Я до земли поклонился Мастеру, чувствуя искреннюю благодарность.
– Спасибо вам огромное, Мастер Азриэль! Я буду вам верным и исправным слугой.
Маг слегка поморщился.
– Отвыкай ты от этого христианского рабского слова «спасибо». Тем самым желаешь человеку «Спаси тебя бог Яхве». А человек может быть вообще далёк от этого бога. А то и вовсе на другом полюсе, или сам всё делает, с опорой на свой дух, становясь ровней и в независимость от богов. «Благодарю» и иные формы тебе в помощь.
– Благодарю вас, Мастер!
С этого самого момента жизнь моя кардинально перевернулась. То был судьбоносный момент. И сон оказался вещим: я действительно словно заново родился после смерти. А ещё теперь я спал на деревянной кровати в самом доме.
Слуга
Став слугой мага-отшельника, я обрёл новую жизнь, новый ритм, кров над головой, пищу и новые обязанности. Всё хозяйство и поддержание его в порядке полностью легло на мои плечи. Мне приходилось убираться, мыть посуду и полы, стирать одежду, ухаживать за птицами, благо хоть, кроме кур у Мастера Азриэля не было другой живности; от меня требовалось ежедневно чистить курятник, поить и кормить кур, собирать яйца и менять в хлеве подстил из сена. А также следить за сохранностью мешков с зерном, коих в количестве нескольких штук хранились в сарае под замком, дабы не отсырели и не испортились.
Мне приходилось таскать воду для хозяйственных нужд, и я ходил за ней к ближайшему ручью с деревянными вёдрами. Близкий ручей казался совсем рядом, пока идёшь туда налегке, но обратно, с двумя полными вёдрами, дорога к дому превращалась в вечность. Первое время я натирал кровавые мозоли от деревянных ручек. Воды нужно было много, и поход за ней обращался для меня одним из основных испытаний, с которым я был вынужден смириться, но потом, внезапно, кожа рук огрубела настолько, что эта работа стала для меня вполне привычной и менее болезненной.
Мастер Азриэль поначалу готовил еду сам, постепенно открывая мне рецепты и все тонкости кулинарного нехитрого искусства. Я помогал магу, выполняя черновую работу, внимательно следил за всеми его действиями, а затем повторял в точности так, как показывал Мастер, и таким образом учился. Когда, наконец, моя стряпня, достигла удовлетворительного уровня, обязанности ежедневной готовки перешли на меня целиком. Только ржаной хлеб Мастер так и не доверил печь мне, этот процесс ему нравился самому, и он готовил его сразу на несколько дней. Хлеб получался действительно волшебный и невероятно вкусный, с хрустящей корочкой и пористым мякишем. Мастер заботливо «растил» собственную закваску в течение нескольких дней, начиная колдовать над ней еще задолго до начала выпечки. Затем бережно замешивал в коробе тесто, выстаивал его всю ночь, а рано утром формировал хлеба, после чего еще несколько часов растаивал караваи, прежде чем отправить их в печь. Когда по всему дому начинал разноситься ржаной аппетитный аромат, Мастер доставал хлеба из печи, укладывал на застланный чистыми льняными полотнами стол и прикрывал их такими же полотнами сверху, до полного остывания и созревания выпечки. Мама тоже пекла вкусный хлеб, но такого, как пек Мастер, я не пробовал больше никогда.
Мы часто питались яйцами, что ежедневно щедро сыпали несушки или солёным мясом из дичи, что добывал отшельник на охоте. В мою задачу входило помочь хозяину выдублить шкуру и засолить мясо в бочке, которое потом так же и хранилось в деревянной емкости, переложенное слоями с солью.
Когда Мастер Азриэль желал, я готовил свежее мясо кур. Для этого мне пришлось научиться забивать птицу, потрошить её и ощипывать перья. Первое время было непросто отрубать у живых кур головы, но я быстро освоился, ведь так требовал Мастер, и я не мог его ослушаться.
