Дотянуться до солнца

Истинная жизнь человека – та,

о которой он даже не подозревает.

( Сэмюэл Батлер )

Всегда найдется какое-то оправдание,

чтобы не жить собственной жизнью.

( Чак Паланик )

Пролог

На улице снова шел дождь. Он стоял на балконе, пытаясь проснуться. Ветер обдавал лицо холодом и брызгами, но парень не отворачивался. Наоборот, это бодрило, вызывая приятную дрожь во всем теле.

Однако не только погода вызывала в это утро дрожь.

Максим скривился. Она снова под его окнами.

«Это не смешно… ей, и правда, заняться больше нечем? Дождь…»

Девушка в красных джинсах, испачканных краской, и желтой кофте, которую наверно еще ее бабушка хотела выкинуть лет двадцать назад, но почему-то пожалела, как обычно, маячила под его окнами.

Максим неосознанно улыбнулся.

«…в волосах куча заколок разного цвета и размера…»

Каждое утро в его голове мелькала одна и та же мысль: «…ей идет…», как бы странно это не звучало в его голове. Но еще более странным для него было обращать внимание на не интересующую его девушку. Он не понимал, почему выделял ее из толпы, снующей под его окнами каждое утро. И это очень раздражало.

«Почему эта девчонка опять шатается в такую рань по улице вместо того, чтобы просто собираться в школу или поспать лишний часок? Каждый день одно и то же…»

Дождь больше не бодрил, а только портил настроение.

Каждое утро люди, семенившие мимо, оборачивались на необычно одетую девушку, рисовавшую на асфальте разноцветными мелками под окнами панельной многоэтажки.

Заканчивая ровно в семь сорок пять, она спокойно смотрела на часы, не торопясь, складывала мелки в сумку и шла в школу, чтобы после уроков снова занять позицию под его окнами, прекрасно зная, что ровно в шесть утра и три часа дня он выходит на балкон.

      В школе эта девушка не выделялась среди остальных подростков, если не брать во внимание ее чересчур яркую одежду. Но факт того, что несколько раз парень видел, как одноклассники открыто насмехались над ней, а учителя, отворачиваясь, проходили мимо, только подтверждал незавидное звание его школы в плане воспитания. Здесь учились только местные, кому было удобно учиться недалеко от дома, и они не отличались особой щепетильностью по отношению к своим сверстникам. Из обрывков разговоров он знал, что она переехала в их город совсем недавно, а подростки неохотно принимают новеньких, особенно если последние кардинально отличаются от них.

      Но хоть ее стиль и становился поводом для насмешек одноклассников, непроизвольно его взгляд всегда задерживался именно на ней. Чему он находил простое объяснение: ее отношение к жизни не попадало ни под одно определение его видения этого мира. Все, что происходило с ней ежедневно: насмешки окружающих, издевательства сверстников, полное одиночество и даже рисование на асфальте, ему казалось, не трогало ее. Лицо этой девушки всегда оставалось непроницаемым и бесстрастным, без каких-либо эмоций. В этих глазах он никогда не видел даже обиды, обычно возникающей у обделенных судьбой подростков. И задавался он в эти моменты только одним вопросом: окажись на ее месте, повел бы себя в схожих ситуациях так, как она, или не смирился бы с таким отношением к себе?

Полное безразличие ко всему окружающему ужасно подогревало его интерес.

      И вот однажды он все-таки заметил…

      Максим вспомнил, как в этих голубых глазах что-то промелькнуло, будто легкая волна коснулась их. Пусть на лице осталась маска непроницаемости, глаза выдали ее. Бесконечная тоска и обреченность пробрали его в тот далекий момент до дрожи, как сегодняшний холодный дождь. Совсем ненадолго, на доли секунды… его сердце забилось чаще… и снова полное безразличие все разрушило, оставив лишь неприятный осадок…

      Спустя месяцы он научился улавливать мимолетные мгновения страдания в ее глазах. Они выдавали ее, предавая снова и снова, и давая парню то, чего ему так не хватало. Это стало почти хобби – подсматривать за человеком, которого он презирал, и необычность которого не отпускала его мысли ни на миг. Со стороны казалось, ей все равно, но Максим знал, что это лишь маска. И пусть он не понимал почему, но больше всего ему хотелось, сорвать ее и вытащить наружу скрытое пламя, спрятанное глубоко внутри нее и прикрытое вуалью безразличия.

