– А чего один не пойдешь? – спросил я.
– Скучно. С индейцами даже поговорить не о чем.
– Это очень неожиданное предложение, – отметил я. – Мне надо его обдумать.
– Валяй, думай, – согласился Холден.
Вообще заманчивое предложение. В том случае, если наша экспедиция достигнет успеха, Холден может помочь мне выбраться из страны. Если сам пулю не всадит.
Допустим, мы найдем информацию, важную для национальной безопасности. Тогда Холдену лучше бы знать, что я не из разведки. Можно будет попросить политического убежища в Англии, а потом передать информацию на родину. А уже потом накатать статью и жить на дивиденды.
Если мы что-то найдем.
Если Холден меня не пристрелит.
Если мы сумеем выбраться из страны.
Если меня не пристрелят те, кто стоит за Холденом.
Если в Англии мне удастся выбраться из-под опеки «Интеллидженс сервис».
Слишком много этих «если».
А если ему отказать? И отправиться в джунгли с каким-нибудь индейцем? Тогда меня тупо грохнут при возвращении. Или тупо грохнут в джунглях. Там ведь до сих пор китайцы ползают, если Холден не врет.
– Девяносто восемь процентов из ста, что мы ни хрена не найдем, – объявил Холден. – Один процент – что все факты, которые у нас есть, не связаны между собой, и золото Кортеса не имеет никакого отношения к свечению над джунглями. Полпроцента на то, что это свечение – какой-то локальный феномен. И только полпроцента – что это что-то важное. Но, честно говоря, я в это уже не верю. Как какое-то сияние может повлиять на обороноспособность страны, находящейся в другом полушарии?
Интересно, это он сейчас меня уговаривает или себя?
– В крайнем случае мы можем решить вопрос джентльменским поединком, – сказал Холден.
– На шпагах биться будем?
– Хоть на лопатах, – хмыкнул разведчик. – Ты пойми, мы сейчас не в фильме про Джеймса Бонда. Такой исход маловероятен.
– Тогда почему здесь столько народу из разведки сидит?
– На всякий случай, – сказал Холден. – Знаешь, как это обычно бывает? Кто-то у нас решил перестраховаться. Американцы это просекли и в свою очередь решили перестраховаться. А потом и остальные подтянулись. Цепная реакция. Или стадный инстинкт. Разведчики – тоже люди…
– Двадцать первый век, буйство информационных технологий, – рассуждал Холден, размахивая мачете. Сейчас была его очередь идти первым и прорубать дорогу в джунглях. – У нас есть спутники, позволяющие разглядеть родинку на заднице террориста. При том условии, что террорист голый и в пустыне. Но все наши технологии оказываются бесполезными, когда дело касается джунглей или городов. Я всегда говорил, ничто в разведке не способно заменить простого человеческого глаза. Главное, чтобы этот глаз оказался там, где надо. И тогда, когда надо. Понимаешь, о чем я, Алекс?
Я кивнул, потом сообразил, что глаз на затылке у него нет, и промычал что-то невразумительное в знак того, что понимаю. Если и сообщать Холдену, что я не имею никакого отношения к спецслужбам, то только не сейчас. Мы еще очень недалеко отошли от его джипа.
Да, часть пути нам удалось проделать на машине. У Холдена оказался вполне приличный «лендровер», который он хранил в гараже при центральной автомастерской города. Когда дороги сменились тропами, «лендровер» показал все, на что он способен. Но дальше того места, где мы его оставили, не смог бы проехать даже танк.
Мы покидали город ночью, но оказалось, что из Белиза нельзя уехать незамеченными. На окраине города мы обнаружили стоявшего на обочине дядю Тома, который выразил желание попрощаться с нами лично.
Рядом с дядей Томом стояло такси с работающим двигателем. Видимо, он только ради нас сюда и приехал. А может быть, бордель мадам Луизы находится где-то поблизости.
– Удачи вам в джунглях, парни, – сказал дядя Том, фотографируя нас на память. – И не забывайте про авианосец.
Я принял предложение Холдена, потому что:
а) таким образом я мог сэкономить на покупке снаряжения;
б) таким образом я мог сэкономить на услугах проводника;
в) почему-то мне казалось, что, в случае чего, с Холденом я смогу договориться. Он показался мне довольно дружелюбным и вменяемым парнем. Конечно, он разведчик, а все разведчики – профессиональные лжецы, но альтернативные варианты казались мне еще хуже;
г) в глубине души я все-таки не верил, что мы можем найти что-то полезное, и воспринимал поход в джунгли вместе с представителем британской разведки как незабываемое приключение, которое вряд ли когда-нибудь повторится. А репортаж можно будет сделать и на основании тех фактов, что у меня уже были: локальные оптические феномены и буйство спецслужб по поводу оных. Сие не сенсация, конечно, но тоже довольно любопытно.
