История суда и правосудия в России. Том 2: Законодательство и правосудие в Московском государстве (конец XV – 70-е годы XVII века)
Законодательство и правосудие в Московском государстве (конец XV – 70-е годы XVII века)
История суда и правосудия в России в 9 томах. Том 2
Ответственные редакторы доктор юридических наук, профессор
В. В. Ершов,
доктор юридических наук, профессор
В. М. Сырых
Том 2
Законодательство и правосудие в Московском государстве (конец XV – 70-е годы XVII века)
Ответственные редакторы
Н. М. Золотухина, В. М. Сырых
Редакционный совет:
Ершов В. В. (председатель редакционного совета, ответственный редактор издания), Сырых В. М. (руководитель авторского коллектива, ответственный редактор издания), Золотухина II. М., Колунтаев С. А., Корнев В. Н., Краковский К. П., Петухов Н. А., Сафонов В. Е., Соломко 3. В.
Коллектив авторов
Ананьева Наталья Георгиевна, кандидат юридических наук – гл. 20 Захаров Владимир Викторович, доктор юридических наук, профессор – гл. 50—55
Золотухина Наталья Михайловна, доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист РФ – введение (совместно с В. М. Сырых), гл. 1–4 (совместно с К. В. Петровым); гл. 22, 30, 32, 33, 35–37
Гайнутдинов Равиль Камилевич, доктор юридических наук, профессор – гл, 10
Исаев Игорь Андреевич, доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ – гл. 11, гл. 12, 15–18, 21, 38, 39, 43 (совместно с С. А. Салтыковой)
Колунтаев Сергей Александрович, кандидат исторических наук, доцент – гл. 5—9
Комарова Татьяна Николаевна, младший научный сотрудник – заключение
Лимонцева Валентина Атексеевна, кандидат юридических наук, доцент – гл. 31, 34
Логинов Вадим Валентинович, кандидат юридических наук – гл. 24
Морозова Людмила Александровна, доктор юридических наук, профессор – гл. 23 (совместно с А. С. Смыкалиным)
Петров Константин Васильевич, кандидат юридических наук, доцент – гл. 1–4 (совместно с Н. М. Золотухиной)
Рожнов Артемий Анатольевич, доктор юридических наук, профессор – гл. 13, 14, 19, 40–42, 44, 45
Салтыкова Светлана Александровна, кандидат юридических наук, доцент – гл, 12, 15–18, 21, 38, 39, 43 (совместно с И. А. Исаевым) Стадников Антон Владимирович, доктор юридических наук, профессор – гл. 48, 49
Смыкалин Александр Семенович, доктор юридических наук, профессор – гл. 23 (совместно с Л. А. Морозовой), гл. 26, 29 (совместно с М. Д. Чуповой)
Сырых Владимир Михайлович, доктор юридических наук, профессор – введение (совместно с Н. М. Золотухиной), гл. 47
Чупова Мария Дмитриевна, кандидат юридических наук – гл. 25, 27, 28, гл, 26, 29 (совместно с А. С. Смыкалиным)
Яцкова Анна Павловна, кандидат юридических наук, доцент – гл. 46
Список принятых сокращений
ААЭ – «Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской Империи Археографической Экспедицией Императорской Академии Наук»
АЕ – «Археографический ежегодник»
АЗР – «Акты, относящиеся к истории Западной России, собранные и изданные Археографической комиссией»
АИ – «Акты исторические, собранные и изданные Археографической комиссией»
АН СССР – Академия наук СССР
АСЭИ – «Акты социально-экономической истории Северо-Восточной Руси конца XIV – начала XVI в.»