      Только поделиться этим желанием он ни с кем не мог. Окружающие считали ее странной и ненормальной. Но, в отличие от его, их чувства возникали без какой-либо определенной причины – просто потому что она была не такой, как они. Сейчас он прекрасно это осознавал. Но год назад и он, встречая ее, испытывал почти такое же отвращение.

      Направляясь в школу, Максим, вспомнив одну из таких встреч, нахмурился.

      В тот день они с Катей встретились с друзьями после обеда. Проходя мимо его дома, компания заметила девочку из школы, рисующую на асфальте детскими мелками. Та увлеченно выводила разноцветные линии, не обращая внимания на шумных подростков, проходивших мимо.

      На том же месте, все в тех же красных джинсах и желтой кофте, с кучей заколок на голове, с непроницаемым лицом.

Ради смеха кто-то толкнул ее в плечо и громко крикнул:

      – Видели?!

      – Что? – Катя начала смеяться.

      – Правильный вопрос: Что!? Видели чучело?

       – Ха-ха-ха…

      Компания остановилась, окружив ее, и все начали смеяться. Девушка, медленно поднявшись, повернулась к ним лицом. Он тоже улыбался, пытаясь увидеть хоть каплю обиды в голубых глазах, но ее там не было. В этих глазах не было ничего. Ни одной эмоции. Она казалась ему нелепой среди столпившихся вокруг нее разодетых сверстниц. Словно попугай. Катя подошла к ней, достала из сумочки пудру и высыпала розовый порошок прямо на рисунок.

      – Ты мешаешь людям пройти, не видишь?

      – Не делай так больше…

      Девушка смотрела Кате прямо в глаза без какого-либо выражения. Даже в голосе не слышалось интонации.

      – А то что?

      Воспоминание о той неловкой секунде наполнило его злостью, заставившей сжать кулаки. Но она была вовсе не на Катю, которая растерялась и внезапно замолчала, поняв, что привычной реакции на ее издевки не будет. И даже не на эту нелепую девочку, без эмоций смотревшую на его подругу.

      Он злился тогда…

      – Я ухожу.

      Шутка больше не была смешной, и в его намерения не входило провести весь вечер возле Попугая. Настроение вдруг резко испортилось. Катя обернулась, пытаясь разглядеть в его глазах сочувствие, но, увидев лишь скуку, взяла под руку и потянула прочь.

      Максим нахмурился:

      – Что за привычка виснуть на мне?! – в его голосе слышалось раздражение и усталость.

      Катя виновато улыбнулась:

      – Ладно-ладно, не злись. Нужна мне эта… – Повернувшись в сторону девушки, она усмехнулась, и уже всей ватаге крикнула. – Куда рванем?!

      – К Славику? – устало ответила Лариска.

      Лариса при любом удобном случае хвасталась, что Катя – ее лучшая подруга, хотя все прекрасно понимали, в том числе и сама одноклассница, что это были лишь слова. На самом деле, для Кати она являлась всего лишь одним из «хвостов»…

      Быть лучшими подругами Кати желали многие, и девушка давала им такой шанс, позволяя желающим называть себя так в порядке очередности. В тот день повезло Ларисе. Невысокая полная Лариса, не блещущая ни в учебе, ни в их компании, кардинально отличалась от «подруги» – высокой, стройной, красивой отличницы, уже работающей в лучшем модельном агентстве города. Это было самым распространенным описанием этой блещущей во всем девушки.

      О Максиме тоже, как и о его девушке, почти все отзывались только в позитивном ключе – лучший во всем, за что бы ни брался: в школе, в спорте, дома, среди друзей – всегда. Высокий, широкоплечий парень с правильными чертами лица и голубыми глазами, считающий своим главным достоинством цвет волос. Потому что волос такого оттенка не было ни у одного человека – белоснежного, словно только что выпавший снег в морозное зимнее утро, не с сероватым оттенком, как у седеющих стариков, а именно белоснежного.