Холден весьма удивился, когда обнаружил, что у меня нет оружия. Впрочем, он тут же одарил меня пистолетом из своих запасов. Это был «глок», штуковина, которую я только в кино видел. Из фильмов я знал, что стоит такой пистолет очень дорого и далеко не каждый может его себе позволить. «Глок» – оружие профессионалов.
На мой вопрос, не боится ли Холден вооружать своего потенциального противника, британский агент расхохотался.
– Мы идем в джунгли, – сказал он, отсмеявшись. – Джунгли – это не город. Там совсем другие правила. Если мы встретим ребят из МГБ, этих чертовых китайцев, мы не будем раскланиваться друг перед другом и подкидывать шляпы в воздух. Придется стрелять.
Заманчивая перспектива, подумал я тогда. Черт побери, во что же я лезу? Точнее, во что же я уже влез?
– Хочу тебя предупредить, я отменный стрелок, – продолжал Холден. – Так что если дело вдруг дойдет до благородного поединка, я даже могу предоставить тебе право первого выстрела. Я – джентльмен старой школы, знаешь ли.
Сейчас, с рюкзаком, в брюках и рубашке цвета хаки, в высоких армейских ботинках, он действительно напоминал колонизатора тех времен, когда Англия была великой империей. Этакий денди, который мог быть светским львом где-нибудь на Пиккадилли, что не мешало ему полгода спустя охотиться на тигров в Бенгалии и подавлять восстание сипаев, утопая по колено в грязи.
Для полноты образа не хватало только пробкового шлема, который Холден заменил уже лет двести не выходящим из моды «стетсоном». Впрочем, я был одет так же. Наша одежда покупалась в одном магазине.
Только вот колонизатором я себя не чувствовал. Чем дальше мы углублялись в джунгли, тем больше я утверждался в мысли, что я идиот.
Через час Холден заявил, что у него устала рука, и настал мой черед поработать мачете. Должен сказать, что у меня рука устала куда быстрее. Тот, кто считает, что прорубать дорогу в джунглях, это все равно что выпалывать сорняки на подмосковных шести сотках, крупно заблуждается.
Но поскольку мне не хотелось ударить в грязь лицом перед британским «коллегой», я продолжал размахивать мачете, которое с каждым новым взмахом становилось все тяжелее и тяжелее.
– Я родился и вырос в Лондоне, – судя по звукам за моей спиной, Холден только что закончил раскуривать сигару. До меня доносился слабый запах табака. – Когда живешь в городе, слабо представляешь, что в мире могут быть места, подобные этому.
– А когда живешь в местах, подобных этому, слабо представляешь, что где-то есть такие города, как Лондон, – сказал я.
– Это верно, – согласился Холден. – Я соскучился по метрополии, Алекс. Я хочу выпить пива в нормальном английском пабе. Я хочу сходить на футбол и посмотреть, как возрожденная вашим бизнесменом «Челси» разносит в пух и прах «Манчестер Юнайтед». Я соскучился по крикам толпы на стадионе «Ли Энфилд». Я соскучился по своему «Астон Мартину» и нормальным асфальтированным дорогам. А еще я соскучился по женщинам, чья кожа бледнее моей.
Оказывается, и мулатки могут надоесть.
– Наверное, мне придется уйти в отставку, – продолжал Холден. – Я не хочу сидеть в посольстве в Зимбабве, там женщины еще темнее. И перебирать бумажки в кабинете я тоже не хочу. Черт побери, у меня ведь не так много опыта полевой работы. А на скольких заданиях успел побывать ты, Алекс?
– Была пара дел, – неопределенно ответил я. – Ничего особо серьезного.
Интересно, а нас не демаскирует запах его сигары? Вряд ли, учитывая, что мы издаем шум, как продирающееся через джунгли стадо слонов. А это всего-то продирающаяся сквозь джунгли пара человек.
– Тут есть пара индейских троп, которыми мы могли бы воспользоваться, – сказал Холден, словно прочитав мои мысли. – Но это крюк километров в двадцать. А так мы уже к вечеру выйдем на более-менее нормальное пространство, когда нам не нужно будет бороться за каждый шаг.
– Звучит оптимистично.
