– Вика стерва! – не согласилась с ней Милана.
– А Настя истеричка!
– Да вы тише орите, а то услышит и с разборками к вам придет!
Мы не спеша шли по школьному двору, девчонки с удовольствием перемывали косточки девицам Барсикова, а я заскучала. Нет, я бы тоже посплетничала в свое удовольствие – это маленькая тайна всех девочек, девушек и женщин. Но сплетничать о незнакомцах было неинтересно.
В отдалении послышался знакомый гул моторов, и я сразу поняла – самолет. Он появился из-за домов, словно стальная птица, и летел по бледно-синему небу, на котором больше не было серых туч. Каждый раз, когда я видела самолеты, я останавливалась и смотрела вверх.
– Смотрите, самолет, – с восторгом сказала я, но девчонки даже не обратили на меня внимания – спорили из-за Насти и Вики.
Кроме меня на самолет обратили внимание лишь первоклассники – их стройная колонна под предводительством учительницы как раз шла рядом с нами.
– Самолет, самолет летит! – пискляво закричал кто-то, и они все как по команде задрали головы вверх, провожая самолет глазами. Он быстро скрылся за новостройками, что окружали школу. А мы покинули школьный двор.
Этот город был рассечен на две части многоводной рекой. Берега соединяли несколько мостов – автомобильные, пешеходные и железнодорожные. Правый в первую очередь считался историческим центром – был застроен старинными домами и соборами. По его улочкам, скверам, рощам и паркам было приятно гулять, есть шоколадное мороженое, наступать на хрустящие сухие листья, что уже начали падать с дубов. И смотреть в высокое прозрачное небо, по которому то и дело пролетали реактивные самолеты, оставляющие после себя длинные белые полосы. На левом берегу располагались спальные районы с хрущевками и унылыми панельными многоэтажками, и деревянный частный сектор, и заводы, но там я еще не была.
Мы жили на правом берегу, который по большей части состоял из современных кварталов, и они разрастались все больше и больше. А еще на правом берегу была обустроена современная набережная, где можно было гулять, кататься на роликах или велосипедах и наслаждаться закатами. Туда-то мы и направлялись, неспешно шагая по тротуару длинного проспекта.
Порыв ветра растрепал мне волосы, и пришлось срочно отрывать взгляд от неба и искать резинку в рюкзаке.
Около остановки, когда мы стояли на светофоре, к нам вдруг подошел мальчик – лет тринадцати, не больше. Прилично одетый, с рюкзаком за плечами, в белых кроссовках. Выглядел он взволнованно.
– Извините, а вы не могли бы мне дать на проезд? Мне домой нужно доехать, а я потерял деньги, – вежливо спросил мальчишка и прикусил губу, будто бы ему было неловко спрашивать.
Девчонки сделали вид, что ничего не слышали, и продолжили болтать. Я вздохнула и полезла в карман за мелочью. Сама однажды мелкой была в такой ситуации. Потеряла купюру, которую дала мама, а расстояние от школы шитья, где занималась, до дома было приличным. Только просить у прохожих я стеснялась. Сидела на остановке и ревела, пока ко мне не подошла бабулька с доброй улыбкой. Она угостила меня пирожком и дала денег на дорогу. Я честно хотела их вернуть, а она сказала тогда: «Не надо, просто помоги тем, кто окажется в такой же ситуации. Если будем помогать друг другу, то и мир станет добрее».
– Вот, держи, – сказала я мальчику.
– Спасибо большое! Я вам верну! – пообещал он звонким голосом.
– Не надо, – ответила я, вновь вспомнив фразу той бабульки. – Просто в следующий раз помоги тому, кто окажется в такой же ситуации.
Я улыбнулась ему и заспешила пойти следом за девчонками по пешеходному переходу, пока мигал зеленый свет.
– Зачем ты ему деньги дала? – спросила Милана уже на другой стороне улицы. – Он наверняка у всех попрошайничает.
– Да нет, он домашний какой-то, милый, не похож на попрошайку, – ответила я, почему-то почувствовав вину за то, что помогла.
– Они все не похожи, а потом у всех в итоге айфоны, а я со старым андроидом хожу, – фыркнула Милана. – Никому не помогай, Полин! Каждый за себя должен быть. Мне так папа всегда говорит. А он, как говорится, жизнь прохавал сполна!
Я пожала плечами. А что на это скажешь?
Девчонки вновь стали обсуждать кого-то из школы, а мне вдруг показалось, что на меня смотрят. Я обернулась, но в толпе никого не увидела. И отчего-то вдруг стало грустно.
* * *
После классного часа, который своей бесполезностью пробивал дно, Барс должен был пойти к одному челу на хату. Парни позвали потестить новую плойку[1 - Плойка (сленг) – игровая приставка PlayStation.], хотя он больше уважал боксы[2 - Бокс (сленг) – игровая приставка Xbox.]. В общем, хотели развлечься.
