялиться в окно. До основания заезженный пейзаж, накручиваемый каждый день. Что же остаётся ещё? Можно смотреть на голые стены, хотя и они уже с достатком… приелись… То, что стоит отменить – комната воссоздана точь-в-точь. Взгляд медленно сползает со стекла в пол. Смотрю на ножки стула и мне хорошо. До тупости привычное дело. До безобразия знакомое.

Лениво осматривая комнату, можно убедиться в наличии огромного, свободного пространства. Мне многое до сих пор чуждо и от того ни к чему не привязан… Мнимая свобода в четырёх стенах, но не это главное. Главное, в принципе, само место, а его обустройство – сущая ерунда. До лампочки. Если есть минимальная возможность поспать, то всё остальное перегорит… Иногда сам себе удивляюсь, как ещё не сплю на полу, на матрасе, хотя кровать и письменный столик не такой уж и обязательный шик. Честно говоря, подобной рухляди место только на свалке. Именно там бы захоронил отцовский дневник, но рука почему-то не поднимается. Наверное, это единственная вещь, которой всё ещё дорожу… Медленно открывается рот. Хочется снова уснуть.

Начинается новый день, а идти уже никуда не хочется. Кое-как, всё-таки дополз обратно. Застелил коряво постель на скорую руку. Прилёг. Провалился с головой обратно в кровать. Закрыл глаза. Может хоть так удастся отдохнуть после неудачного сна. Могу позволить себе упустить частичку выброшенного в пустоту времени, коим у меня навалом. Ничего кардинально не изменилось. Единственная проблема – совесть долго не позволяет лежать. Рано, нет, скорее поздно, нехотя, но берёт своё. Есть просто такое слово – надо и ничего тут не поделать. Я не могу кардинально перестроить свой мозг.

Единственный плюс из всего выше сказанного – до вас идти совсем ничего. Обычно хватает около минут… десяти. Не торопясь встать, умыться, переодеться и дойти. И даже так, не всё гладко, как может показаться. За пределами дома, я чувствую себя не комфортно, а порою… ну просто ужасно. Это не единственная обитель куда поголовно с раннего утра нужно приходить. Таких злачных мест ну просто дофига. Целая россыпь людской ненависти и безразличия. Только в своей конуре, я действительно нахожу спокойствие, а из вне… считай, что и ловлю отторгающие взгляды окружающих. Ох, если бы только взгляды… Закрывая глаза на пять минут, хочется обратно уснуть…

* * *

– Уф, успел, – взъерошил пальцами капну волос.

Запыхавшийся юноша в дверях, быстренько осмотрел окружение класса на наличие своих сверстников и, сделав короткий шаг, живо рванул к группе учеников. Напротив доски сидела небольшая кооперация одноместных парт. Он юрко схватил первый попавшийся под руку у входа столик, и мигом подскочил к своим. Ему не хотелось тотчас же втискиваться в разговор. Парень крепко пожал руку однокласснику, сидевшему как раз в центре всего класса, а потом так же крепко соседу справа. Собеседник с боку был обделён этой привилегией. Крайне неохотно коснулся протянутой им руки. С некоторым напряжением. Даже пренебрежением. Острее всего говорили глаза: «Ты нам не ровня». Быстро убрав руку в карман, молча втиснулся пятым и разрушил квадрат. На вмешательство никто особо не обратил внимание. Только девушка недовольно цокнула и тут же продолжила разговор:

– …Так вот. Вчера, если вы зырили предпоследнюю серию, на днях всё должно закончиться. Я думала, помру! Вся на иголочках! Самое интересное на потом оставили. Или награда в конце, или наоборот, смачный каёк! Ну, ничего. Подождём… Некуда торопится.

Ученица с наслаждением произнесла последнюю фразу, толком не обращая внимания на вновь прибывшую персону. Она слишком была увлечена разговором.

– Мне тоже нравится этот сериал, – высказался правильный сосед.

– А мне не очень, – недовольно пробурчал дальний собеседник. – Как ни крути всё там наигранно и давно проплачено. Слишком уж не честно выходит… Либо ты козёл, аморал, как и все, либо строишь из себя нормального, но всё чаще стоишь в сторонке, где тебя гнобят и поносят… Рейтинги, делают… Умора…

– Да ладно, – прозвучал ехидный голосок, – ты просто им завидуешь. Да и вообще, кого интересует твоё мнение?