АЮ – «Акты юридические, или Собрание форм старинного делопроизводства»
БЛДР – «Библиотека литературы Древней Руси»
БТ – «Богословские труды»
ВВ – «Византийский временник»
ВИ – «Вопросы истории»
ДАИ – «Дополнения к актам историческим, собранные и изданные Археографической комиссией»
ЖМНП – «Журнал Министерства народного просвещения»
ИВ – «Исторический вестник»
ИЗ – «Исторические записки»
ИОРЯС – «Известия отделения русского языка и словесности Академии наук»
Н4Л – Новгородская 4-я летопись
ПРП – «Памятники русского права»
ПСРЛ – «Полное собрание русских летописей»
ПСЗРИ – «Полное собрание законов Российской Империи»
РЗ – «Российское законодательство X–XX веков»
РИБ – «Русская историческая библиотека, издаваемая Археографической комиссией»
СГГиД – «Собрание государственных грамот и договоров, хранящихся в Государственной коллегии иностранных дел»
ТОДРЛ – «Труды отдела древнерусской литературы Института русской литературы (Пушкинского дома) Академии наук»
Введение
Законодательство Московского государства о суде и правосудии, как и Новгородская и Псковская судные грамоты, имеет своим историческим источником Русскую Правду, однако его становление и развитие протекали в иных исторических условиях, нежели в демократических республиках Новгорода и Пскова. В числе конкретно-исторических обстоятельств, оказавших прямое воздействие на содержание и права, и правосудия в Московском государстве, имели значение; татаро-монгольское иго, исстари сложившаяся монархическая форма правления, авторитарный режим и интенсивные процессы закабаления крестьян, завершившиеся установлением в XVII в. крепостного права. Соответственно, процессы формирования, содержание и практика применения названного законодательства имеют свою историю, научное познание которой во всей полноте ее закономерных связей и отношений, а также в конкретно-исторических формах их проявления представляет собой актуальную задачу современной российской юридической науки[1].
После Куликовской битвы (1380) Москва становится центром объединения русских княжеств в единое государство. Процесс консолидации земель, связанный с изменением экономических, социальных, политических и юридических условий их развития, ставил перед великими московскими князьями задачу создания централизованного аппарата управления, обеспечивающего реализацию согласованного взаимодействия механизма верховной и местной властей на всей объединенной территории, а также принятия нормативных актов, определяющих правовые основания их деятельности.
Объединительный процесс стимулировал необходимость создания единого законодательства и судебного аппарата, действующего по правовым нормам, которые обеспечили бы правосудие на всей территории страны. Для осуществления этих задач при великом князе Московском Иване III был создан свод законов – Судебник 1497 г., ставший первым опытом самостоятельной кодификации законодательства Московского государства. Судебник, утвержденный великим князем совместно с Боярской думой, заложил основы законодательства Московского государства и его последующей общерусской кодификации. За ним последовали Судебники 1550, 1589, 1606–1607 гг. и, наконец, обширный свод законов середины XVII в. – Соборное уложение царя Алексея Михайловича, принятое в 1649 г.
Правосудие – сложный и многогранный процесс. В государстве могут быть законы высокого юридического качества, а правосудие при этом может отсутствовать, как частично, так и полностью. Папский легат Антонио Поссевино, посетивший Москву в XVI в., обратил внимание на высокую юридическую квалификацию Судебника 1497 г. Однако, похвалив российское законодательство, он заметил, что московиты в практике своей жизни зависят не от законов, а только от воли великого князя[2]. Австрийский посол Сигизмунд Герберштейн, также по достоинству оценивший Судебник 1497 г. и отметивший отсутствие подобного сборника законов в европейских государствах, даже принял решение о его переводе для австрийского императора Максимилиана; однако и от его взгляда не укрылось, что поведение людей в Московии определяет не закон, а личная воля государя, который «хочет быть полным господином имущества, тела, души и даже как бы мыслей подданных»[3].
Раскрытие противоречия между нормативными актами высокого юридического качества и авторитарной практикой их применения, а также способами внезаконного регулирования отношений в обществе и составляет одну из основных целей настоящего издания.
