– Кого ещё принесло, морских блох ему рундук? – грозно вскричал паромщик, высунув нос на палубу. – Что ещё за чёрт знает что?!
Доброволец-невысоклик виновато потупился и, пожимая плечами, кивнул куда-то в сторону. Из-за завесы, стоящей в воздухе водяной хмари, выступило пять фигур в островерхих капюшонах, вооружённых алебардами. За ними появились двое, поддерживающие третьего, еле волочащего ноги. Затем появился последний, подпоясанный мечом знатный гном.
– Охрана Магистра Будинрева, – хрипло сказал он. – Поехали!
Старый Брю узнал посланника Грейзмогла.
– Едят меня рыбы, если ваших не было больше!
Теперь он увидел, что почти все алебардщики изранены и им нужен лекарь.
– Эй, Болто, бери шлюпку и чеши к Четырбоку! Да скажи, пусть поторопится, пеликаний сын! Видишь – раненые на борту.
Обступившие гномов добровольцы сразу полезли с вопросами. На все их "кто?", "чего?", "почему?" и "как?", Грейзмогл после долгих колебаний ответил:
– Морки.
Невысоклики в ужасе онемели.
– А ну, кр-р-ути, грызани вас сом! – Напустился Брю на помощников, и паром тронулся к правому берегу.
Глава 3. Большое приключение начинается
То, что происходило вне стен его дома, пугало Олли всё больше. Наполовину затонувший Хойбилон напоминал тылы отступающей армии. Мимо окон пробирались повозки, груженные скарбом обывателей, по уши в грязи сновали вооружённые гномы, проходили, просясь на постой, люди с затопленных равнин.
И надо всем этим полыхали яркие грозовые вспышки. Казалось, высунь нос в форточку – и получишь по нему молнией. Тучи висели такие плотные и чёрные, что даже когда наступал полдень, приходилось брать с собой лампу, чтобы не оступиться во дворе. А дождь не стихал.
Грязные щупальца Дидуина с треском таскали по нижним улицам обломки изгородей и брошенную утварь. Кое-где на волнах покачивались сорванные крыши с орущими котами и нахохлившейся домашней птицей. Причём, кому в данном случае повезло больше, неизвестно.
Домик, в котором жил Олли, находился хоть и не на самом высоком месте, но погружаться пока не собирался. И в нём было, по крайней мере, сухо. На веранде вовсю развешивало вещи семейство кузнеца – человека с Восточного тракта, а в дальней комнате храпела парочка гномов из свиты Магистра Будинрева.
Темнело. Репейник только что ушлёпал в очередной рейд за провиантом и пожитками к своей тётке Зузиле, в доме которой он обитал на чердаке. Олли укладывал поклажу для ослика, купленного накануне у дальнего родственника за символическую плату. Ослик был помещён в сарайчик и сопровождал каждый очередной удар грома испуганным рёвом.
После долгих раздумий друзья решили идти вместе с родом Виндибуров и другими невысокликами на юго-запад, мимо Столбовых холмов, в долину Черед-Бегаса. Эта местность издревле носила имя Желанного приюта.
На восточных склонах Черед-Бегаса, стоящего на пути у морских ветров, жили в основном люди – пастухи. Горцы слыли народом гостеприимным, хотя и не очень общительным. Переселенцы рассчитывали найти здесь убежище, провиант и земли, пригодные для возделывания.
Но для Олли и Пита в этом состояла лишь часть секретного плана.
Никогда ещё Виндибур не покидал собственный дом больше чем на неделю. Даже раньше, уходя в походы по окрестностям на несколько дней, он испытывал угрызения совести.
На свете не было другого такого места, где можно чувствовать себя так спокойно и уютно. Дом защищал, успокаивал, дом лечил. Он надёжно укрывал ранимую душу хозяина плотными занавесками на окнах, давая ей микстуру умиротворения и равновесия. Только в этом ограниченном пространстве не существовало одиночества. Только эти небольшие оконца могли светиться в ночи так тепло и заманчиво. Это был настоящий друг.
Олли казалось, что он привязан к старому дому больше, чем черепаха к собственному панцирю. И вот теперь они расставались. Оглянувшись ещё раз, невысоклик растерянно махнул рукой и, взяв за повод ослика, зашагал вслед за Питом, догоняя растянувшийся на несколько миль караван переселенцев.
Через полдня пути дорога или то, что от неё теперь осталось, пошла немного вверх. Миновав западные пределы Расшира, скитальцы решили разбить временный лагерь и остановиться на ночлег. Пёстрый табор, состоящий в основном из невысокликов во главе с Годо Виндибуром, небольшого количества людей, а также множества вьючных и прочих домашних животных, поспешил укрыться в дубовой роще. Вскоре под каждым деревом у разведённых костерков мычало, хрюкало и бранилось на погоду многочисленное разношёрстное сообщество.
