– Восходящая звезда, певец гор, по прозвищу МХ, кумир современной молодежи, – съехидничал Петрович, – полный зал девиц, – и продолжил, – Как поет не берусь судить, но а все остальное на уровне.
Людмила Васильевна широким жестом скинула с плеч свою длиннополую шубу на руки подбежавшего гардеробщика, пригладила свои весьма аппетитные бока, и посмотрела на себя в огромное от пола до потолка зеркало. Одернула юбку ниже колен. Прошло то время, когда их надо было демонстрировать всем направо и налево. Теперь они уже никого не соблазнят.
Туфли на тонком каблуке, вытягивал щиколотку, отшитый золотом костюм сидел как влитой, а высокий воротник скрывала морщины на шее. Стильная тяжелая прическа завершала образ. И все же годы хоть и взяли свое, но все равно она выглядела солидно и представительно. «Ну да, не девочка, – оценила она себя, – но и не баба с базара».
В этот момент она увидела свою дочь. С красными от слез глазами она пробежала в дамскую комнату, а вслед за ней туда проскочила Маша, крича ей вслед.
– Настя, подожди, что ты из-за этого козла так расстроилась. Плюнь на него. Он того не стоит.
Людмила Васильевна подняла руку, посмотрел на своего полковника.
– Не надо! Я сама.
И гордо подняв голову пошла за своей дочерью.
***
В отделанной черным мрамором помещении никого кроме Анастасии и Маши не было. Анастасия стояла перед зеркалом и пыталась как-то смыть с лица тушь, которая размазалась по щекам из-за слез.
– Ну, сволочь, – всхлипывала она, – я ему еще припомню. Послал меня как какую-то шалаву.
Увидела в дверь мать.
– А ты что еще здесь делаешь? – резко бросила она, продолжая всхлипывать, – тебя еще не хватало.
– Кто это тебя послал, доча? – будто не слышала колкости, спросила Людмила Васильевна, – кто посмел обидеть мое золото?
Людмила Васильевна раскрыла свои объятия, и Настя не выдержала, бросилась к матери на плечо, всхлипывая и ничего толком не говорят.
Маша подкрашивая губы перед зеркалом, объяснила ситуацию в двух словах.
– Если откинуть в сторону жаргон и эмоции, то Настя хотела пригласить Маху к себе на день рождения, а тот сказал, что на корпоративах не поет.
Людмила Васильевна отстранила от своего плеча дочь.
– И все? Ты из-за этого разревелась как дура?
Она достала платок и стала вытирать щеки дочери.
– Ну-ка прекрати реветь. Нет в нашей стране такого артиста, который бы отказал выступать у нас дома. Уверяю тебя. Он просто еще не понял. Но ему все объяснят и он приедет как миленький.... Да… – Она подмигнула Маше, и тут же переключилась на нее. – Как мама? Как сама? Надолго со сборов вернулась.
Маша прекратила прихорашиваться.
– На неделю отпустили перед чемпионатом Европы. Потом едем в Италию.
– Хорошо, – Людмила Васильевна погладила дочь по голове. – Прекрати плакать. Решим мы эту проблему. Это вообще даже не проблема.
И Людмила Васильевна еще раз погладила по голове свою взрослую дочь.
Когда рыдание дочери утихли, она еще раз подмигнула Маши.
– Ну, ладно, давайте припудривайте носики и выходите, а я пойду посмотрю на вашего нового Карузо. Из-за чего хоть слезы-то лили.
Как только мать вышла, Настя облегченно вздохнула и разжала свой кулачок, в который был зажат небольшой пакетик с белым порошком.
– Чуть не спалились, – сказала она, глядя на свою подругу, и потрясла перед ней пакетиком, – будешь?
Маша поморщилась и отрицательно покачала головой.
– Ну и зря, очень помогает, – возразила Настя, и тут же высыпала содержимое на черный мраморный стол, в который была вмонтирована раковина.
Глава 3. Шакро-старый
Шакро-старый сидел в своей спальне, на широкой кровати, и щелкал пультом телевизора, переключаясь с канала на канал, просматривая последние утренние новости. От прежнего дородного Шакро, в нем осталась только черные и злые глаза, которые, казалось, могли вывернуть любые карманы, которые попадал в его поле зрения. За последние двадцать лет он сильно похудел. Кожа на щеках и шее свисало у него как уши у породистого спаниеля, и несколько раз подвергалась косметической подтяжке.
Одетый в шелковую пижаму, Шакро чувствовал себя совершенно комфортно, и практически не страдал от того, что не может встать со своего… кресла-каталки.
Война с Патроном за контроль над наркотрафиком закончилась тем, что Шакро-старого заказали. Когда его лимузин подбросило от взрыва и перевернуло, то тело авторитетного вора зажало в смятом салоне так, что, спасателям, прибывшим на место происшествия, пришлось разрезать машину на несколько частей.
Пролечившись несколько лет в лучших клиниках Европы, он так и не смог встать на ноги, продал ресторан и поселился в особняке под Москвой, где все было переоборудовано для комфортной жизни инвалида, лишь изредка выезжая из него по делам и на курорты для поправки здоровья.
Частично утратив контроль над наркотрафиком, тем не менее он не потерял своего влияния в криминальном мире. Во многом благодаря тому, что вовремя сообразил, что вложив средства в продвижение своего человека во власть, можно заработать гораздо больше и самое главное совершенно безопасно и легально. Ну, почти легально и безопасно.
С этого момента и началась стремительная и головокружительная карьера Кобалевой, вершиной которой стало место члена Совета Федерации и председателя Комитета по культуре, кинематографии и средствам массовой информации.
Шакро переключился на новостной канал и с экрана на него глянуло лицо продюсера Штуца, а голос за кадром рассказал, что…
«Второй месяц продолжаются поиски продюсера Вениамина Штуца»
Шакро сделал погромче.
«…об исчезновении своего продюсера сообщил певец, композитор и автор собственных песен, МХ…»
На экране появилась фотография альбома певца: молодого, красивого, черноволосого, – а голос за кадром продолжил рассказ.
«Именно он и организовал поиски тела. По его словам продюсер и певец отправились в горы за вдохновением. Там они жили у костра, занимались медитацией. В один из вечеров Штуц отправился один за дровами, и пропал. В горах часто меняются погодные условия. В тот день был туман. Штуц мог заблудиться и сорваться со скалы».
На экране появилось лицо певца. У него брали интервью.
«До сих пор не могу поверить, что его нет рядом со мной. Пока не будет найдено тело Вениамина, я буду считать его живым, – говорил МХ в подставленный микрофон, – и считаю своим долгом финансировать поиски. Вениамин многое сделал для моей карьеры и я не могу бросить его. Даже по время своего тура по Средиземноморью, я буду перечислять часть своих гонораров на поиски Вениамина».
Шакро-старый посмотрел в угол экрана. Новость шла по каналу, директором которого была Майя Рыбакова. Он немного подумал. «Странно, а по другим канал ничего нет про это? Впрочем, не такая уж и шишка этот Штуц. И тем не менее».
Он толкнул своего молодой любовник, спящего на соседней подушке, раскинув по ней свои роскошные белые волосы. Страсть к молодым юношам была его последним грехом, который он неожиданно обнаружил в себе, после того как у него отнялись ноги.
Учитывая свое положение в обществе, ему приходилось это тщательно скрывать, и выдавать присутствие молодых мужчин в его спальне за охрану или санитаров, которые вынуждены сидеть возле него круглосуточно.
– Слышь, ты, просыпайся, – толкнул он парня в бок, – хватить дрыхнуть.