По мере усложнения государственно-правовых отношений между государством и подданными заметно увеличивалось число нормативных актов, обеспечивающих защиту личности и декларирующих формальное равенство всех участников судебного процесса. Одновременно устанавливалась уголовная ответственность за недобросовестное исполнение работниками судебного аппарата своих обязанностей, преследовалось взяточничество (мздоимство) судей. Были отменены формальные виды доказательств – «поле» и крестоцелование, повышена роль письменных доказательств, классифицировались показания свидетелей, запрещалось лжесвидетельство под угрозой уголовной ответственности, уточнялись виды умысла и формы соучастия, провозглашались принципы применения наказаний соответственно тяжести совершенного деяния («комуждо по делам его») и т. п.
Введенная в правовые рамки судебная деятельность тем не менее далеко не всегда соответствовала провозглашенным в законодательстве требованиям, поскольку во многом зависела от формы правления и особенно политического режима, существовавшего в тот или иной период в стране. Так, в период опричнины, по образному выражению А. М. Курбского, были «опровергохом все законы и указы святые» и попраны все ранее действовавшие принципы реализации правосудия. Если иногда видимость суда и соблюдалась, как это было в случае с осуждением членов правительства – Избранной рады Алексея Адашева и Сильвестра, то сама процедура судебного заседания оказывалась лишь фикцией: подсудимые в судебное заседание не вызывались и их не ставили перед судьями «с очи на очи», а сам суд превращался в «соборище», заочно обвинявшее их по прямому указанию царя. Князь Курбский заметил, что тогда в государстве «судили всех против правил (законов государства) и канонов церковных… Таков был суд царя нашего христианского… грядущим потомкам на вечный срам и унижение русскому народу»[4].
В последующих царствованиях было немало сделано для того, чтобы восстановить в стране правосудие, чему активно способствовал Борис Годунов, который, по словам государева дьяка Ивана Тимофеева, «имел любовь к правосудию, нелицеприятно искоренял всякую неправду… всех кто насиловал маломощных, с гневом и немедленно наказывал» и был «неправде всякой изыматель и зла искоренитель»[5]. Современники, описывая недолгое царствование Бориса Годунова (1598–1605), отмечали его борьбу за восстановление и обеспечение правосудия в государстве. По словам Жака Маржерета, борьба Бориса Годунова с взяточничеством в суде и государственном аппарате была настолько успешна, что позволила добиться его искоренения не только в настоящем, но, как предполагал Маржерет, возможно, даже и в будущем времени[6]. (К сожалению, этого не произошло.)
Большое внимание восстановлению правосудия в стране было уделено царем Василием Шуйским (1606–1610). Он вступил на престол в период, когда в государстве царила обстановка беззакония и внесудебных расправ. В торжественной обстановке в Успенском соборе Московского Кремля он поклялся перед народом, что все подданные России (равно как и ее гости) будут наказываться только по закону и приговору суда и в соответствии с тяжестью своей вины («по своей вине»); члены семьи осужденного никаким опалам и конфискациям движимого и недвижимого имущества подвергаться не будут. Всякое дело будет предварительно тщательно расследовано, приговор по нему вынесен правомочным составом суда в присутствии обвиняемого, которому должно быть предоставено право стоять пред судом и давать личные объяснения, т. е. практика заочных обвинений и объективного вменения, получившая распространение в период опричнины, полностью прекращается; наказание виновному будет определено только судом, по закону и в соответствии с тяжестью им содеянного[7]. Содержание Подкрестной записи Василия Шуйского (исследователи называют этот акт Декларацией) имеет нормативный характер и во многом соответствует Акту о гарантиях и правах личности (Habeas Corpus Act), принятому в Англии через 73 года – в 1679 г. [8]
Судебники 1589 и 1606–1607 гг., борясь со взяточничеством судей, также запрещали «имать посул в суде», еще раз подтвердив правило, изложенное в ст. 99 Судебника 1550 г., предусматривающее наказание не только для судей и судебных работников, но и для непосредственных участников судебного процесса: «ищею и ответчика», которые судьям «посулы давали», предав их проклятию «по торгам на Москве и во всех городех Московские земли, и Новгорцкие земли и Тверские земли и по волостям, чтобы ищея или ответчик судьям и приставом посулов в суде не давали и не сулили…».
