Вообще-то настоящих бронепоездов, как во времена Гражданской и Великой Отечественной, в России давно не было. В ходе двух чеченских войн применяли только импровизированные. У них были легкобронированные вагоны и локомотив, зенитные орудия ЗУ-23-2. Автоматические станковые гранатометы и пулеметы ставились на железнодорожные платформы, расчет защищал бруствер из мешков с песком. Чтобы уж совсем осложнить «духам» жизнь, на платформы ставились танки и боевые машины пехоты. Применялись эти спецпоезда, имевшие собственные имена, для чисто оборонительных целей на магистралях. Еще была пара бронепоездов на Дальнем Востоке, остались в наследство со времен напряженных отношений с Китаем. Но все их давно разоружили и списали за ненадобностью. А тут попахивало новой разработкой.
«Поезд президента», как окрестили они его при первом взгляде, внутри не оправдал таких ожиданий. Ни кожи, ни бархата, ни золота, ни картин в коридорах, ни конференц-зала на пятьдесят мест. Все утилитарно и похоже на обычный пассажирский вагон средней комфортности, только хорошо защищенный. До поезда Ким Чен Ира ему было далеко. Демьянов предположил, что он был создан для значимых лиц государства, если не для первых. Но явно не для военных нужд, а скорее, для гражданской администрации, когда она выберется из своих нор в послевоенный мир.
Разведчики между тем снова уехали в темноту, скупо отрапортовав об увиденном, перекурив, поев и, к неудовольствию Демьянова, перекинувшись несколькими фразами с одним только генералом. Исследование подземной железной дороги лишь начиналось. Примерно в двух километрах к востоку от вентиляционной шахты пути разветвлялись, и бог знает, насколько далеко тянулась каждая из двух веток.
Волкодавы из охранного батальона начали проверять одну и проехали столько, сколько могла преодолеть дрезина за двадцать минут.
Поиски осложнялось тем, что у них не было ничего похожего на схему. Это все равно, что археологу будущего исследовать запутанное Лондонское метро. А еще пришлось забыть про обычную радиосвязь. Имевшиеся у них рации для подземной связи не подходили, но даже те, которыми их снабдил предусмотрительный Савельев, давали устойчивый прием только на расстоянии до трех километров. Местный гранит очень хорошо экранировал радиоволны.
В автомотрису правительственную производства «Уралвагонзавода», как звалось, чудище, отряд поместился весь. Еще два часа заняло маневрирование и сцепка – к бронелокомотивам прицепили несколько грузовых вагонов. По настоянию генерала Савельева это были четыре платформы и столько же крытых вагонов. Демьянов боялся, что размеры последних не позволят им войти в портал тоннеля, но тот оказался гораздо шире, чем обычный метрополитеновский.
После того как закончили заправлять локомотив и зарядили аккумуляторы, состав двинулся с места ровно и плавно, быстро набрав скорость.
* * *
«Гейт». Ворота. Врата.
Данилов повторил и так, и эдак слово английского происхождения, одновременно знакомое и незнакомое. Почему-то оно ассоциировалось у него только с вратами ада. Не лучше были ассоциации и со словом «портал».
Судя по интервалам, через которые пролетали мимо опорные балки, он на глазок оценил их скорость в семьдесят километров в час. Значит, скоро они должны быть на месте. Не могут же эти катакомбы пролегать под всем регионом? Субъективно ему казалось, что они едут сквозь темный тоннель на восток уже много часов.
– А что в западном? – спросил Данилов товарищей.
– Сплошной завал. Похоже, подорвали его. Да и зачем нам в Москву? – хмыкнул Петрович. – Думаешь, там лучше, чем здесь?
Их звено расположилось не в автомотрисе, а во втором вагоне, обычной теплушке, где раньше перевозили не то бумагу в рулонах, не то еще что-то. Спали на полу, туалетной комнаты не было. Кто-то даже хотел запеть блатную песню про «столыпинский вагон», но остальные не поддержали.
