– С вами все в порядке? – спросила я.
– Относительно. Ведьмина, меня от вас трясет, – признался Олег.
– Надеюсь, не от желания, – фыркнула я, вспоминая, что он видел меня в одном белье.
– Скорее от ужаса. Как ты попало в мой дом, чудовище? – спросил он весело, вдруг став совсем другим – не строим преподавателем, которого все боялись, и не занудой, который существовал ради научных изысканий, а вполне обычным молодым мужчиной.
– Сама не знаю, – фыркнула я. – Идите за стол.
– В вас действительно все это влезет? – спросил Владыко, глянув на коробочки, которые я вытащила.
– Я и вам заказала! – возмутилась я. – Всего взяла, я же ваши вкусы не знаю…
– Вынужден вас огорчить. Я не ем китайскую еду.
– Как? Вообще? Серьезно? – я расстроилась. – Не может быть! Только не говорите, что вы на правильном питании или вегетарианец. Или у вас желудок больной? У меня есть тетка, она занимается травами, хотите, я у нее для вас какой-нибудь травяной сбор попрошу?
– Знаете, Татьяна, – Олег задумчиво посмотрел на меня. – Вы всего лишь полтора часа в моем доме и скоро уйдете, а такое чувство, что поселились здесь давно и никуда уходить не собираетесь. Я вас знаю, условно говоря, третий день. И вы каждый раз чем-то поражаете меня.
– Постоянство – признак мастерства, – заявила я.
– Просто восхитительно.
– Я вообще такая – восхитительная. Мне так мамочка говорит. Ну серьезно, давайте вместе есть. Мне одной…
– Неловко? – все так же весело уточнил Владыко.
– Неудобно. В конце концов, я у вас в гостях. Неужели я буду есть, а вы – смотреть?
Владыко все же соизволил сесть за стол, и смотрел на меня при этом с таким любопытством, что я разозлилась. Чего он от меня ждет? Что я одна все это проглочу? Или что выкину еще какой-нибудь невероятный фокус?
Впрочем, за нашим импровизированным обедом ничего страшного не случилось. То ли Владыко соврал мне, что не любит китайскую еду, то ли просто был голодным, но он как миленький съел пару блюд, причем пользуясь палочками, а не вилкой. Управлялся он с ними так ловко, что я аж засмотрелась: все ждала, когда он выронит кусочек прямо на свою белую рубашку.
– А вы милый, когда едите, – сообщила ему я, подперев кулаком щеку и разглядывая его.
– А ты милая, когда молчишь, – ответил он.
– Вы снова называете меня на «ты», ура, – обрадовалась я.
– Скажи мне честно, что ты от меня хочешь? – вдруг спросил Олег, проигнорировав мою фразу. – Я уже даже не вижу смысла на тебя злиться. Мне просто интересно. Что ты задумала?
– Ну… – Чтобы не отвечать, я закинула в рот кусочек курочки.
– Это похоже на проигранный спор. Ты должна выполнить какое-то задание, связанное со мной, чтобы победить? – Владыко взглянул мне прямо в глаза. Пытливо так взглянул, мне тотчас захотелось опустить глаза, потому что взгляд у него был тяжелым, пронзающим насквозь.
– Просто вы мне нравитесь, Олег Владимирович. Как мужчина, не как преподаватель, конечно же, – ответила я. – Правда. Вы такой… м-м-м… властный и… мужественный. И высокий. А еще у вас руки такие классные.
Усмехнувшись, он снова скрестил руки на груди. Его любимая поза, видимо.
– Ложь. Ты не демонстрируешь признаки влюбленности, девочка.
– Да вы что? – изумилась я. – А вы что, психолог?
– Я человек, который умеет анализировать.
Я хмыкнула.
– Даже вы можете ошибаться. Вы действительно мне нравитесь. И меня не пугает то, что вы старше и что вы препод.