Сам маг занимался своими делами, во многом привлекая меня как помощника, окромя его магических ритуалов. Он что-то начитывал на незнакомом языке, еле слышно для меня, медитировал, делал какие-то чудные упражнения – всё это для меня было странной, но чудесной и непонятной китайской грамотой.
Отшельник жил вдали от людей. Ближайший маленький посёлок располагался примерно в двадцати верстах к юго-востоку. А на северо-западе, вёрст через сорок, лежало большое село Касумкент, размером почти с город. Это не близко, но и не слишком далеко. Поэтому около раза в месяц к Азриэлю наведывались гости. Как я понял – за помощью. Что именно требовалось гостям, исцелиться, приворожить, чего-то ещё наколдовать – мне было неведомо. Приезжали люди разного уровня, кто-то на телеге с простой лошадкой, а кто-то и в дорогущей резной карете с четвёркой в упряжи. После таких посещений у нас всегда появлялись дополнительные запасы зерна и муки, а также деньги, я полагаю, тоже нередко служили средством оплаты за помощь Мастера.
Было одно незыблемое правило: Азриэль не брал плату мясом. Его он предпочитал добывать сам на охоте. Причём ставил исключительно силки, куда попадались куропатки, зайцы, иногда мелкие лани или дикие козы. Ну а я, как верный слуга, тащил всё это домой. В отказе Мастера брать мясо как оплату лежала не просто личная прихоть мага: после многих методов и ритуалов клиенту именно после подобного пожертвования за магическую помощь запрещалось есть какое-либо мясо в течение сорока дней. И уже бывали случаи, что люди нарушали запрет, сводя на нет всю чародейскую работу.
Редко, примерно раз в пару месяцев, не чаще, хозяин уходил на несколько дней в ближайшее село. За покупками, как он сам говорил. Возвращался действительно с солидным мешком. Обычно он покупал спички, соль, чернила, перья, что-нибудь из инструментов.
В мои обязанности входила заготовка дров, которые мы использовали для приготовления пищи и растапливания бани, находящейся в одном строении с сараем. Я таскал спилы, а потом колол и складывал дрова в поленницу. Поначалу я сильно уставал от обилия тяжёлой работы, а потом привык и довольно быстро и ловко справлялся с функциями слуги, ставшими для меня привычными.
Но не только груз домашней работы лёг на мои плечи, Мастер Азриэль ежедневно давал мне дополнительные задания. Смысл которых я достаточно долго просто не понимал. Он заставлял меня стоять в стойке всадника, широко расставив ноги и присев до параллели с полом, находясь при этом с ровной спиной, по полчаса. Полчаса – легко сказать. Целых полчаса каждый день. Первый раз я и пяти минут не простоял, упав с дрожью в ногах. За что и получил палкой Мастера очередной больной удар по хребту.
– За что, Мастер Азриэль?! – вскричал я, потирая ушибленное место.
– Самые болезненные уроки – самые запоминающиеся, – с ухмылкой ответил отшельник. Другого ответа я не дождался.
Только через два месяца я сумел довести свою способность стоять в неумолимой стойке всадника все полчаса. Мастер точно отмерял ход времени своим хронографом на цепочке. Это были медного цвета часы с отстёгивающейся крышкой, которые очень непривычно было видеть в руках горного отшельника. Хронометр выглядел пришельцем из больших городов. Я и не видел таких раньше.
Сам же Мастер мне и подсказал, как суметь простоять так долго. После двух недель неудач, когда моё время стояния никак хотело передвигаться дальше пятиминутного рубежа, после кучи ударов шестом, отшельник подсказал:
– Твоё тело может простоять и больше тридцати минут. А ты устаёшь. Выйди из тела. Поставь тело в позу и выйди вниманием из тела, смотри сначала со стороны на себя, а потом и вовсе можешь никуда не смотреть.
И я опробовал рекомендацию Мастера. Я закрывал глаза и улетал далеко в свои мечты или воспоминания. Я вспоминал родной дом, мечтал о своём неизвестном будущем, потом просто забывался, пока предательская дрожь в ногах не возвращала мои мысли к реальности. Но время нахождения в позе всадника медленно, но начало увеличиваться! Я был рад таким трансформациям и удивлён, что мысли могут творить чудеса, а я могу забывать о теле.