      Поправляя длинную челку, спадающую на глаза, и с улыбкой каждое утро, разглядывая себя зеркало, парень думал: «Я, и правда, лучший, хм…», не благодаря за это небеса, и считая, что так и должно быть. Что бы ни делал, он преуспевал всегда и во всем, не прилагая особых усилий.

      Два красивых человека для окружающих…

      Идеальная пара для одноклассников и друзей…

Одни из лучших учеников города…

«Я так хочу стать такой, как она…»

      «Он такой крутой…»

      «Они такие классные…»

      Некоторые завидовали им, другие старались подражать, третьи пытались сблизиться. Они же всем своим видом показывали свое равнодушие. Окружающие были уверены: им безразличен кто-то, кроме себя. И пусть внутри эти парень и девушка тоже чувствовали, но каждый раз появляясь перед друзьями и знакомыми, начинали играть роль, написанную ими же самими для себя. И показаться перед другими в своем истинном свете с какого-то момента уже не представлялось возможным. Постепенно эти маски стали частью их самих. И снять их, даже дома, за границей наблюдения окружающих, стало практически нереальным. Они сами поверили, что они такие, какими их видят окружающие люди, по сути, не знающие их.

      Так было, пока она не вернулась в его жизнь… пока он не осознал, что его маска, куда более непроницаемая… пока его память не вернулась… пока ему не открылась страшная истина своего существования… пока через полтора года после того дня, как он увидел ее под своими окнами… ему не пришлось выбирать…

Глава 1

Максим смотрел на нее сверху каждый день. Она каждый день рисовала под его окнами. Это раздражало.

– Опять Попугай, надоела…

Утреннее недовольное бормотание, незаметно для него, стало привычкой, как Катя или посиделки в клубе родителей Славика, прочно войдя в его однообразную жизнь. Он даже не знал ее имени, да, в принципе, и не хотел его знать, часто ловя себя на мысли, что ее ежедневное занятие и место в этой жизни бесполезны. Но Максим не был на ее месте, поэтому ему хватало своего недовольного бормотания по утрам, чтобы жизнь не казалась такой скучной.

В тот день он пришел ко второму уроку, так как учителя не особо застряли внимание на его посещаемости. Наряду с цветом волос у него была еще одна особенность, отличающая от всех остальных. Максим мог, прочитав текст, запомнить его дословно: неважно какими сложными были в нем слова, выражения или насколько объемным тот был. Кроме внешности, парень имел феноменальную память – это обстоятельство и позволяло ему быть первым в школе, а также иметь особый статус.

По рассказам бабушки однажды родители с Москвы приглашали профессора, чтобы изучить его феномен. Но выяснить много не удалось, и профессор уехал ни с чем, а учителя и родители подняли такой шум, что впервые в жизни он сбежал из дома. После этого окружающие старались его не трогать, боясь, как бы гений не пошел по наклонной. Не зная лишь одного, что гений уже давно скатился в беспросветную пропасть и сидит там, наслаждаясь жизнью.

Жили они с бабулей вдвоем, в обычной двухкомнатной квартире панельной многоэтажки. Родители, по ее словам, уехали на север работать. Мама, конечно, хотела забрать его с собой, но она воспротивилась. И, зная свою бабулю, он представлял, почему остался с ней.

Ольга Кирилловна была единственным человеком, которого Максим уважал, и ее авторитет был для него непререкаем. Она никогда не вмешивалась в его дела, позволяя делать то, что он хочет, не пытаясь навязать свое мнение.

Хотя нет, не единственный… Был еще один человек, которому парень доверял, но про него он старался не думать лишний раз, потому что их встречи проходили особенно болезненно для него и втайне от окружающих. Это был его психотерапевт.

Максим тряхнул головой.

«Не думай об этом… два раза в месяц… это уже слишком?»

Все в его жизни было так, как он хотел.

«Кроме одного…»

Он каждый день смотрел на нее с высоты десятого этажа, не понимая, почему ее образ не оставляет его.

Одноклассники окружили его, как только парень подошел кабинету истории. Катя, как обычно, сжимала его руку на глазах у всех, вызывая восхищение и зависть.

