Я недоумевала, вроде с ним ничего такого не делали, а от публичной обнаженки не умирают. Некоторым даже нравится. Эксгибиционистам[6 - Эксгибиционизм – (лат. exhibeo – выставлять, показывать), сексуальная девиация, выражающаяся в стремлении демонстрировать гениталии посторонним незнакомым людям, особенно женщинами и детям.] всяким. Когда училась в школе, одного видела: мужчина в переулке распахивал пальто перед женщинами. Они визжали. А надо было врезать с ноги в висящее синюшное хозяйство.
– Сейчас ты увидишь торжество магии, – многозначительно шепнул мне на ухо магистр Долханн, отвлекая от мысленной классификации половых отклонений.
Мужика подняли, снова вручили кинжал. Он поднял руку с оружием. Лицо его скривилось, как от сильной натуги и покраснело. Рука сильно дрожала. Он перехватил ее второй рукой, но кончик кинжала неумолимо приблизился к его груди. Длинный косой порез появился на коже. Мужик завыл.
Я подскочила, вскрикнула и прижала ладонь ко рту. На моих глазах мужчина покрывал себя порезами во всех доступных местах – грудь, живот, бедра были испещрены росчерками кинжала. Сочилась кровь и стекала в лужицы у ног казнимого.
С трудом преодолевая тошноту, повернулась к магистру Долханну. Он выглядел довольным и умиротворенным.
– Вы его опоили, да? Он под действием дурманящих зелий и ничего не чувствует?
– О нет, он все чувствует и понимает. Только не может противиться воле великого магистра, – мурлыкающим тоном сообщил Долханн.
– Но магистра тут нет, – растерянно я оглядела двор, лишь бы не смотреть на корчащегося после каждого замаха собственной руки мужчину.
– Магистр на балконе. Смотри через это стекло, – Долханн сунул мне в руку небольшую линзу на костяной резной ручке. – Это драконов хрусталь, материал чрезвычайно редкий и дорогой, через него видны потоки магии простым людям. Такими линзами пользуются артефакторы, ювелиры, начинающие маги, таможенники, все, кому по долгу службы необходимо видеть магию, но не хватает собственных способностей.
– О! – сказала я и приблизила линзу к глазам.
Вот это да! Весь двор оказался окутан светящейся паутиной заклинаний. В центре паутины бился мужчина, а на его шее сжимался тугой, пульсирующий красным ошейник. Отняла линзу.
– Мощно, – не могла не согласиться. – А зачем такая жестокость? За что вы его казните?
– Уверяю вас, он полностью заслужил свое наказание! Никто не захотел об него пачкаться, даже палачи. Теперь своей рукой он и приводит приговор в исполнение. Если он перестает себя резать, его придушит ошейник с шипами. Видите, две нитки заклятья? Красная – это заклинание полного подчинения, а синяя – управление ошейником, они идут с балкона, где сидит эс Гудини.
– Какая удобная вещь, – я рассмотрела нити заклинания в линзу.
– Такие линзы чрезвычайно дороги. Эта стоит, как дворянский титул и приличное загородное поместье, – похвастался магистр.
На мужике живого места уже не было. Теперь левой рукой он держал свой пенис, а правой примеривался. Его рука дергалась, приближаясь и отдаляясь, кинжал в трясущейся руке описывал восьмерки. В линзу я увидела, как красная нитка распушилась и стала толще. Сверкнул кинжал, на камни двора упал окровавленный обрубок плоти. Мужик упал, скорчившись и зажимая руками фонтанирующую рану. Двор огласил утробный вой.
Я не удержала завтрак в себе, меня вытошнило прямо на плитки балкона.
Магистр щелчком пальцев навел чистоту и объяснил:
– Это ублюдок, будучи учителем, изнасиловал двух девочек из хороших семей. Нанеся тем самым огромный ущерб, ведь теперь их никто не возьмет замуж, а родители рассчитывали возместить средства на их воспитание.
Меня снова затошнило, но было уже нечем. Я хватала ртом воздух переживая мучительные спазмы.
– Попроще казнить нельзя было? Голову отрубить, повесить?