Ещё одно странное ежедневное задание, которое давал мне Мастер, – он заставлял меня сидеть и смотреть в одну точку на стене. По времени я так должен был просидеть час. Ежедневно. Смотреть в точку и сквозь неё, не моргая. И вновь меня хватало лишь на короткое время, потом внимание начинало смазываться, я проваливался в сон. Словно из-под земли тут же появлялся Мастер (чуял он, что ли?) и бил меня шестом. Так я мог получить до шести тумаков за час сидения. Постепенно прогресс пошёл, тумаков стало перепадать меньше. А потом они и вовсе прекратились. Потому что я мог спокойно просидеть час, глядя далеко сквозь точку на стене, просматривая звёзды во Вселенной, рассматривая какие-то необычайно яркие картины, что всплывали перед взором, а то и вовсе вокруг наступала пустота без мыслей.
***
Память подкидывает мне выборочно и другие яркие моменты той поры, когда я был слугой у Мастера-отшельника. Воспоминания вообще странным образом устроены так, что мы помним что-то выдающееся, необычное, вызвавшее новые ощущения и эмоции. Эмоции – это энергия. Энергетически окрашенное воспоминание лежит на полках архивного хранилища духа, где хранятся все эпизоды прошлого в виде сухого остатка опыта, и выглядит оно заметнее, поэтому нашему внутреннему поисковику при обращении к памяти проще найти и поднять более колоритные обёртки таких воспоминаний.
В один из дней на мага нашла причуда – строиться. Он дал мне ремень из сыромятной кожи, показал необходимый охват камней, которые мне следует найти – диаметром примерно в пядь[19 - Пядь – старорусская мера длины, равная 0,1778 метра.] – и наказал натаскать таких к дому, а затем сложить горкой чуть поодаль нашего жилища. По подсчётам Мастера, нам понадобятся не менее ста булыжников.
Вроде как горы вокруг, камней должно быть много, но даже в этих условиях было непросто находить скальные обломки нужного размера. Они, как назло, попадались то слишком малы, то невероятно велики, и единственным верным решением было добывать нужный для строительства материал прямо из гор. Благо, что у колдуна хранились инструменты, среди которых завалялась кирка, что значительно облегчало мне задачу. Я с трудом откалывал от скал куски породы тех габаритов, которые потребовал найти Мастер и стаскивал их к дому. С собой у меня был мешок, но за раз я всё равно не мог утащить несколько камней, так как много сил отнимала работа киркой, зато благодаря мешку мне удавалось позволить рукам хоть немного отдохнуть, загрузив тяжесть на спину. В день я добывал и относил по четыре-пять булыжников, что уже неплохо с учётом моего и без того максимально загруженного обязанностями времени.
Так я колол и таскал тяжелый материал, пока, наконец, не набралось нужное количество камней. Получилась достаточно внушительная горка. И только я облегчённо было вздохнул и утёр со лба пот, что закончилась эта страда, мой хозяин передумал и приказал переместить булыжники впритык к избе. Будем там делать пристройку. Что остается бедному слуге? Ещё неделю, не разгибая спины, кусок за куском, я перетаскивал каменную горку на место, указанное магом.
А потом пришло время строить. Поначалу я не совсем понимал, к чему такая конструкция, да ещё непонятного размера. Квадратная постройка высотой и длиной в два аршина[20 - Аршин – старорусская мера длины, равная 0,7112 метра.]. Задней стенкой этого строения выступала стена дома. Я даже было спросил у колдуна:
– Мастер Азриэль, для чего нам эта постройка? Такая странная и непонятная.
– Подрастёшь – узнаешь, – отрезал маг.
Мастер не любил пустопорожние разговоры и вообще не очень охотно отвечал на вопросы, поэтому такую реплику я слышал в ту пору часто.