Охрана правосудия в государстве получила выражение и в договорах со шведским королем Сигизмундом III о приглашении на российский престол его сына – королевича Владислава, составленных в феврале и августе 1610 г. [9]
В текстах этих договоров содержалось запрещение наказывать «людей всех чинов» (т. е. любого российского подданного), «не сыскав вины» и не подтвердив ее приговором полномочного судебного органа. Ответственности за совершенное преступление подлежало только лицо, виновность которого устанавливалась судом и подтверждалась приговором. Объективное вменение запрещалось, невиновных членов семьи осужденного никаким опалам и наказаниям подвергать не разрешалось: «а жены, дети, братья, которые того учинку не помогали и не ведали, альбо не произволяли, казнены быть не мают» и отчизны и поместья у них конфискации не подлежат.
В текстах договоров содержалось также требование о недопустимости обвинения и наказания любого человека Московского государства независимо от его сословной принадлежности без предварительного расследования возведенного на него обвинения и вынесения соответствующего судебного приговора: «не осудивши судом с боярами всеми никого не карати, чести з них не брати, на вязенье (под стражу) не засылали, поместья и отчизны не отыймовати». Все дела предписывалось решать только в судах с вынесением приговора, утвержденного «советом бояр и всих думных людей», а «без Думы и приговору таких дел не совершали».
Позаботился об охране правосудия и царь Алексей Михайлович. Осуществление правосудия подробно регламентировалось в Соборном уложении 1649 г., уже на базе достигнутого к этому времени правового уровня регулирования процесса реализации правосудия; этим вопросам также уделялось внимание и в нормативных актах последующего времени.
Последовательный, хотя и недостаточно революционный курс на судебную защиту прав и свобод подданного российской короны, отчетливо проявившийся в законодательстве Московского государства, стал возможен также благодаря содействию средневековых мыслителей и публицистов, активно провозглашавших в своих произведениях необходимость установления независимого от властных структур и немздоимного суда, ибо только в этом случае может быть достигнута реализация «правды» в осуществлении правосудия. С этих позиций примечательными являются требования, предъявляемые мыслителем XVI в. Зиновием Отенским к деятельности судей. Судья, утверждает Зиновий, никогда не должен забывать, что он «на высоком судейском престоле сидит» исключительно для того, чтобы судить по правде и справедливости. «На судиях Господь Бог иного не ищет ничего точию суда праведна»; в задачу судьи входит «судити по суду и обвинити и казнити (наказать) по обыску… да не сотворит [судья] неправды в суде и не оправдиши неправого мзды ради, ни восхитивши мзды от него, да проклят будет судия неправедный… ибо быв он вместо пастыря»[10]. О суде и правосудии писали многие мыслители XVI в.: Максим Грек, И. С. Пересветов, А. М. Курбский и др.
Законодательство о правосудии в Московском государстве и практика его применения со всеми достоинствами и недостатками имеют важное историческое значение в общем генезисе российской судебной системы, и поэтому системное комплексное исследование начального этапа их развития представляется весьма значимым и необходимым в общей истории этих институтов с точки зрения как преодоления научных пробелов, так и понимания особенностей современного состояния российского законодательства по вопросам суда и правосудия и практики его применения.
Раздел I
Историография законодательства и правосудия Московского государства (конец XV – 70-е годы XVII века)
Глава 1
Историография исследований законодательства и правосудия в дореволюционный период (до 1917 года)
При исследовании процессов развития законодательства и реформировании судебных органов, реализации правосудия следует учитывать, что в Средние века отсутствовало расчленение знаний по отраслевому признаку. Все они в совокупности составляли предмет русской книжности и в силу этого должны подвергаться совместному комплексному изучению при определении степени их воздействия на все политические и юридические процессы в государстве.