Ехали долго. Столько, что Саше при его непритязательности, хватило бы, чтобы отоспаться. Это было разумно, учитывая, что по прибытии времени для сна может не выпасть долго. Но спать совсем не хотелось. За крохотными смотровыми окошками в полной темноте, которую прорезали только отблески огней локомотива, пролетали метры бетонных стен тоннеля, однообразие которых нарушали только трубы и кабели, кабели и трубы. Здесь внизу все поражало своей капитальностью и ухоженностью. Ни трещинки, ни потека ржавчины. Теперь они точно знали, что и разобранная узкоколейка, и бывшая обогатительная фабрика, и заброшенные строения воинской части на горе Ямантау, которые до катастрофы успели заснять сотни туристов – были не более чем бутафорией. И если в городе наверху витал дух запустения, то здесь внизу все содержалось в идеальном порядке. По крайней мере, до войны, поправил себя Саша.
Внезапно вагон резко, со скрежетом и скрипом остановился. Если бы у них были верхние полки, кто-то мог бы попадать с них.
– Приехали, – проворчал Петрович.
– Пойду, узнаю, что у них там, – Дэн поднялся с места и направился по проходу между лежащими на полу или сидящими на чем попало людьми.
– Всем на выход, – передали по цепочке из первого вагона.
Дверь ушла в сторону, в полутемный вагон проник свет.
Бойцы брали оружие; те, кто разулся, быстро обувался, продевали руки в лямки рюкзаков и выходили из вагонов. На станцию метро. Не хватало только светящегося табло с отсчетом времени до прибытия нового поезда и схемы маршрутов. Иллюзия была полной.
Подошел черед Александра, и он, не теряя времени, спрыгнул на бетонный перрон, размеченный флуоресцирующей краской. Перрон находился от дверей вагона на расстоянии тридцати сантиметров и значительно ниже, но тут уж было не до комфорта.
Воздух был сухой и лишенный запаха. Он не был застоявшимся – ощущалось его движение в направлении сердца подземного комплекса.
– Похоже, их строили, как старые ветки Московского метрополитена, с расчетом на естественную вентиляцию, – услышал Саша слова Дэна. – Воздуховоды работают за счет разницы давления. Иначе тут дышать было бы проблематично.
Недостатка кислорода не ощущалось, Данилов мог в этом поклясться. Прикинув, сколько они едут под уклон, Саша сделал вывод, что над ними уже не десятки, а сотни метров породы. От этой мысли ему стало неуютно, но не более чем от отсутствия туалета. Вернее, тот мог и быть, но их звено пока не отпускали с бетонного пятачка возле перрона.
– Очешуеть…
– Вы сюда посмотрите.
Иллюзия, наделившая незнакомые вещи чертами привычных, рассеялась. Станция была грузовой, а не пассажирской, и имела мало общего с благоустроенной подземкой.
Лучи прожекторов вместе с фарами локомотива разогнали темноту, пересекаясь высоко под потолком. Где-то высоко над их вагоном нависал кран. Чуть дальше, где остановился локомотив, над путями был проложен металлический виадук.
Половину того, что они назвали станцией, занимал кажущийся хаос контейнеров, связок металлических труб, двухсотлитровых железных бочек. Широкие ленты транспортеров, огороженные сеткой, тянулись во все стороны, исчезая в недрах горы: какие-то горизонтально, какие-то под углом. Черт их разберет, куда они ведут, подумал Александр, на них были только ничего не говорящие указатели вроде «24/1». Парень повернулся вокруг своей оси, делая панорамный обзор. Еще в вагоне, не спрашивая ни у кого разрешения, он, как шпион, закрепил миниатюрную камеру, состоящую из объектива и карты памяти, у себя на голове, рядом с налобным фонарем. Видеоотчет о спуске в Ямантау будет готов, что бы ни случилось.
