Па-тер нооо-стер, куи эс ин цщэ-элис,
санктифицщетур но-омен tuum…
Что за ерунда? Это ж католическая молитва, Отче наш? Ведь так ведь?
…И ведь как поёт! Ощущение живого средневековья не покидает меня. Так поют в церковном хоре разве что перед взятием Иерусалима – неистово и духовно.
…Et ne nos inducas in tentationem,
fed libera nos a malo.
Amen.
Ой, Ферхат! До чего ж ты чудён!
Но, не проходит и двух минут, как он издаёт вдруг быстрое бормотание, в котором я нескоро улавливаю греческую речь. Это представление длится ещё около трёх минут. Затем минутная тишина.
Звук воды из крана и радостный вопль: На сегодня хватает!
Ферхат выходит с махровым полотенцем.
– А ты почему не весь лимон ешь? Что это такое? Я, всё-таки, хозяин, позволь тебя понасиловать. Ешь, о странник! – радостно и щедро говорит Ферхат.
– А ты почему ещё Шма Йисроэль не пропеваешь?
– О! Совсем спасибо! Последнее время как-то забываю. Если бы не ты – не знаю, что и делать-то!
И ещё десять минут я жду Ферхата, а он творит, несмотря на часы, громкую иудейскую молитву.
··· ·ХИКАЯТ
– И почему же нельзя? Ты мне запрещаешь? Я не позволяю. И молюсь, молюсь. Разговариваю с Богом, как только можно и нужно. Ничего не упускаю.
– Так кто же ты?
– В полном смысле слова верующий.
– Ну, конечно. Что тебе это даёт? Как смотришь ты в глаза всем людям?
– Даёт добро и любовь, а смотреть в глаза вовсе не обязательно. Главное – понять.
– Ишь ты. Но, впрочем, я оставляю этот образ обращения и спрашиваю: то ж побуждает тебя молиться, да ещё творить молитвы о четырёх (или трёх) верах и языках?
– Очень хорошо вижу и пристально смотрю на тебя, когда твой отец – мусульманин, мать православная от греков, а бабка агрессивная католичка. U. was zu machen?
– Ну, конечно, да, трудно. – язык становится, как резиновый. Мне влетает за неосторожность.
– Родина побуждает меня делать так.
География, история, природа Албании служат благодатной почвой для многоверия в Единого Бога. Так уж складывается.
Греки, римляне, опять греки, турки – мало ль их? И все – со своим уставом. Кто-то считает, что лучше резать всех чужим.
Я – объединяю всё. За разумным слиянием будущее.
Свадьба чаще всего чревата детьми, вот и я женю религии. Для себя. Ибо я доволен и волен их выбирать. И ничего и никого не заставляю делать то же. Любое насилие – зло, даже то, что во благо. Я не притрагиваюсь к ревностному кальвинисту утверждать тупость однобокой протестантской морали, ибо она хороша для всех, кто считает её хорошей. Не трогаю мусульманина – он прав тем, что мусульманин, и вера его выказывает многие преимущества пред иными верами и их толками. Человек сам идёт к вере, и лучше он пребывает безбожником до должной ему поры, нежели насильно обращённым. То же и с отказом от веры. Нет ничего хуже травли людей. Двойное сомнение доводит до края. Ставя под вопрос как существование, так и отсутствие Бога, человек задыхается.
Вот такой неказистый рассказ. Я надеюсь, он тебе нравится и ты его понимаешь.
– Ну да.
··· ··ХИКАЯТ
Время и история.
– Я ведь не служу разным богам, я обращаюсь к одному – Прабогу, столь многоликому, что многие считают, что Яхве и Аллах – это разные Сути. Что Иисус достояние лишь христиан, что Мухаммад… да, пора и христианам признать его Своим Пророком – среди всех прочих ему находится весьма достойное место. При этом не выходи за рамки своей веры и будь терпим ко всему иному. Иному, но не чужому.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