«К старости артрит мне обеспечен…»

Все было, как и в любой другой день, скучно. Перемена закончилась, он повернулся, чтобы пойти в класс, но его остановил возглас одноклассника.

– Вот это да! Чучело идет в нашу сторону!

Катя и Максим обернулись. В коридор вышли даже те, кто уже успел войти. Он вдруг улыбнулся. Судя по выражению лица, Катя все еще не забыла тот случай. Девочка, похожая на попугая, остановилась. Парень нахмурился: она не изменяла себе – красные джинсы, желтая кофта, заколки и непроницаемая маска.

Он устало прошептал:

– Ей что одеть больше нечего? Как можно ходить в одном и том же?

Все засмеялись, а он, развернувшись, с недовольным видом вошел в класс. Пропуская Катю вперед, парень не удержался и обернулся. На лице девушки, как и всегда, не просматривалось вообще никаких эмоций, но ее пальцы сжались в кулаки, а в голубых глазах вспыхнул тот самый огонек.

Забыв обо всем, Максим уставился на нее, не в силах оторваться. Ему показалось, что прошла целая вечность прежде, чем этот огонек погас. Такое случилось впервые. Как только она стала прежней, к его еще большему удивлению, она направилась в сторону их класса. Спокойно прошла мимо него и, встав у доски, повернулась лицом к классу.

Парень усмехнулся, пробежав взглядом по удивленным лицам одноклассников.

– Эй, ты классы перепутала?

– Кать, что скажешь?

– Вот, позорище!

В классе нарастал гул. Насколько он знал, Попугай училась в корректирующем классе, поэтому не очень понимал, что она здесь забыла. Их класс считался лучшим в параллели.

– Может, замолчите? Бесит! Тем более Торт идет.

Катя захлопнула учебник и зло посмотрела на него, надув губы. Он подмигнул ей и направился к своей парте, чтобы продолжить наблюдение за новенькой.

Девушка стояла возле двери, сжимая сумку в руках. Сейчас на ее лице мелькало множество эмоций – растерянность, беспомощность, обида, надежда – они пробегали волнами по ее лицу. Максим поспорил бы сейчас, на что угодно, что она готова была провалиться сквозь землю в эти долгие минуты, пока стояла перед классом. Но вместо того, чтобы сбежать, все равно стояла и ждала.

«Чего? Кого? Снисхождения? Учителя? Чуда?»

Это показалось ему забавным. Другой человек дождался бы учителя в коридоре, а потом под его крылом спокойно вошел в класс. Так сделал бы любой. Но разве она была любым?

Он решил, что еще более забавной будет реакция этой толпы, если…

– Садись со мной, – он положил руку соседний стул и улыбнулся, – не стесняйся.

В классе воцарилась тишина. Все удивленно повернули головы в сторону одноклассника.

«Это и правда забавно…»

Реакция именно та, что и ожидалась. Максим еле сдержал улыбку, так как ее реакция оказалась не менее интересной. Она удивилась и…

«… покраснела?»

Да, такая реакция на предложение сесть рядом могла только забавлять. Он не ожидал от человека, никогда не показывающего свои чувства, столь бурной реакции, даже не знал, как это охарактеризовать.

Неужели, он ей нравится?

В классе же слышалось только дыхание двадцати пяти человек, ожидающих развязки.

«Чего ждете? Спектакля не будет…»

Катя метала молнии, хотя прекрасно понимала, что это всего лишь шутка. Не мог он сидеть с кем-то. Он всегда сидел один, никому не позволяя садиться на соседний стул. Никому и никогда! Но шутка все же была жестокой, даже для него.

– Здравствуйте, класс!

Учитель истории, которого Максим назвал Тортом, пролез боком в проем двери, и, остановившись у входа, удивленно, как и все его ученики, воззрился на новую ученицу.

– Все-таки перевели… Ммм… Что ж.

Подойдя к ней, он наклонился и пристально посмотрел на нее из-под толстых оправ очков. Под его взглядом девочка покраснела еще больше.

Максим улыбнулся. Ее щеки пылали.

