– Нет, – сказала не своим голосом.
Мужчина резко схватил меня за подбородок и развернул моё лицо к себе.
В глазах цвета льда пылал огонь – яростный, злющий и беспощадный.
– Никогда не смей говорить о том, что мой сын – это твой сын. Поняла меня? Эта запись – ложь и провокация. Я не позволю какой-то проходимке касаться моей семьи и моего сына. А теперь взяла свою сумку и пошла отсюда.
Ледяные оковы внутри меня, дрогнув, разорвались на части, на миллионы осколков разлетелись, полосуя мою итак израненную душу новыми кровавыми следами.
Моя несчастная душа готова была рассыпаться в крошку, невыносимая боль удушливой рукой схватила за горло, не давая вздохнуть…
– Пожалуйста… – пискнула я. – Я вам не лгу…
Северский не слушал меня. Он подошёл к двери и распахнул её.
Слёзы нескончаемым потоком лились из глаз, горячей влагой обжигая кожу, словно то был яд.
– Я не повторяю дважды, – сказал он сухо.
– Прошу… Давайте проведём тест ДНК, – взмолилась я, не зная, что мне теперь делать.
– Светлана, – снова перешёл он на «вы», – не вынуждайте меня звать охрану. Уходите немедленно.
Секретарша начала вытягивать шею, чтобы увидеть, что твориться в кабинете начальства.
А мне было всё равно, что сейчас будет. Пусть зовёт охрану, но я не уйду.
Подошла к мужчине и рухнула перед ним на колени.
– Умоляю вас… Давай сделаем тест. Вы увидите, что это мой ребёнок…
На последнем слове он резко захлопнул дверь и больно схватил меня за руку выше локтя, поднимая с пола, и прошипел прямо в лицо:
– Убирайся! Убирайся немедленно! Я не верю ни этим слезам и не единому слову! Если ещё раз окажешься даже поблизости или начнёшь где-то нести подобную чушь, обещаю – сгниёшь в тюрьме! А теперь, пшла отсюда!
Он вытолкнул меня за дверь, в приёмную, и туда же вышвырнул мою сумку.
– Скажи охране, чтобы эту женщину на порог здания суда никогда не пускали, – распорядился Северский. – Она опасна и невменяема.
Девушка секретарша смотрела сначала на меня, потом на него изумлёнными глазами, открыв рот. Она едва кивнула и медленно поднялась с кресла.
– Ты поняла меня? – резко спросил он секретаршу.
– Д… дда… – проблеяла девушка.
Дверь с грохотом захлопнулась.
Я тяжело опустилась на стул и в голос зарыдала и завыла.
– Я никогда его таким не видела… – сказала девушка. – Что же вы такое наговорили Дмитрию Мстиславовичу? Вставайте же, вам нужно срочно уходить…
Глава 7
Дмитрий
Я всегда знал, кем хочу быть по жизни и выбрал профессию в сфере юриспруденции не просто так. Меня всегда привлекали сложности – это был своего рода вызов самому себе, я хотел знать грани своих возможностей и выявить все свои слабые места, чтобы навсегда их устранить.
Но это касалось не только работы. По жизни я тоже выбирал непростые дороги. Даже в жёны взял женщину, которую не любил, а после некоторых её выходок перестал и уважать. Я хотел развестись с Никой, но… её беременность кардинально изменила моё решение о разводе.
Сказать по правде, её беременность не вызвала во мне всплеска нежных чувств и любви. Моё мнение таково – любовь и нежные чувства к противоположному полу – это удел слабаков и мягкотелых личностей. Женщина должна любить и уважать своего мужчину, сам же мужчина не обязан испытывать тех же чувств к своей женщине.
«Глупо», – скажете вы.
«Нет, не думаю, что глупо», – отвечу вам. – «Любовь делает мужчину слабым и слепым. Лично я не собираюсь становиться таковым».
Я думал так до тех пор, пока на свет не появился мой ребёнок.
Филипп родился здоровым, красивым и пронзительно кричащим малышом.
Как сейчас помню, я почувствовал головокружение от невероятного счастья и некую эйфорию.
Каждый новый день был особенным, Филипп менялся, и было здорово наблюдать за этими изменениями: тёмный пушок на его голове стал светло-русым, голубые глаза стали ярче и насыщеннее. Малыш начал замечать предметы, узнавал голоса, забавно махал ручками и ножками, пока его маленькие мускулы набирали силу. Он плакал от голода, страха или неудобства и раздражения. Он часто улыбался – беззубо и открыто, узнавая знакомые лица.
Я навсегда был покорён и очарован своим сыном, начиная от его крошечных пальчиков до сладких ямочек на пухлом личике. Я мог просто находиться с ним рядом и наблюдать за ним целый день… если бы не горы дел, которые требовали моего внимания.
Это было моё счастье – Филипп был продолжением меня.
Жаль, что Ника так и не оправилась после родов. Она не принимала своего ребёнка и даже видеть его не могла, да и не хотела.
Пожилая и добрая женщина, по имени Марта, ставшая няней Филу, и стала ему заменой настоящей матери.
Ника же была больше наблюдателем, нежели участником. Её поведение вызывало во мне только раздражение и злость, но психологи в один голос просили дать ей время.
«Послеродовые депрессии случаются, просто подождите», – говорили они. – «Придёт время и она примет своего ребёнка».
Но пока это время не приходило, а я лишь сильнее отдалялся от жены, которая только на бумаге оставалась моей супругой.
Месяц назад я заявил Нике, что раз она не может находиться в одном доме с моим сыном, то пусть уезжает.
Я предложил Нике этот вариант спокойным и уравновешенным тоном, хотя после её слов, я готов был убить её! Они невероятно взбесили меня, но я не показал ей своего негодования.
– Мне сложно находиться рядом с этим вечно орущим монстром! Поскорее бы этот ребёнок уже вырос, чтобы отправить его учиться! – жестокие и неправильные слова ядом вырвались из уст красивой женщины. До сих пор отчётливо помню их и помню её выражение лица, с которым она их произносила. Ника ненавидела своего ребёнка.
«Это тебе лучше убраться куда подальше!» – решил тогда про себя.
Ника сопротивлялась, но после моего небольшого давления, согласилась и переехала в городскую квартиру.
Моя жена жила как потребитель, как маленький и красивый паразит, который не приносил никакой пользы этому миру. Да что там говорить, даже для своей семьи, для своего сына она не желала ничего доброго.