– А ты… – бегло осмотрел её, – лопоухая дура, раз смотришь такую шнягу! Сама мечтаешь попасть туда, чтобы нихера в жизни не делать. Одно удовольствие – бесконечно тусить да бухать на халяву, и ещё… трахаться на камеру за бабло… И сисек у тебя нет… Доска…

– Сам ты ебанат!! – хлёстко отвесила шлепок по макушке. – Ты лучше себя послушай дебил! Что за хуйню ты несёшь?!

После шлепка девчушка тут же полезла на парня с кулаками, чуть ли не опрокидывая за собой парту. Остальные, безэмоционально смотрели на рядовую перепалку. Интерес минимальный был, но заключался в другом – кто больше по итогу отхватит пиздюлей. Пока никто в конфликт не встревал. Драма накалялась.

– (Злостно) Дура, отцепись! По ебалу сейчас прилетит!!

– (Ненавистно) Ах ты ж гандон!! Руки свои убрал! Отъебись!!

– (Злостно) Сама отъебись конченная!

– (Ненавистно) Ах ты… – уставилась на штаны, – посмотрите на него! Хуй со стручок стоит!! Умора!

– (Злостно) Заткнись блядина!! Заткнись!!!

Тычок в затылок полностью расцепил парочку. Обидчик с треском рухнул на пол. Оппонент же в свою очередь трепетно балансировала на стуле. Обычная, ничем не примечательная сценка, стала громогласным прорывом. Окружающая четвёрка рассмеялась в такт. Всем было смешно. Парень рассердился.

– …Сука… – медленно поднялся.

– А ты… – выпучила глаза, – урод…

– (Улыбаясь) Сегодня, кстати, будет спец выпуск последнего сезона. Будете смотреть?

Как только третий из шайки произнёс ключевую фразу, обстановка мгновенно разрядилась. Все переключились именно на него. Новоприбывший пока что молчал. Молчал так же и всеми ненавистный главред.

– Да, конечно, да! Я хочу быстрее её увидеть! Быстрее, как можно быстрее!!

Девица чуть ли не верещала от переживания, ели сдерживая себя в руках. При одном упоминании её любимого сериала казалось буквально сходит с ума.

– Почему они не могут выпускать серии побыстрее?! Вот же ленивые жопы! Ну, кто так делает?! Благо, хоть костюмы у них отпадные. Класс… Натуральная сказка… Обязательно на выпускной себе такой куплю.

– (Хмуро) Удивительно, что вообще кто-то это дерьмо смотрит…

– Заебал! – нагнулся. – Утихни уже!

Самый старший из компании, с ходу ударил знакомого в плечо. Парнишка моментально стих. Девчонка в отместку кинула в сторону бедолаги характерный, неодобрительный жест. Увы, он уже не смотрел. Взгляд упирался в парту. Стало обидно. Несколько секунд погодя заговорил новый мальчишка:

– Слушайте, а может это, – двумя пальцами коснулся шеи, – жахнем и…

– (Приглушённо) А ну заткнись! – прихлопнул ладонью о стол. – Не здесь, – бегло осмотрелся. – Ты что, вообще дебил такое пороть? Нас же услышат!

– Полностью тебя поддерживаю, – сказал сосед. – Херотень ещё та.

– (Агрессивно) А ты за ним не поддакивай! Пидрила зализанный!

– Молчун, сука, лучше не беси меня, – встал самый главный из компании. – Иначе я как переебу, – замахнулся, – костей своих потом не сыщешь. Стол свой нахуй убрал. (Грубо) Я сказал, убрал!

Место из 5 человек стало пропорциональным. Удалился в сторону один. Снова получился квадрат. Девушка и три потенциальных кавалера. На самом деле претендент был только один. Столы сместились. Он как раз очутился напротив любимой. К нему под руку подсел новичок:

– И что тут такого? – поудобнее уселся. – Ой, – отмахнулся, – как будто нас раньше палили…

– Вот именно что не палили… Ты ебать, последние мозги пропил.

– Ну как хочешь, – посмотрел на сумку под ногами. – Дело твоё. Нам же больше достанется. У меня так-то и… (шёпотом) химка есть… Предлагаю дунуть.

