– Ага, ты мать может и не рассчитала, судя по одежке давно идешь, а вот этот хлыщ словно только из кабинета министров вышел, – хмыкает мужчина и открыл дверь. – Залезайте, по дороге расскажете.
За рулем сидит ещё один мужчина, не уступающий по габаритам первому. Он сверкает в нашу сторону металлическим зубом.
– Только уговор такой: в туалет часто не проситься, водку с клофелином не предлагать. Если новые анекдоты есть, то выкладывайте, а то уже седьмые сутки в пути и по радио успели все выучить.
– Ох, этого добра как грязи, только подвезите, люди добрые, – охотница с кряхтеньем забирается на сиденье.
Я-то знаю, что она с земли может на крышу «Камаза» запрыгнуть, так что слегка удивляюсь неуверенности и замешательству тети Маши. Она начинает играть роль пожилого и уставшего человека, но зачем? Я залезаю следом. Может она снова что-то почуяла? В любом случае дверца захлопывается. Заговоривший первым мужчина залезает на лежанку позади нас, машина с легким подергиванием трогается с места.
Три человека, от которых пахнет потом и сальными волосами.
Теперь они пища…
Если бы мужчины знали, что за пассажиров они подхватили по доброте душевной и чем это для них закончится, то уволились бы в тот же день, когда пришли устраиваться водителями дальнего следования…
Дальнобойщики
– Так говорите, проблем нажили? – спрашивает Андрей. – И теперь торопитесь?
Тетя Маша мягко улыбается ему, водитель оказывается мужчиной словоохотливым. Синеватые прожилки на дряблом носу выдают любителя расслабиться после рейса, а то и во время, когда не за рулем. Прожаренное весенним солнцем лицо бороздят мимические морщины, желтоватые от табака неровные зубы охотно показываются при очередной прибаутке тети Маши.
Понимаю, как ему тяжело в пути с таким напарником как Максим. Крупный мужчина с пивным брюшком сначала послушал на ходу придуманный рассказ тети Маши, и покачал коротко стриженой головой, на которую словно просыпали муку – так седина покрыла русые волосы.
Он пробурчал что-то вроде: «Эх, и как же такое могло произойти. Да что удивляться, если правительство только на свой карман и смотрит». После этих слов он отвернулся к стенке, подложил правую руку под тонкую подушку, а левой накрыл ухо, чтобы полностью отдалиться от окружающей реальности. После пяти минут мы услышали легкое похрапывание со стороны тельняшки.
По легенде, что рассказала охотница, мы владели небольшим магазином, и не собирались платить местным бандитам за «крышу». Вот за это нас и вывезли в лес, «для разговора». Разговора не получилось, и нам удалось ускользнуть от бандитов. Теперь мы вынуждены ехать в Курган за помощью, чтобы вернуться с подкреплением.
Начальник милиции приходится нам дальним родственником, поэтому и едем к нему с поклоном. Всем известно, что бандиты срослись с милицией, так что одна надежда на семейные корни. Дальнобойщики только покачали головой, что так далеко ехать приходится. Сами они ехали до Челябинска, так что могли подкинуть только до этого города, а дальше мы уж сами.
– Да уж, знали бы где упасть – соломки бы раскидали, – покачивает головой охотница.
Она старается говорить потише, чтобы не разбудить лежащего Максима, на что Андрей только машет рукой.
– Не шепчитесь, Мария, он всё равно не проснется. Умаялся за ночь, вот и отсыпается. Мы как раз перед вами поменялись местами. Груз ждут, а у нас поломка на пути произошла, теперь приходится нагонять. Эх, жизнь наша бекова, нас ага, а нам некого,– улыбается водитель и хитро посматривает на охотницу.
– Да знаю я эту присказку, ты матерись, если не в мочь. Знаешь, как я на сына порой хавальник раскрываю? Вся деревня высыпается на улицу, чтобы послушать, – в ответ хмыкает охотница.
– Это да, у меня тоже знакомая в магазине работает. Хорошая бабенка, всегда в долг дает. Так вот, она как-то при мне так четверых мужиков покрыла, что те забыли – за чем пришли. Стояли, глазами лупали и обтекали. Потом извинились перед ней, да и ушли ни с чем. Хорошая женщина, – повторяет Андрей и причмокивает, будто облизывает конфету.
– Да ты никак ходок? – спрашивает охотница.
– Ох, Мария, это я в молодости был ходоком, когда лет было столько же, сколько вон Женьке. А сейчас же что за гульба? Под бочок к милой, да и захрапел до утра, а раньше только утром и слазил, взмыленный как конь, – говорок водителя напоминает костромской, он так же «окает».
– Да ты боярышник почаще в термос заваривай, дикий овес с петрушкой в салаты добавляй. Коня не обещаю, но на пони потянешь, – хитро сощуривается охотница.
Я разморился от покачивания могучей машины. В кабине пахнет крепким мужским потом, старыми носками, бензином и дорожной пылью. По радио мурлыкает что-то из попсы, песня под которую хорошо дергаться, но лучше не вникать в смысл текста. На внутренней стенке дверцы нагрелся привернутый на саморезы линолеум, и оттенки химии тоже врываются в какофонию запахов. Я смотрю сквозь приспущенные веки, как под капотом исчезает асфальт.
– Мария, я сейчас это запишу, спасибо. А то бывает, что и в аптеку приходится бежать, – говорит водитель. – Оно вроде бы кажется, что работа сидячая да ненапряжная. Вот ты знаешь, зачем водители при остановке колеса пинают?
– Чтобы хозяйство от ног отлипло, – усмехается охотница. – Это старый анекдот, а вот новый слышал, про то, что дальнобойщики-импотенты привозят груз на сутки раньше?