– Чего ждем? – спросил Данилов у командира звена.
– Похоже, решают, куда идти, – ответил Дэн.
– Разве тут нет схемы всего комплекса?
– Где-нибудь на стене, да? Это тебе что, торговый центр? – хмыкнул бывший сурвайвер. – Видно, режим на объекте не предполагал свободного перемещения укрываемых… обычных – по всему комплексу. Надо искать у дежурных служб.
– А где их искать?
– Не твоего ума дело. Ты это, не беги впереди паровоза. Этим сейчас уже занимаются. Наша задача, как я уже сказал, не наступить куда не надо и ноги не протянуть раньше времени. Мы еще понадобимся. Наверно, не как боевая единица, а на подсобных работах. Что нам привычно.
Это не могло не радовать.
– Да, кажись, не с кем здесь воевать, – проговорил Презик, боязливо оглядывая пустую станцию.
Ни одного человека. Ни живого, ни мертвого.
* * *
– Я, понимаю, устали, но это, мать вашу, не повод переть вперед, как носороги!
Генерал отчитывал бывалого спецназовца, как нашкодившего котенка.
Демьянов видел, как вытянулось лицо у человека, еще минуту назад хладнокровно обезвредившего гранату с выдернутой чекой. Оправдываться, как мальчик, тот не стал, но и не возразил ничего, соблюдая субординацию.
Майор понимал причину злости Савельева. Они еще даже не начали работу, а уже имели потери и могли бы получить новые. Граната Ф-1, просто и незатейливо привязанная проволочкой к дверной ручке, ждала первого, кто воспользуется санузлом. Теперь она лежала на столе обезвреженная, но все еще таящая в себе немую угрозу.
Приподнятое настроение сменилось чувством злости и желанием перетереть обитателей подземелья в труху. Увеселительной прогулки никто и не ждал, но теперь приходилось идти, каждую секунду ожидая нападения. А это здорово замедляло и без того черепаший шаг. Но если забрался туда, куда забираться не следовало, не жди спокойной жизни.
Незадолго до этого Демьянов, пыхтя, поднялся по лесенке в вынесенную на крышу радиорубку. И вслед за дежурившим там бойцом увидел, как потолок тоннеля внезапно прыгнул вверх. Высота свода, казалось, была метров двадцать. При желании по этой «станции № 1» мог бы проехать автокран с поднятой стрелой. Демьянов вспомнил, что концерн Рабиновича когда-то получил заказ на изготовление нестандартных проходческих комбайнов для строительства объектов к Олимпиаде в Сочи (как давно он читал про это – в прошлой жизни…). Выходит, и здесь они пригодились…
Оказалось, что дальше по рельсам для них пути нет. Тоннель прерывался стальной перемычкой, которая плотно закупорила его, врезавшись в бетон, будто обрушилась на него с силой. Вторая ветка, которая могла быть частью местной кольцевой линии, была заглушена на таком же расстоянии от гейта на станции «Пихты». И открыть их вручную оказалось невозможно. А значит, надо было идти пешком.
Почти сразу после высадки на этот незнакомый берег хреновые вести пришли от дозиметристов. Вопреки ожиданиям, здесь на глубине уровень радиации оказался лишь чуть ниже, чем снаружи на станции, где произвели последнее измерение. Это означало, что радиоактивные воды все-таки проникали в убежище. Значит, времени у них еще меньше. Там наверху радиоактивное облако уже накрывало обезлюдевшее Межгорье и окрестные поселки, откуда ушли даже последние из выживших.
Пока они шли без защиты органов дыхания. Но на глубине, скорее всего, придется снова надеть маски.
К вечеру было обезврежено восемь ловушек на основе распространенных гранат и мин, и еще десять просто помечены и обойдены. Демьянов отметил, что между ловушками есть большая разница. Огнемет и автоматические пулеметы явно смонтировали до войны. А эти «подарочки» установлены впопыхах и дилетантами.
