Асина тревога вполне понятна. О маминой болезни сестры стараются не упоминать всуе, но страх в душе есть всегда. Он преследует обеих дочерей Наташи Чистовой всю их взрослую жизнь. Шизофрения никуда из семьи не уходит, даже если ее первый раб уже погиб в непосильной борьбе с раздвоением и расщеплением своего разума. Вера читала в одной научной статье, что если близкий родственник страдал от шизофрении, то ты – десятипроцентный кандидат на повторение его судьбы. «Всего десять процентов!» – скажет тот, у кого никто из родных не был шизофреником. «Господи, целых десять процентов!» – сказала Ася сестре после того, как Вера прочитала выдержки из статьи о шизофрении ей вслух, по телефону.
Иногда то одна, то другая сестра вдруг признаются: думаю, со мной что-то не так. Пару лет назад Вера стала мучиться бессонницей и ей казалось, что в ее комнате кто-то разговаривает. Проще всего было бы позвать ночью Лексуса (у них были раздельные спальни) и спросить у него, слышит ли он голоса. Но Вера вовсе не хотела, чтобы муж узнал о ее подозрениях. Она пожаловалась Асе, сестра приехала к ней ночевать. До трех часов ночи Ася и Вера, как две маленькие напуганные девочки, сидели в темной спальне и ждали. В три часа ночи Вера снова услышала голоса, а Ася бесцеремонно захохотала:
– Дуреха ты, Верка! Ой дуреха! Это же соседи за стеной!
А тут еще недавно встретилась давняя подруга матери, которая ходила в КУБ по причине предоставленной ей тридцатипроцентной скидки. Тетя Маша всегда была не слишком тактична, а тут вдруг выдала такое, отчего Веру передернуло.
– Сколько тебе стукнуло? – спросила тетя Маша. – Тридцать пять есть? У Наташи в этом возрасте шизофрения и обнаружилась. Да.
Уже на этом «да» Вере захотелось убить тетю Машу, но последовало продолжение ее речи, и руки Веры опустились против ее желания.
– А через три года она выбросилась из окна…
Затем добрячка тетя Маша добавила пару обнадеживающих фактов про наследственность, а Вера пообещала себе, что больше она с этой старухой здороваться не будет. Хорошо бы и в скидке отказать, чтоб никогда больше не встречать ее!
Очень редко Вера позволяла себе вспоминать о том, что происходило с их матерью до ее смерти. Помнит она немного, а Ася не помнит ничего. И это неудивительно, Вера читала в научно-популярной литературе, что близкие часто не замечают, как развивается эта болезнь.
Вера помнила, что в шестом классе мама спрашивала у нее, как дела, как уроки, как подружки. Она проверяла домашние задания, ходила на школьные собрания, гуляла с дочерьми в парке. А в седьмом классе мама вдруг перестала интересоваться делами Веры и Аси. Она сидела на кухне и смотрела на клеенку, которой был застелен стол. На клеенке были голубые квадратики, и за завтраком или обедом Вера все пыталась понять – что такого в тех квадратиках?
Еще Вера помнила, как однажды вечером мама рассмеялась. Она была одна в комнате, тихо сидела на стуле, глядя в пространство. И вдруг засмеялась – радостно, легко, точно в прежние времена. Папа, который в это время бестолково суетился на кухне, пытаясь сварить детям сосиски, услышав тот смех, высочил в коридор, вбежал в спальню. Дочери подняли глаза от тетрадей и учебников, ожидая хороших перемен…
Смех смолк.
Позже Вера узнала, что шизофреники иногда смеются. Это ничего не значит.
Взгляд Веры снова сосредоточивается на желтых листьях за окном. Она видит, что ветер в лесу крепчает. Тонкие ветки и мертвые золотые листья березы покорны резким порывам воздуха. И вот уже не только ветки, но и стволы деревьев сгибаются от воздушных порывов. Как и всякий настоящий садист, ветер только заводится от беззащитной покорности своих жертв.