Создание моделей, содержащих проекты возможного развития государства, и наиболее оптимальной организации в нем власти (формы правления), способов ее осуществления (политический режим), процесса создания и реформирования судебной системы и организации ее деятельности в виде осуществления правосудия особенно активизировалось в XV–XVI вв. Такое внимание к этим проблемам было связано с целым рядом политических, социальных и юридических обстоятельств: обретением государственной суверенности (1480), централизацией власти, формированием единого аппарата управления, судебной системы и общего для всей территории, находящейся под властью великого князя Московского, законодательства, что в конечном счете обусловило постепенный переход от раннефеодальной монархии к ее сословно-представительному варианту с большей степенью концентрации властно-управленческого и судебного аппарата.
Мыслители и публицисты отражали в своих произведениях все острые социальные, политические и юридические проблемы, сопровождавшие эти процессы и нуждавшиеся в нормативном регулировании. Законодатели, как правило, учитывали запросы общества и в итоге в той или иной степени воплощали предлагаемые предложения и проекты в нормы права. Мыслители, в свою очередь, одобряли новое законодательство, придавая ему тем самым наибольшую степень легитимности в глазах общества, или, напротив, подвергали критике принятый закон, и тогда сражение за урегулирование нормами права обострившихся социальных или политических отношений, а иногда и острых конфликтных ситуаций вступало в свою новую фазу. Весь этот многогранный процесс взаимосвязан и взаимообусловлен и, следовательно, изучать его следует в комплексе всех составляющих его компонентов.
Особо значимым событием для российских ученых являются поиск и обнаружение текстов законодательных актов, определявших государственно-правовую политику Московского государства в конце XV – первой половине и середине XVII в. Среди таких документов особое значение имеют обнаружение и исследование средневековых Судебников. Первый из них был найден В. Н. Татищевым – Судебник 1550 г. (единственный известный его список), в 1734 г. подаренный императрице Анне Иоанновне. Судебник 1550 г. был издан Г. Ф. Миллером в 1768 г.[11]
Судебник 1497 г. был найден позднее, хотя сведения о нем были известны «из извлечений из него, приведенных С. Герберштейном в своих «Комментариях о московитских делах»[12]. В 1817 г. текст Судебника 1497 г. был обнаружен археографами П. М. Строевым и К. Ф. Калайдовичем, опубликован в 1819 г.[13]
Судебник 1589 г., или Судебник царя Федора Иоанновича, стал известен в русской исторической науке лишь в 1899 г.; его обнаружил в 1898 г. и затем опубликовал в 1900 г. С. К. Богоявленский[14].
Сводный Судебник 1606–1607 гг. впервые был напечатан в Сенатской типографии в 1774 г. «с многочисленными ошибками и недописками и пропусками переписчика, извращающими, а местами и вовсе лишающими смысла текст. Плохо соблюдено также древнее правописание и само заглавие не допечатано»[15]. В 1918 г. К. Ф. Калайдович и П. М. Строев опубликовали «Законы великого князя Иоанна Васильевича и Судебник царя и великого князя Иоанна Васильевича с дополнительными указами», включив в это издание Судебники 1589 и 1606–1607 гг. Научная публикация Сводного Судебника была предпринята только в 1956 г. А. А. Зиминым в издании «Памятники русского права» по Рогожской рукописи, относящейся к первой трети XVII в.[16]
Сводный Судебник, принятый в 1606–1607 гг., по мнению исследователей, официального признания не получил, но в судебной практике использовался и был хорошо знаком составителям Соборного уложения 1649 г., которые позаимствовали принятую в нем систему изложения законодательного материала.
Текст Соборного уложения 1649 г. был напечатан сразу же по его изготовлении и разослан по городам. Впоследствии он был утрачен и вновь обнаружен по поручению Екатерины II. Подлинный свиток Соборного уложения был помещен в специально изготовленный для него серебряный ковчежец (столбец) и хранится поныне в Историческом музее. С подлинного свитка дважды было напечатано по 1200 экземпляров. В 1776 г. Соборное уложение было издано Императорской академией наук; в 1907 и 1915 г. издание памятника повторил Московский государственный университет. В советское время Соборное уложение издавалось: в серии «Памятники русского права» (Вып. VI. М., 1957); Ленинградским отделением издательства «Наука» в 1987 г. (текст подготовил А. Г. Маньков). Последнее научное издание с комментариями в книге «Российское законодательство X–XX веков» было осуществлено издательством «Юридическая литература» в 1985 г. (отв. ред. А. Г. Маньков). Кроме этих изданий извлечения из Соборного уложения неоднократно издавались в хрестоматиях в учебных целях.