Репейник, предусмотрительно захвативший вязанку сухих дров из сарайчика Олли, устроил очаг и приспособил над ним чайник. Скромный ужин и горячий чай вернули друзьям сносное расположение духа и они, забравшись под ближайшую повозку, достали карту.
Олли предлагал приотстать от каравана после того, как они минуют самый южный из Столбовых холмов, а затем свернуть вправо, поднявшись вверх по ущелью, отделяющему их от горного массива Черед-Бегас. Затем он планировал перевалить в Долину ветров, ведущую к Потерянным гаваням. А там Безымянный остров, должно быть, видно с берега.
На следующее утро кочевье тронулось в путь. Привязав ослика с поклажей к повозке Мэда Виндибура, продрогшие невысоклики, надев под плащи всё что можно, шли широким шагом, пытаясь согреться.
С рассветом дождь понемногу ослаб. Часа через три сквозь завесу стылой хмари начали угадываться Столбовые холмы, на вершинах которых, словно на отдых, расположились клубящиеся лиловые тучи. Олли казалось, что тучи следят за караваном, ожидая подходящего порыва ветра, чтобы сорваться с места и низвергнуть на головы переселенцев очередную порцию воды.
Час спустя, открылось подножие первого из холмов, поросшее редкими соснами. Мэд, сидевший на козлах крытой повозки с семейным скарбом и болтавший с Репейником о том о сём, вдруг заметил, что всегда словоохотливый Пит уже некоторое время не отвечает ему. Обернувшись, Мэд не увидел ни Пита, ни Олли, ни ослика с поклажей. Невысоклик недоумённо пожал плечами и, причмокнув на лошадок, покатил дальше, не придав исчезновению друзей особого значения.
Идти по каменистой тропе было намного приятнее, чем по развороченной повозками раскисшей дороге.
Олли, ведущий за повод ослика, резво переступающего через камни и коренья, то и дело оборачивался и смотрел назад – не идёт ли кто за ними. Пыхтящий Пит, путаясь в длинном плаще, замыкал цепочку.
Путешественники шли к перевалу, направляясь прямо в оседлавшую его тучу. Большая, иссиня-чёрная и жирная как индюшка, туча, свирепо погрохатывала, ощетинясь протыкающими её молниями.
Питти забастовал.
– И не проси, – говорил он, – я туда не пойду. Она нас точно зажарит! Вот и Солист так думает.
– Какой ещё солист? – начал озираться Олли.
– Ну, ослик наш. Я давно его так называю.
И правда, голосок у ослика был дай боже всякому. Иногда, когда он был особенно напуган, его глотка исторгала такие звуки, что шарахались коровы.
– Ну и шуточки у тебя! – Олли покачал головой, посмотрев на животное.
Солист дирижировал ушами и жалобно поглядывал на невысокликов. Вид у него был как у жертвы на заклании.
– Смотри, – сказал Репейник, – уши скрестил, сейчас заорёт!
– Ладно, леший с вами, – согласился Виндибур. – Отойдём вон к тем соснам и устроим привал.
Соорудив из сосновых веток что-то вроде гнезда и даже устроившись в нём с относительным комфортом, друзья решили немного пожевать.
Хлеб с ветчиной да парочка согревающих глоточков – верные спутники сна, поджидающего путешественника на привале. Свернувшись калачиками, Олли и Пит задремали.
Олли проснулся оттого, что шум дождя прекратился. На сосне обрадованно засвиристела какая-то пичуга, а из дупла высунула нос любопытная белка. Невысоклик сел. Вокруг значительно посветлело.
Грозовой фронт уходил вниз по ущелью, прихватывая с собой рваные клочки серых облаков, безвольно проползающих мимо бивуака. Жирная лиловая туча, видимо, не дождавшаяся особого приглашения, нехотя слезла с перевала и, проследовав над головами невысокликов, пару раз грозно рыкнула. Проснувшийся от грохота Пит погрозил туче кулаком.
– Давай, давай, проваливай! – сказал он, сделав страшное лицо.
Вдруг Солист, увлечённо жующий хвою из лежанки, поставил уши торчком, оборотив морду в сторону тропы. Теперь уже и невысоклики смогли различить какие-то звуки. По тропе кто-то шёл.
– В кусты! – шепотом скомандовал Олли.
Молниеносно собрав вещи и схватив за повод удивлённого Солиста, кладоискатели схоронились в ближайших зарослях.
Ожидая увидеть всё что угодно и кого угодно, друзья, тем не менее были потрясены увиденным. Из-за поворота показались девчонки Уткинс. Тина и Пина довольно бодро шли друг за дружкой, неся палку, на которой болтался узелок с пожитками.