– Химка говоришь? – посмотрел под стол. – Хорошо… Ждём тогда обеда и за углом… Слыш, молчун? – повернул голову. – Тебя это не касается. Если кто-то узнает, – кулаком ударил о ладонь, – пизды получишь ты, усёк? Усёк?

– (Угрюмо) Понял я, понял…

– Ты башку свою для начала кретин подними.

– Поднял, – выровнял голову, – и чё?

Ответа не прозвучало. Прозвучал удар. Пинок ноги о край стола. Достаточный сильный, чтобы опрокинуть и парту, и стул, и самого ученика. Грохнулась сия конструкция как надо быть. Внимание обратили все.

– Ещё хоть раз выебнешся тут, будешь ботинки мои лизать, понял? Дошло, еблан?! Дошло?! – сел обратно. – Бинтуй сиськи, – огрызнулся. – Тебе пизда…

Дальше замаха боец не полез. Пока что было достаточно лишь угрозы.

Не имея очевидной мощи совладать с противником, малец намертво притих. Больше ему не хотелось встревать ни в чей-либо разговор.

– Круто ты его… – встряхнул друга за плечо. – Так дебилу и надо.

– …Пф-ф, как нехер делать.

На заднем ряду от шума отлипли от парты глаза. Я снова очутился в аду.

– Слушайте, – произнёс третий, – а может это… можно с вами? Я тоже…

– (Приглушённо) Ты, что, дурак блять?! – наставил кулак. – Ещё раз при мне что-то подобное спизданёшь… убью! Ты лучше заткнись и невыёбывайся. Умнее кажешься… Ты тоже вали. У нас тут, – оглянулся, – деловой разговор…

– Ладно, – встал, – как скажешь…

Троица нарочито подождала, когда смоется четвёртый. Из парт получился треугольник, перевёрнутый вверх дном. Девчонка не стала долго ждать и сходу начала давить:

– А ты хоть помнишь, что мне обещал? Если ты этого не сделаешь, то…

– (Тихо) Не спеши, – злостно закрыл ладонью её рот. – Я же не сказал ещё да… Подожди… Пускай ещё немного времени пройдёт. Слишком палевно будет её бросать…

Сие мракобесие могло происходить, пожалуй, до бесконечности, пока взгляд компании не сконцентрировался в самой удаленной точке класса. На мне. Гость начал подтачивать злодея:

– Гиль, эт, – кивнул, – смотри, он на тебя пялиться. Не хочешь врезать ему?

– Тебе надо, так ты иди и влущи. Мне то какое дело до этого дрыща? Ебну не так, так он гляди и подохнет. Заразу ещё подцеплю. А вдруг он… спидозный?

– Не Гиль, серьёзно, он давно нас подслушивает и наверняка сдаст при первой же возможности. Вот же крыса вонючая… Этот пидр, – прищурил глаза, – …сто пудов отвечаю – учительская шестёрка. С ним определённо нужно что-то сделать. Ну, ты понял… В ёбыч гаду надо прописать, чтобы знал.

Беглый взгляд между собой расставил все точки. Через пару секунд в жизнь явился новый план. Насилию место быть.

– Эй, – ногой ударил по ножкам парты, – молчун. Дело к тебе есть. Иди-ка разберись с вон тем, – кивнул в дальний ряд, – придурком.

– …Я не буду.

– Слушай сюда, дебил, – привстал. – Второй сука раз, я повторять точно не буду. Или ты пойдёшь его пизданёшь, или я тебе прямо сейчас в грудак с ноги пропишу… Выбирай.

Юноша немного поколебался и всё же встал. Вслед за ним послышались очередные оскорбления:

– Эй ты, чепушила! – выкрикнул Гиль. – Чё пасешь сюда сука!? Отверни ебало своё нахуй или я тебе его заверну!

– (Довольно) Ахеренно отмочил! – хлопнул второй раз по плечу. – Он ща от страха прямо обоссытся… А ты, – посмотрел на Молчуна, – пиздуй. Мы лично всё проконтролируем. Если дашь дёру – после школы тебе пизда… Пиздуй.

Ничего кардинально нового не произошло, просто снова несколько придурков раскукарекались. Как петухи драные навострили гребни на бойне. Впрочем, как и всегда, я попросту лёжа закрыл глаза. Меня их придирки вообще не касались. Я всё ещё пытался проснуться, словно это очередной дурной сон, с очередным дурацким исходом. Всё оставшееся блаженство продлилось не долго.