«…такая странная…»

Его интерес возрастал. Он уже предчувствовал, что она доставит ему массу веселья.

«…в последнее время в этой школе стало как-то скучновато…»

– Ребятки, – учитель называл их так, считая, что между пятым и одиннадцатым классами дети почти не меняются, оставаясь милыми и невинными до окончания школы, – позвольте представить вам новую ученицу… ммм… ну, не совсем новую. В смысле… она учится в нашей школе недавно, а в нашем классе только начинает… учиться… Ммм…

Было видно, что он смущается. Несмотря на то, что, по его мнению, они до сих пор оставались детьми и были лучшими в параллели, он прекрасно знал, каким его класс мог быть неуправляемым. И поэтому в силу своего характера все же не хотел, чтобы над этой девочкой издевались, как над всеми вновь прибывшими. А уж о повадках своих "ребяток" учитель был осведомлен, как никто. Но в то же самое время он даже дотронуться до нее не смел, испытывая отвращение от того, что ученица из неблагополучной семьи прикреплена именно к нему, учителю лучшего класса.

Молчание затягивалось.

Торт даже не представлял, как ей удалось сдать все контрольные тесты на высшие баллы. Две недели назад их обязали перевести ее в этот класс. Оценки девушки оставляли желать лучшего, поэтому в Министерстве им посоветовали перевести ее по итогам сдачи экзаменов по всем предметам. На сдаче присутствовали пять преподавателей, списать не представлялось возможным, но она сдала все предметы. И после долгих дебатов, им ничего не оставалось, как смириться с этим фактом. Почти неделю все ломали голову, как двоечница превратилась вдруг в отличницу, и, кроме слова "чудо", так ни к чему и не пришли.

Он снова пристально посмотрел на нее и, вздохнув, тем самым смиряясь с ее существованием, представил классу:

– Послушайте внимательно, это Алиса Черниченко, и теперь она учится вместе с вами в 11А классе.

– Круто сказал, ха-ха… – Максим подмигнул Алисе и показал большой палец Славику.

Все дружно засмеялись.

– Все-все, Денисов, хватит веселиться. Максим, ты тоже не так громко, урок уже в самом разгаре. А ты, Алиса, садись на свободное место.

Девушка направилась в сторону последней парты, а Николай Семенович, именно так звали учителя, принялся за долгий и нудный рассказ о каком-то восстании какого-то века. Максима не очень беспокоило, что он что-то пропустит и завалит экзамены. Нужно будет только прочитать. Сейчас все его внимание было приковано к ней. Она медленно шла между рядами, нервно оглядываясь по сторонам. В ее глазах парень видел страх. Видимо, она боялась, что мальчик за последней партой передумает. Но, видя на его лице дружелюбную улыбку, все же шла. Подойдя к парте, ее глаза округлились от удивления. На стуле, стоящем рядом, лежали ноги Максима, а он все также дружелюбно улыбался.

Алиса подняла глаза, услышав его шепот:

– Я пошутил… со мной нельзя сидеть.

– Но… – ее голос немного дрожал, а на глазах вот-вот должны были выступить слезы, – …куда же мне сесть?

– Ты можешь просто сесть в соседнем классе, там есть свободные места.

Он сморщил нос и помахал перед лицом рукой, будто отмахиваясь от дурного запаха.

– Что там за возня? Черниченко, в чем дело? Садитесь уже.

Максим помотал головой, давая понять, что не стоит этого делать. Секунды тянулись бесконечно. Они смотрели друг другу в глаза и не двигались – он со сложенными на стуле ногами и кривой ухмылкой на губах, а она с каменным лицом и подкатывающими слезами.

– Максим, в чем дело?

– Не знаю, Николай Семенович, – в голосе Максима звучала озабоченность, – я предложил ей сесть, а она встала и стоит. Девушка с такой реакции разве может здесь учиться? Она наверно кабинеты перепутала, спецкласс находится на другом этаже.

Взрыв хохота заставил его вздрогнуть. Девушка смотрела прямо ему в глаза. Да, на этот раз он знал, что перегнул палку, но его уже понесло и остановиться не представлялось возможным. Ее безвольность страшно раздражала.

Наконец, Алиса развернулась и направилась к двери.