– Это расточительно! Он достаточно наказан, но его ничтожная жизнь еще может быть полезна, – снисходительно пояснил Долханн. – Его немного подлечат и отправят на рудник. Ошейник подчинения будет на нем до самой смерти. Эс Гудини плетет очень качественные долговременные сдерживающие ошейники, может вплести заклинание подчинения в любое украшение, например, в цепочку или колье, чтоб носящий его не смел даже задумываться о нарушении приказа или клятвы. Силы ошейника хватает на несколько десятков лет! Все служащие Ордена, от судомойки до последнего рассыльного, находятся под малой клятвой верности и неразглашения.
Я встала, пошатываясь. Меня потряхивало от ужаса и омерзения. А еще от страха. Значит, подарят мне цепочку, и я буду, как марионетка, выполнять чужие указания.
Глава 6
На следующий день мне приказано было явиться не в библиотеку, а в небольшую уединенную башню. Меня проводил молчаливый ученик и сразу удалился, едва довел до крепкой двери, окованной железными полосами.
За дверью находилась винтовая лестница, а за ней – настоящий восточный будуар. Здесь, в мрачной крепости, царство ковров, кисейных занавесей и подушек? Удивленными глазами я рассматривала затейливые подсвечники, изящную мебель из красного дерева: невысокие резные столики, этажерки, игрушечные на вид креслица, такими они казались хрупкими.
– Налюбовалась, ноэрка? – раздался мелодичный голос, и я обратила внимание на широкий низкий диван, где полулежала женщина изумительной красоты. Она настолько вписывалась в пестрый интерьер, что я ее не заметила и восприняла, как деталь декора. Вот просто Шемаханская царица! Ослепительно белая кожа, черные волосы, брови идеальными дугами, черные глаза, пушистые ресницы, тонкий прямой носик и алые пухлые губы. И лежала она так расслабленно, и в то же время так соблазнительно демонстрируя тонкую талию, высокую грудь, пышные бедра, что я покраснела.
Как будто ворвалась на съемочную площадку фильма для взрослых, с восточным уклоном, куда меня не звали и не приглашали. Я-то сюда точно не вписывалась!
Первый раз в этой реальности видела такую красивую женщину и сразу застеснялась своего роста, неуклюжей походки, светлых растрепанных волос. Талия у меня шире, нога больше, а грудь, наоборот, меньше.
– Присаживайся, ноэрка, – женщина повела изящной рукой в строну кресла с атласной подушкой. – Меня зовут эсса Делия, я буду учить тебя тому, чему может научить женщина. Мужчины ведь только думают, что управляют миром. Потому что мы управляем ими.
– Не все, – тут же возразила я. – Есть равнодушные к красоте и…
– Есть, – легко согласилась эсса Делия. – С ними труднее, но и их можно обмануть, соблазнить, увлечь или убить. К счастью, их не так много. В основном, мужчины бессильны перед женской красотой и желаниями своего тела. Они с радостью поддаются искушению, а наша задача – стать таким искушением.
Делия легко потянулась и грациозно встала с дивана.
– Итак, посмотрим, с чем придется работать, – она придирчиво изучила мое лицо, потрогала волосы, оглядела руки. – Я знала, что ноэрки – дикие, но чтоб настолько…
– Простите, как вы сказали? Ноэрки? Это кто? – я наконец обратила внимание на ее обращение ко мне.
– Ты не знаешь, какой ты расы? – изумилась Делия.
Я опять покраснела и стала бормотать, что попала сюда издалека и не в курсе местных народностей.
– Это ты скажи кому угодно, но не мне! – звонким колокольчиком рассмеялась Делия. – Кто хоть раз видел ноэра и пробовал его ласки, не забудет его никогда! Потому что нет более красивых мужчин и более грубых, неловких любовников! Они крайне редко покидают свою долину и к себе пускают крайне неохотно. Представляешь, они проповедуют верность в браке и превозносят женскую чистоту. А соитие предполагает только рождение детей. В общем, никудышные партнеры, ничего не понимающие в наслаждении. Сплошное разочарование!