– Этот долбоящер довыёбывался. Надо сука, – поддел кулаком подбородок, – втащить…

– (Сосредоточенно) Думаю да-а… Стоит ему быстренько дать пизды, пока учитель не появился. Марси! – выкрикнул в сторону третьего. – На шухер пиздуй! Только паси в оба, иначе шкуру сдеру!

Наш самый главный придурок, моментально подорвался, как только запахло битвой, проскальзывая мельком через ряды парт. Самый неконфликтный из пятёрки, вышел к дверям. Я вообще не понимаю, как он к ним затесался. Два других оболтуса вместе с главарём – понятно. Распутная девка, очевиднейший придаток ко всему, однако этот парень, вообще в плеяду долбанутых не вписывается. Спокойный, смирный. Ни разу на моей памяти не встревал в прямых конфликтах. Даже в тех, что связаны со мной. Быть всё ещё соучастником дело такое, но… обиды на него у меня нет. Тут скорее дело другое. Понимание. Безысходность. Не будь меня, пиздили бы скорее его, так что… Не повезло. Это же надо умудриться вляпаться в такое дерьмо… Забойный петух готов был клюнуть прямиком в темечко.

Тот самый, который больше всех распускал перья, звали как вы уже догадались – Гиль. Сын самого обычного, среднестатистического работяги, который случайным образом выиграл не мысленный грант – звание почётного гражданина. Не абы какого, а «почётного». Уже о чём-то да говорит… С низов добрался до определённых высот… Про его отца мне больше нечего сказать… Вроде как до своего повышения, работал мясником на птицефабрике. Я, по правде говоря, знаю не больше остальных… Другое дело, его хвалёный отпрыск. Тут есть о чём поговорить… Искусственная, пивная отрыжка. Зачатие беспробудных, алкогольных ночей. Слабоумие и отвага, видимо, по наследству передаются. Такое стойкое возникает чувство, будто мы по сравнению с ним – серые, блеклые и недостойные не то, чтобы говорить – смотреть на него без разрешения. Не все конечно, но гарантий, что он вдруг на ком-нибудь не сорвётся, увы, нет. Ничего дельного, по сути, не имеем. Обычный, избалованный придурок, а мы впрочем – рабы, созданные чтобы пресмыкаться и развлекать. Негодяй, явно одушевлён своим положением. Недальновидность ума позволяет задевать чувства абсолютно любого. Ничего хорошего от него ждать, точно не стоит… Мразь не преобразиться за один день.

– Эй, лошара белобрысая! Ты что, глухой?! Я, сказал, встань! Живо блять!!

Молчание ещё больше злит. Лицо опухло от красного оттенка ненависти. Кулак долбанул по крышке стола. Вот так я окончательно и проснулся.

– Ты к тому же ещё и тугой… Ну ничего, ничего… Исправим. Сиди-сиди… Не долго тебе осталось… Молчун!! – пихнул соседа. – Бей теперь. Давай!

Оба зависли надо мной, как плешивая стая падальщиков. Один гандон. Другой терпила. По выразительности действий, никто из парочки особо не любил думать. Тут скорее предпочитали действовать бездумно. Казалось, вроде бы и проснулся, но сил держать голову ровно почему-то не было. От их бездействия меня обратно клонило в сон. В какой-то момент я даже перестал и вовсе замечать падонков, пока вновь не прорезались обидные слова:

– Подними свою сраную башку мудила! С тобой люди разговаривают!!

С большой натяжкой можно назвать ублюдка человеком. Не особо-то и хотелось с самого утра создавать себе проблемы. Как ни печально, они настигали меня везде.

Резко проступила боль. Возможно, я бы и смог перетерпеть очередное унижение, к которому достаточно привык, но Гиль захотел большего. Ему недостаточно словесно человека обосрать. Нужно обязательно надломить, чтобы в итоге сломать. Схватил за волосы и оттащил назад. Поддерживая коленом табурет, мне просто не давали упасть. Пальцы сдавливали и тянули сильнее. Вопрос времени, когда станет хуже. Он как специально проверял меня на прочность. По итогу выдержал не так долго:

– Придурок отпусти… Больно же, – ответил скрепя зубами.

– (Ухмыляясь) Что, не нравиться? – ещё больше наклонил стул. – Отлично, а теперь, – посмотрел на «молчуна», – врежь ему по ебалу, только нос не задень. Хлипкий он у него… Ну чё встал!? Бей! Бей сука, бей или тебе ща лично переебу!