– Эй, Черниченко! Что вы себе позволяете? В чем дело?

Учитель вынесся за ней следом, забыв даже свой портфель, с которым никогда не расставался.

По классу прокатился новый гул.

– Молодчик!

– Ненормальная!

– Мы, правда, будем учиться с этой больной?

– Макс, ты просто жжешь!

Славик веселился больше всех. Катя же задумчиво смотрела на Максима.

«Не надо на меня так смотреть! Какое мне дело до этого попугая? Хотя…»

Он зевнул, давая Кате понять, что уже забыл об этом инциденте.

«Нужно сбежать после этого урока незаметно. Что-то я устал…»

– Ты – придурок? – Катя стояла прямо перед ним, сверкая своими зелеными глазами.

– Отстань. Я просто немного переборщил, вот и все.

– Переборщил? Она, конечно, чучело, но это уже слишком. Даже я так не делаю.

– Я не буду сейчас об этом говорить. У тебя съемка сегодня?

– Нет, ее отменили. А что?

– Сегодня меня не будет. Развлекись без меня?

Катя напряглась, разозлившись еще больше.

– Катя?

– Конечно, развлекусь… даже не сомневайся…

Максим потянулся к ее талии, но она поспешно вырвалась из его объятий и направилась к двери. Лариса вскочила со стула.

– Кать, ты куда?

– Сядь на место, сейчас вернусь!

Лариса послушно развернулась и поплелась обратно. В классе шло бурное обсуждение новенькой и ее недостатков.

«Идиоты… Ее недостатки не идут ни в какое сравнение с вашими. Как же я вас всех ненавижу!»

Стало еще более тошно, чем было.

«Когда же звонок? Надеюсь, Торт проносится с этой недотепой до перемены?»

Урок закончился до того, как учитель вернулся. И Максим смог незаметно ускользнуть. Спасибо Славику, он всегда под рукой. В школе все его знали, поэтому учителям сразу докладывалось о побеге лучшего ученика неравнодушными свидетелями, а те, в свою очередь, немедленно звонили бабуле и сдавали его с потрохами. И, даже несмотря на то, что на посещаемость в большинстве случаев закрывали глаза, все же без инцидентов не обходилось. Поэтому он придумал план, как убегать из школы незаметно через учительскую, благо располагалась она на первом этаже.

Как всегда, Максим послал Славика на разведку, а затем вошел сам.

У Славика был талант заговаривать зубы всем, кто под руку попадался. Пока учителя завороженно слушали очередную захватывающую историю (истории, конечно, были так себе, но то, как он их преподносил, было просто нечто), Максим преспокойно вылез из окна, которое было расположено в дальнем углу за шкафом, специально отгораживающем небольшое пространство для учителей, чтобы те могли перекусить в перерыв, и сбежал.

Когда Славик удостоверился, что одноклассник на свободе, то просто перестал болтать и покинул учительскую. При этом, в очередной раз, вызвав недоумение у слушателей: «А зачем приходил-то?»

Только одного Максим до сих пор не мог понять, как их все еще не раскрыли. Ведь входили они туда вдвоем, а выходил один Славик.

На вопрос: «А где Максим?», – Славик с улыбкой отвечал, что тот уже вышел, и, как ни странно, все верили. А что уж потом он не появлялся на уроках, никого не волновало. Те же Катя и Славик его прикрывали, говоря, что Максим занимается в библиотеке. И никому и в голову ни разу не приходило проверить их слова. Хотя, если бы проверили, у него и на этот случай была готова отговорка: учитель с ним разминулся.

Он бежал прямиком в свое секретное место, на пустырь за новостройками, расположенный на территории заброшенной стройки. Весь местный пейзаж представлял собой горы из щебенки и песка, посреди которых располагался небольшой котлован. Здесь находилось его убежище от всей суеты, что окружала его целыми днями. Он любил это место, потому что только здесь он мог быть собой.

Но сегодня ему не суждено было уединиться. Рядом с котлованом сидела Попугай. Она плакала.

«Это преследование?»

– Эй, ты!

Девушка вздрогнула и, удивленно оглянувшись, резко вскочила на ноги.