В 1836 г. в Санкт-Петербурге были изданы «Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской Империи Археографической Экспедицией Императорской Академии Наук» в четырех томах. В I том вошли акты за период 1294–1598 гг.; во II – за 1598–1613; в III – за 1613–1645; в IV – за период 1645–1700 гг.
Наряду с корпусом нормативных актов и исторических документов Археографическая комиссия начала публиковать и памятники средневековой письменности. В 1868 г. было осуществлено издание Великих Миней Четьих, составленных митрополитом Макарием (XVI в.) и дополненных святителем Димитрием Ростовским (XVII в.); предпринята публикация всех известных на то время летописных сводов. С 1872 г. Археографическая комиссия начала издавать сборник «Русская историческая библиотека», опубликовав 39 томов, в которых содержались акты внутренней и внешней политики России, документы из церковных и монастырских архивов, писцовые книги, фрагменты летописей, декларации властей, в том числе договоры полномочного представительства России с польским королем Сигизмундом III о приглашении королевича Владислава на русский престол; произведения средневековых мыслителей, а также послания различных лиц (духовного и светского статуса): митрополитов Зосимы и Макария, игумена Белозерского монастыря Кирилла, старцев Артемия, Вассиана, Филофея (Псковского), князя А. М. Курбского, государева дьяка Ивана Тимофеева, келаря Троице-Сергиева монастыря Авраамия Палицына, князей И. А. Х воростинина, С. И. Шаховского и И. М. Катырева-Ростовского, а также анонимные повести и сказания Смутного времени и др.
Дореволюционные историки (в том числе церковные), а также филологи, философы и правоведы при исследовании различных аспектов общественной жизни России XIV–XVII вв. рассматривали идеологические течения, обсуждаемые в обществе, в которых предлагались различные проекты государственно-правовых преобразований, подготавливая тем самым принятие законов и проведение реформ, а затем легитимируя своим одобрением их содержание и практическую реализацию или, напротив, критикуя их. При изучении этого корпуса литературы в поле зрения исследователей попадали не только направления политической мысли (общественной, как принято тогда было называть все идеологические течения, касавшиеся социальных, политических и правовых тем), но и отдельные доктрины выдающихся мыслителей, затрагивающие философско-богословские и политико-юридические проблемы.
В общих курсах по истории России были рассмотрены вопросы, касающиеся возникновения русского права, составляющих его величин (правда, справедливость, закон и истина), его источников, судебной организации и реализации правосудия всеми органами, наделенными судебными полномочиями. Здесь следует привести прежде всего работы М. М. Щербатова «История Российская с древнейших времен» (доведена до 1610 г.) (Сочинения князя Щербатова. М., 1770–1791; 2-е изд. М., 1898); В. Н. Татищева «История Российская» (доведена до 1577 г.) (М., 1768); Н. М. Карамзина «История государства Российского» (1816–1829); С. М. Соловьева «История России с древнейших времен» (СПб., 1851–1879; М., 1988–1999); И. И. Костомарова «Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей» (СПб., 1874); С. Ф. Платонова «Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI–XVII вв.» (М., 1889, 1937); В. О. Ключевского «Курс русской истории» (М., 1904–1906). Наиболее полное современное издание работы «Курс русской истории» В. О. Ключевского включено в девятитомное издание его сочинений (М., 1997). В дальнейшем сочинения В. О. Ключевского, в том числе «Курс русской истории», переиздавались неоднократно, некоторые из них в сокращенном виде (М., 2002, 2005, 2011).