– Какой же это анекдот? Это суровая правда жизни. Как по живому срезала. Женька может знает? Сейчас у молодежи бывают интересные истории.
Я очухиваюсь от полудремы. Оба человека молчат и ждут, когда я им отвечу. Перемотав в голове кучу анекдотов, выбираю один из «забористых».
– Знаю, только он с матом, – я вижу, как морщится охотница. – Маме не нравится, когда я матерюсь, только она имеет на это право. Так вот уходит на пенсию дальнобойщик и друзья ему дарят кабину от «Камаза». Через год приезжают в гости, он счастлив, жена сияет. У нее спрашивают: – Ну как? – Спасибо за подарок – жизнь прожила, а такого удовольствия, как в кабине, никогда не получала! Только одно плохо – каждое утро он открывает дверь со словами: "Пошла на хрен отсюда!"
Дальнобойщик громко ржет, тетя Маша лишь криво усмехается. Оно и понятно – среди дам такой анекдот не проходит, коль скоро оскорбляет их женскую солидарность. Я ставлю себе на память зарубку, что больше анекдотов не рассказывать. Не все истории из мужского общения приятны женщинам.
Андрей смеется до появления слез из глаз, хохот перекатывается со стуком каменных голышей на водопаде. Громоздкая машина даже виляет в сторону, когда он немного отвлекся от дороги. За спиной недовольно ворочается Максим, и Андрей тут же перестает смеяться, хотя судороги сотрясают крупное тело.
– Нужно будет запомнить и мужикам рассказать, – говорит Андрей, когда берет себя в руки.
– Запомни, и про водителя-импотента тоже расскажи, – хмыкает тетя Маша.
– Ладно тебе, Мария, это же шутка, – пытается скрасить неловкость водитель.
– Вот после таких шуток и не стоит ожидать, что жены будут вам рады, – бурчит охотница.
Они ещё беседовали о взаимоотношениях между мужчинами и женщинами, а я вновь закрыл глаза и погрузился в дремоту.
Ещё полдня и мы проскакиваем Уфу. Ехали по объездной дороге, и я не смог оценить прелести города, остановились только возле Юрюзани. На отдалении от города расположилась стоянка для дальнобойщиков и рядом с ней высится гостиница «Асмодей», или как её называют в американских фильмах – «Мотель». Андрей тогда ещё хвастливо произнес: «Здесь готовят самый вкусный шашлык!» Действительно, у двухэтажного кирпичного здания расположились около двадцати фур. Среди длинных гигантов приткнулись легковые автомобили, «пузотеры» – как их пренебрежительно назвал проснувшийся Максим.
– Почему «пузотеры»? – интересуюсь я, когда пожилая официантка принесла четыре порции душистого шашлыка.
Стены внутри кафе обделаны вагонкой, создается впечатление, что находишься в предбаннике добротной сауны. Деревянные столы вычищены, металлические стулья с высокими спинками походят на скелеты маленьких жирафов. Сиденья же «скелетов» оказываются мягкими и удобными.
Куски прожаренного ароматного мяса остаются на длинных шампурах. Посетителям самим предлагается решать как есть произведение поварского искусства: либо отдирать зубами волокна пузырящегося жиром кусмана, не снимая его с полосы нержавеющей стали; либо стягивать на тарелку и ножом обнажать коричнево-розовое нутро, насаживать на вилку горячие кусочки и макать их в обжигающий соус. Я предпочитаю рвать зубами с шампура, пластиковой ложечкой отправляя вдогонку порции соуса. Рядом желтеет вареная картошка, обильно сдобренная порезанной зеленью и политая подтаявшим сливочным маслом.
– Да посадка у них низкая, вот и трут пузом там, где мы проходим, даже не ойкнув, – поясняет Максим.
– Ага, нашли с чем сравнивать, что легковушка, а что «Камаз». Это всё равно, что вот этот шашлык и сырое мясо, – брякаю я и получаю от охотницы толчок под ногой.
«Держи себя в руках» – говорит её нахмуренный взгляд, но мужчины не понимают моего сравнение и согласно кивают.
– Ну что, ели ещё где такой шашлык? – сыто отдуваясь, Андрей откидывается на спинку стула.
Я тоже ослабляю ремень, порции были большими и вкусными. Охотница потихоньку попивает чай из луговых трав.
– Нет, вы были правы, тут действительно самый классный шашлык. Можно я заплачу за стол? За дорогу хотя бы рассчитаюсь, – я перехватываю у официантки листок со счетом, написанный от руки.
– Ну, если деньгами богат, то отчего же не отблагодарить? – улыбается Максим.
Это его первая улыбка, в основном он хмурится и имеет такой вид, словно умножает и делит в уме тысячи и миллионы. Говорит он мало и неохотно, поэтому понятна радость Андрея, когда он подобрал нас на дороге – хоть с кем-то поговорить и кому-то высказаться.
Андрей отходит к столику, за которым обедали знакомые водители, а мы допиваем чай и выходим на улицу. Я отчитываюсь охотнице, что ухожу попудрить носик.
Вернувшись, я застаю её возле «Камаза». Тетя Маша молча всматривается в даль. Такой одинокой кажется мне эта женщина, задумчиво-печальная в своём спокойствии, что невольно вспоминается «Ярославна» Владимира Серова. Сытый желудок дает пищу и уму, оттого и появляется подобное сравнение. Всегда удел женщин ждать возвращения мужей, сыновей, отцов. Вот и меня дома ждет мама. Колет в сердце, и я слышу голос: «Она тебя ждет не таким!»