Ничего мне не говоря, Олег вдруг встал со своего места, за секунду обошел прямоугольный стол, за которым сидел напротив меня, и оказался у меня за спиной. Одна его рука легла на мое предплечье, другой он обнял меня, прижав спиной к своей груди и лишив возможности вырваться. И склонился ко мне – так близко, что я почувствовала слабый аромат его одеколона со смородиновыми нотками.
– Ты тоже мне очень нравишься, Таня, – прошептал он мне на ухо, касаясь губами волос, и от звуков его бархатного голоса вдруг по моим венам разлился теплый золотой огонь.
– Что вы делаете? – тихо спросила я. А он вместо ответа ласково поцеловал меня в щеку сквозь прядь волос. А потом еще раз и еще. И каждый раз я вздрагивала, чувствуя, как частит пульс, как дыхание обрывается на полувздохе, как внутри поднимается волна незнакомой нежности.
Пальцы Олега соскользнули от предплечья вверх, пробежались по плечу, по шее и линии подбородка и остановились у самых моих губ. Я нервно сглотнула.
Это был всего лишь поцелуй в щеку, всего лишь легкое касание его губ и пальцев, а в сердце у меня вдруг все изменилось.
Всего лишь короткий миг, вздох вечности – а мне вдруг захотелось любить до бессилия. И встретить весну, звонкую и медовую. И утонуть в ней и в этих странных чувствах. Но тотчас стало бесконечно тоскливо от невозможности сделать это.
– Я от тебя без ума, – снова шепнул Олег, дотрагиваясь пальцами до моих губ.
Мое сердце замерло, и губы под его пальцами опалило огнем.
Каждое прикосновение Олега, каждое его слово, сказанное мне на ухо, каждый крошечный поцелуй околдовывали меня. Мне вдруг захотелось развернуться к нему, крепко обнять в ответ и поцеловать, так, чтобы по-настоящему, с искрами, страстью и приятно ноющими от ласк губами. Так, чтобы не хватало воздуха и жгло в груди от желания. Так, чтобы хотелось или быть с этим человеком, или рассыпаться тысячей звезд без него.
Губы Олега были горячими и сухими, а пальцы ласковыми и осторожными. И я наслаждалась каждым мгновением, однако все же сумела взять себя в руки.
– Вы меня, конечно, извините, – сказала я, глядя в окно, за которым все так же шел снег, – но, Олег Владимирович, вы что, немножко не в себе? Так, самую малость.
– Не нравится? – спросил он все тем же интимным шепотом, и у меня по рукам побежали мурашки.
– Нравится, но… Но я не готова к этому, – нервно ответила я, сама себя не понимая. Что за дела, почему у меня на него такая реакция? Может быть, я больна, и пора ставить прививку от глупости? – Я, может быть, даже никогда не целовалась, а вы меня лапаете. У меня паника, стресс и психологическая травма.
– Травма, значит? – зловеще спросил Владыко.
Он убрал руки и стремительно вернулся на свое место, и только когда он оказался на стуле, я облегчено выдохнула.
Волшебство, окутывавшее нас, пропало. Растаяло, как снежинка, упавшая на руку. Олег вновь стал противным преподом, которому я была как кость в горле.
– Что и требовалось доказать, Ведьмина, – заявил Владыко своим обычным язвительным тоном. – Моя гипотеза оказалась верна. Я вам не нравлюсь. Если бы нравился, то вы бы вели себя иначе.
– Накинулась бы на вас с мольбой взять меня прямо на кухне? – я расхохоталась, пытаясь не показывать собственного волнения.
– Ну, по крайней мере, не застыли бы, как статуя, а воспользовались бы моментом, – ответил он с неожиданным раздражением. Как будто я была виновата в том, что не поцеловала его. Ха! Я непонятно с кем целоваться не буду, даже если он дважды преподаватель и трижды Владыко.
– У вас какое-то однобокое представление о женщинах, – я пыталась скрыть смущение. Это состояние я терпеть не могла, потому что смущение – легкая форма стыда.