Березки и девочки.
Снова вспомнив дочь, Вера сдвигает густые черные брови. Между бровями появляется морщинка. Она думает об Аленке, будто пытается оправдаться перед ней за то, что собирается сделать завтра.
Или лучше прямо сейчас?..
С девочкой Вере повезло. Аленка не походила на тех малышек, что беспрерывно обезьянничают, подражая маме, стараясь привлечь всеобщее внимание. Она не кокетничала, не крутилась перед зеркалом, не лазала в косметичку Веры, не шкандыляла в маминых туфлях на каблуках, забавляя взрослых. Она просто ходила, говорила, ела, танцевала, сидела на горшке так изящно, что не заметить такую девочку было невозможно.
За Аленкой числились и грешки: драки с приятелями в детском саду и школе, мошенничества с игрушками, изредка – ябедничанье, временами – хулиганство. Аленушка в «хорошей» компании могла и обкидать яйцами с балкона соседскую машину, и расписать глупостями свежепобеленные стены в подъезде. Но как-то мало приходилось Вере краснеть за дочь. Воспитатели и учителя почему-то были к Аленке гораздо снисходительнее, чем ко многим другим детям.
И снисходительность шла только на пользу этому ребенку. В свои десять лет Аленка была маленькой принцессой, которая не из-за воспитания, а по совести старалась соответствовать своему высокому титулу.
И сейчас для Веры пришло время выполнить свой материнский долг, защитить дочь. Сможет ли она сделать это? Улыбка на лице Веры сменяется выражением отчаяния. Она закусывает губу – больно, почти до крови.
За ее спиной в деревянной тумбе спрятан бар. В баре стоит бутылка сухого мартини. Если она оторвет взгляд от листьев за окном, то мысль о выпивке станет всепоглощающей. Но пока не следует спешить. Она должна приготовить ужин, накормить семью, а потом, поздно вечером, когда Лексус уснет, Вера сможет выпить.
Она снова приступает к разбору вещей, и постепенно они перемещаются из сумки в шкаф.
На кресле приготовленный к пробежке белый спортивный костюм Алексея, возле двери стоят его кипенно-белые кроссовки. Нижнее белье уже подано за дверь ванной, шампунь, бритвенные принадлежности, дезодорант ожидали хозяина за час до его появления.
Уже десять лет Вера – идеальная жена: хозяйственная, внимательная, верная, полностью поглощенная делами супруга. За это Алексей Пушнин остается ее мужем. Кажется, будто Вера в этой ситуации зависимый персонаж, кажется, будто она должна быть по определению несчастна. Но это не так. Вера не чувствует себя несчастной. Роль идеальной жены дается ей удивительно легко. Такие люди, как Вера, терпеть не могут безделья, им кажется, что, повалявшись на диване часик-полтора, они упускают какие-то невероятные возможности.
Какие возможности? Почему бы не отдохнуть?..
Плеск воды в ванной стихает. Сейчас Лексус вернется в комнату, а Вера все смотрит на треугольные листочки, бледнеющие вместе с наступлением вечера, с уходом солнечного света. Вере тревожно. Тому есть несколько причин, например продажа их бизнеса.
Неспокойно Вере не столько за себя, сколько за Вовку. Как он переживет потерю дела, которому отдано столько лет и сил? Держится Вовка, конечно, прекрасно: обещает сегодня вечером сюрприз, какую-то потрясающую идею, но Вера уверена – ему нелегко.
Она хорошо знает Вовуса, он никогда не мог обмануть ее ни грубыми словами, ни мрачным видом. А уж в улыбке деверя Вера читает все его чувства. Он напряжен, устал, его измучили плохие мысли.
Появление в Гродине федерального сетевика, столичной штучки, сломало все планы Пушниных. А ведь они только что открыли в каждом магазине по аптеке, организовали детские площадки с аниматорами, добились права расширить парковочные площади. Все только начиналось!
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