По описанию словоохотливой Дэлии выходило, что ноэры – это что-то вроде местных эльфов. Необыкновенно красивые, высоченные, стройные, непревзойденные охотники, стрелки и следопыты. И моя внешность – свидетельство того, что какой-то ноэр все же спустился с гор и согрешил с моей мамой. Я даже обрадовалась. Я почти эльфийка! Это даже лучше, чем принцесса. Как-то возвышеннее.
– Чему ты рада? – охладила меня Делия. – Ты взяла от отца самое худшее! Зачем девушке такой рост? Плечи? Вот если бы собиралась стать наемницей, то да, это было бы достоинством, да и то, если бы тобой плотно занялись лет так с шести-семи. В таком виде, как есть, ты совершенно непривлекательна. Я имею в виду, несоблазнительна. Иначе бы не сидела до сих пор в девках. Ты ведь девственница.
Это был явно не вопрос, а утверждение, и я смутилась.
– Это мое личное дело и никого не касается, – буркнула, снова мучительно покраснев. Не думала, что это можно определить вот так сходу, на глазок. Ну, и обидно было. Знаю, что не красавица, но ведь и не уродина! Красота – это труд и финансирование, а косметология сейчас творит чудеса. Зато я натуральная блондинка и цвет глаз хороший, голубой.
– Касается, душечка, это всех нас касается, – возразила Делия. – Чем ты будешь радовать мужа? Неумелостью и страхом? Терпеть и приносить себя в жертву?
Я тяжело вздохнула. В чем-то Шемаханская царица была права. Теоретически у меня были довольно обширные познания, я же современная девушка и даже порнушку смотрела для повышения сексуальной образованности, но с практикой не преуспела.
– Ты знаешь, что тебя хотят выдать замуж и пять магистров стали злейшими врагами из-за тебя? Архимагистр запретил поспешный брак, ведь пока твое имущественное положение не ясно. Когда подтвердится твой статус, то быть тебе замужем в тот же день. В Станверии девственность очень ценится. Думаю, они бы не стали так с тобой носиться, не будь ты невинна. В Империи же, наоборот, это считается чем-то вроде атавизма. Тебя там на смех поднимут, – объяснила Делия. – Но тебе повезло, за тебя взялась я! Ты у меня заблестишь, как новенький золотой!
Я не знала, как реагировать. Вроде Делия говорила обидные слова, но была в них и правда. Делия проводила меня в роскошную купальню. Или бассейн, это как посмотреть. Приказала раздеться и войти в бурлящую воду. Хлопнула в ладоши, призывая служанок. А дальше меня подвергли такому количеству процедур, что я даже мычать не могла! Мыли, мазали, соскребали, заворачивали в горячие простыни, массировали, эпилировали, и снова мыли и скребли.
Из бассейна я вышла настолько расслабленная, что мне хотелось только одного – вздремнуть. Но Делия, коварно улыбнувшись, налила мне чашечку крепкого кофе, потом еще одну, и мозги прочистились.
Делия, пощипывая виноград, принялась рассказывать об половых традициях Империи. С огромным интересом я узнала, что в пятнадцать лет девушке из благородной семьи покупают первого наложника. Обученный наложник из питомника стоит очень дорого. Бывает, что его покупают вскладчину две-три семьи для своих подрастающих дочерей.
Девушки из семей средней руки, не купившие наложника, проходят обучение при храмах, где проводят несколько месяцев для приобщения к радостям взрослой жизни. В том числе – учат управляться с рабами, приказывать, командовать и наказывать. Ну, и естественно, раскрывают свою чувственность, тренируются и осваивают разные практики. Ибо это навык, которому необходимо учиться. При каждом храме есть свои наложники, которые и используются для обучения. Все, что предшествует деторождению, свято и служит для удовольствия. Здоровье и женское счастье – основа политики Империи.
– И? – спросила я. Познавательно, но какой смысл в этом? Не собираюсь я замуж или заводить наложников! Тем более, раз они такие дорогие. Я что-нибудь полезное куплю лучше. Например, домик у моря. Или ферму.