После внушительной мотивации «Молчун» всё-таки подошёл ближе и ударил. Скосил. Кулак попал прямо по переносице.

– Блять, вот же гандон! – вернул стул обратно. – Съебал нахуй!!

Толчок в грудь с двух рук, оказался более сильным, чем Гиль рассчитывал. «Молчун» не то, что споткнулся – он практически улетел. Его шандарахнуло и ноги чуточку оторвались от земли. Секунда затяжного полёта и затылок об угол парты гремит. Не сказать, что мне радостно или грустно. Скорее страшно. Моя участь ничуть не лучше его.

Неудивительно, что некоторые девочки тут же завизжали тихо матерясь. Понимаю их. Тело шлёпнулось так, что разбурило за собой несколько рядов парт. Посыпались принадлежности и прочая мелочь со столов. Хорошо, что никого из сверстников не задел. Первые секунды после падения казались… довольно напрягающими. Парень, как бы выразился Гиль, «поскользнулся». Сам. Это его проблемы, что он зацепился и не встал. Так же его личные проблемы, если человек получил сотрясение. Этого подонка, вообще мало что волновало. Если уже и быть редкостным говном, так быть на все 100. Только едва уловимый вздох дал понять. Человек жив. Гиль тотчас же рявкнул на остальных:

– Хавальники позакрывали блять! Харэ орать!.. (Приглушённо) Суки… Заебали… – Ну, всё, мразота поеботная! – взял меня за воротник. – Пизда тебе!

Обратный расчёт прямиком о стол. Удар пришёлся больше на ухо. Я почувствовал за секунду, как оно горячо пульсирует и болит. Я ничего толком не произнёс, однако брошенное в защиту слово, колко задело его самолюбие. Сильно настолько, что подобное животное, чуть ли не собралось меня добить. Даже учитель не стал бы помехой. Было бы желание, а у него оно как-то… обвисло в последний момент. Возможно, и нет. Тут вообще хрен угадаешь. Настроение есть – будить колотить до кровавых соплей. Если нет – отделаюсь привычным синяком… или синяками… Тут нет смысла гадать. Ситуация не измениться, чтобы ты ни делал. Он просто… полный псих. Вот и всё. Ещё один шизанутый. Без уродов, видимо, слишком скучно на свете жить…

Хоть Гиль и ровесник мне, однако, разница, между нами, весьма ощутима. Выглядит чересчур взрослым для своих лет. Даже не каждый взрослый, сложен фигурой как он. Довольно высокий, если не самый высокий среди нас всех. Вполне мускулист, жилист. Даже очень, особенно когда злиться. Каждая его мышца ярко проступает на теле. Конкретно выделяются набухшие вены на кистях и шее. Порой бывает очень даже страшно на него смотреть. Спустя годы его образ, прочно засел в моей голове. Будущая машина для убийств, что очень несвойственно обычным подросткам. Наверное, я просто отстал от жизни. Главное быть загонщиком, а не жертвой… Наглый, нахальный, гадкий… Да у него совести ни капельки нет. Беспринципный буйвол. Прёт только вперёд. Ни один нормальный человек не захочет иметь с таким бараном дело. Куда уж лучше просто закрыть глаза. Отойти в сторону. Пускай мелкие пакости и дальше стучат кулаками. Так гораздо лучше, чем иметь дело и с ним, и с его оголтелой семьёй.

Когда я на него смотрю, то мне кажется, он как будто… изначально создан для своей роли. Рождён под созвездием сношения собаки. Этого у него не отнять. Причинять другим боль – у него крови. Возникает очень стойкое предположение, будто дегенерата, специально натаскивали бросаться на людей. Не абы какая дворняга, а бойцовская. Боевая. Укороченная стрижка. Наглое лицо. Кривые и грубые пальцы. Ногти в пупырышках и немного заострённые уши. Вот, если бы не форма – хулиганьё чистой воды. Я и сам так-то на его фоне, ничем не лучше бездомной собаки… Не то, чтобы я выглядел откровенно плохо, но… здоровьем на лицо, точно обделили… Мало что сейчас изменилось… Откровенно по этому поводу не презирали, хотя дословно никто особо не жаловал. Всё равно считай, что изгой. Одним словом – он всегда задавал общий тон всей толпе.