Работы мне всегда хватало с лихвой, особенно, пока шла стройка. Нужны были не только булыжники, и мне пришлось натаскать ещё с разреза горы известь, глину и песок.
Вперемешку с водой такой состав давал клейкую и вяжущую смесь для укрепления и сцепки камней между собой. Не было тогда цемента в современном понимании этого слова, да и слова такого еще не придумали. Смешивал с водой нехитрые ингредиенты и под чутким руководством Мастера строил. На это тоже ушло несколько дней.
Я полагал, что останется какое-то отверстие для двери, или даже пусть без неё, но через которое можно будет легко убирать что-то на хранение от дождя или ветра, но я ошибся. По велению колдуна я оставил лишь узкую щель размером в две пяди шириной и в аршин высотой. В качестве крыши мне было велено класть связанные между собой тонкие стволы деревьев, после чего обильно смазывать их все той же строительной смесью, а сверху ровным слоем укладывать камни с дополнительной клейкой прослойкой.
Когда работа над строением была полностью завершена, я остался доволен собой. Для новичка-строителя получилось вполне прилично.
Но тогда я так и не узнал, для чего всё это затевалось и сооружалось. Пристройка осталась стоять пустая. Мастер ни для чего её не использовал и, казалось, полностью потерял к ней всякий интерес.
***
Я уже упоминал, что в близкой доступности людей не было. Поэтому в целом места в округе были нетронутые, дичь и рыба непуганая, а популяция не была истощена неуёмными человеческими запросами. Такое изобилие помогало в охоте и рыбалке.
За рыбой мы ходили к горной речушке, прихватив с собой бредни. Находили место помельче и натягивали сеть, держа против течения. Рыба крупная и мелкая набивалась достаточно быстро. Даже часа не требовалось для поимки богатого улова.
Но бредни мы доставали только к концу рыбалки. В первую очередь Мастер обращался к реке с какими-то заклинаниями, делал подношение, что было мне уже знакомо. Люди, живущие близко к природе, по большей части привыкают бережно и с уважением относиться к незримым силам. Потом наступало время фантазий Азриэля. Из подручных средств он сооружал мне инструмент наподобие пики, привязав острие от старого ножа или заточив ножом конец палки. Моя задача состояла в том, чтобы залезть по колено в реку, выждать, пока приблизится рыба, и пронзить этой пикой добычу.
Знали бы вы, как это оказалось непросто! Рыбы в реке было много. Но когда я там стоял неподвижно, пока не начинало от холода сводить ноги, рыбы будто чувствовали меня и не приближались. Даже какие-то случайные рыбки, которые умудрялись подплыть ближе, успевали проскочить у ног и увильнуть от моего разящего удара. Раз за разом я промахивался, едва не раня самого себя. Мастер стоял на берегу, держался за живот и громко хохотал.
– Мастер Азриэль, хорошо вам там смеяться! А у меня ноги мёрзнут.
– Что, не поймал ещё? Ха-ха, какой же из тебя рыболов-добытчик?! Скажу какой – никакой! – продолжал насмехаться Мастер.
Ни в первый, ни во второй поход на рыбалку я так и не смог никого поймать с помощью пики, за что оставался без рыбы. Точнее, рыбу, пойманную с помощью бредней, я тащил, потрошил, готовил, но есть её мне колдун не разрешал. Поясняя, что я не заслужил.
В третью нашу рыбалку удача мне снова не благоволила. В безуспешном рвении поймать рыбку я умудрился упасть и полностью намокнуть. Наконец, от холода, усталости и тщетности моих усилий я в сердцах швырнул пику на берег.
– К чёрту её! Мастер Азриэль, мне никогда не поймать эту дурацкую рыбу, да еще этой чертовой палкой! Вам там легко сидеть и гоготать! Тоже мне, нашли себе развлечение дурачить мальчишку! Вот сами бы попробовали так ловить – узнали бы, почем фунт лиха и как это непросто!
Мастер Азриэль вдруг изменился в лице, помрачнел. В его бездонных синих глазах заискрили молнии.