Однако все пошло не так. Сначала они опоздали, потому что угорали во дворе с парнями из десятого. Потом выяснилось, что в его классе появилась ненормальная. Она как раз стояла у доски и хлопала своими синими глазищами. Черт, да почему ее сунули именно в его класс? Раздражать ведь будет весь год. И имя такое детское – Полина. Откуда она вообще взялась? Еще и рот открывать посмела. Бесит.
Потом докопалась завуч. Типа он без формы. В отличие от Оленьки, как звали классную за глаза, она заявила, что у Барса будут проблемы, раз он не соблюдает устав школы. Да плевать он хотел и на нее, и на устав. Только эта стерлядь все равно настучала Старику. Он позвонил ему спустя десять минут, когда Барс уже был на школьном дворе. И сухо велел:
– Чтобы в течение часа был у меня.
Хотелось послать его далеко и надолго, но Барс сдерживался. Знал – скажет что-то не то, получит по ребрам или по зубам. Лучше заткнуться, смолчать и выждать. Старик не вечный. Это сейчас он у руля. А скоро даст слабину и рухнет с вершины своей империи, как он называл свой бизнес. Прямо в болото.
Стариком Барс называл отца. Потому что «отец» для него слишком сильно. Нужно заслужить, чтобы называли отцом, а эта козлина не заслужила.
– Парни, я потом заскочу к вам, – сказал он друзьям. – Пожрать возьмите чего-нибудь только.
– Возьмем, – тряхнул выбеленными волосами Вал. Вообще, его звали Костя, но все обращались к нему так, потому что фамилия была Валуев.
– У Виталика бухла много, так что оторвемся. Его родаки на дачу свалили! – широко заулыбался Винт. Тоже кличка, но не с наркотой связана, а с тем, что у него в заднице не шило было, а винт. Все время тянуло на приключения.
– Не пью, – жестко ответил Барс.
– Да че ты как малолетка!
Винт неожиданно замолчал – наткнулся на предостерегающий взгляд Барса. И смутился.
– Да ладно, знаю, ты же спортмэн, тебе нельзя.
– Мне все можно. Я сам не хочу. Так что рот держи на замке, чувак.
– Да понял-понял! Шутка это! Я типа стендапер.
– Ты типа идиот. И с лишними зубами.
Алкоголь Барс действительно не переносил. Видел, как пила мать, и помнил, как они жили. Пробовал, конечно, но не впечатлился. Из-за этого убивать себя? Нет. Он не станет. Спасибо.
Парни ушли, а Барс направился в другую сторону – к остановке. Его внимание привлекла новенькая, которая неспешно шагала по дороге с девчонками. Видимо, успела уже с ними спеться. Девчонки вообще начинают быстро дружить, Барс давно это приметил. Разговаривают обо всем на свете, будто сто лет знакомы и уже лучшие подружки. Это у парней иначе – сначала примериваются долго, проверяют на прочность, потом впускают в свой круг. У них в классе новенькие пацаны не приживались. Не из-за Барса – ему было плевать и на новеньких, и на стареньких. Из-за других.
Он загляделся на новенькую. Фигурка у нее была ничего так – тоненькая, но с изгибами там, где надо. И ноги красивые. Хотя до форм Вики явно далеко. А еще когда она улыбалась, у нее на щеках появлялись ямочки. Чертова синеглазка! Какого фига она застряла в его голове? У него в башке что, помойка, чтобы собирать всякий мусор?
Новенькая вдруг подняла голову в небо, и Барс сразу понял почему. Она услышала гул самолета. Он самолеты тоже любил. Когда слышал, что они пролетают над домом, выходил на балкон и смотрел. И вчера из-за пролетающего самолета вышел, а она засела на своем балконе с телефоном и снимала.
Она смотрела в небо, а он – на нее. А над их головами пролетал самолет. Больше никто не смотрел, разве что малышня. Остальные будто не слышали моторов, не видели в небе серебряную стрелу и ни на что не обращали внимания.
Порыв ветра растрепал ее светло-русые длинные волосы, и Барс вдруг захотел коснуться их. Не намотать на кулак и не запустить в них пятерню. А просто узнать, какие они на ощупь. И каким шампунем пахнут. Яблочным? Или кокосовым?
Она на ходу забрала волосы в хвост. И Барс невольно подумал, что у нее красивая шея. Тонкая, изящная, какая-то беззащитная.
А потом мысленно расхохотался. Он что, фигов вампир, чтобы думать о чьей-то шее?
Новенькая вместе с подружками направилась ровно в ту сторону, куда нужно было пойти Барсу. Они тащились еле-еле – так все девчонки ходят, когда вместе. Еще растянутся на всю дорогу цепочкой, а ты, как дурак, обходи. Но он не стал обгонять их. Шел позади и слышал, как они обсуждают всех подряд. Сплетницы. Синеглазка, правда, молчала. Наверное, потому что не знала тех, кого обсуждают. Так бы тоже перемыла все кости. Барс не сомневался. Он вообще не сомневался в человеческих недостатках – слишком много видел гнилых людей. Да и себя самого считал не лучшим представителем человечества.
У светофора произошла заминка. К ним подошел малой и попросил денег на дорогу. Новенькая нашарила в кармане мелочь и протянула ему.
