Непостижимая Миссури

Книга 1

Пролог

 Этим вечером небеса словно сошли с ума. Затянутые низкими темными облаками, они плакали над землей, не обращая внимания на то, что происходило внизу. Равнодушные, они не видели, как спешат под зонтами пешеходы, чтобы укрыться от ливня в метро или переждать его в помещениях магазинов и кафешек, не видели, как старательно сбивают дождевые капли с лобового стекла неугомонные дворники авто, как разбивая лужи и тягучие потоки, эти самые машины пролетают по улицам, обдавая прохожих холодной и не всегда чистой, водой. Не видели они и одинокую фигурку, застывшую напротив входа в здание с яркой вывеской, освещенной прожекторами, направленными на рекламный щит с противоположного корпуса. Человек, изображенный на плакате тоже не обращал на нее внимания, равнодушный, как опрокинувшееся небо, грозившее в этот вечер залить улицы города своими слезами.

 Фигурка стояла, замерев в ожидании и чуть съежившись под холодными струями дождя, хлеставшего по ее телу. Длинные светлые волосы превратились в неопрятные сосульки, джинсы, и без того обтягивавшие тело, прилипли к коже перенасыщенные влагой. Да что там, их впору было снимать и выжимать, как и футболку, прятавшуюся под джинсовой курткой.

 Девушка продолжала стоять, даже когда над ее головой вспыхнула молния и прогремел басовито раскатистый гром. Не подняла голову, чтобы посмотреть, как бушует непогода и, продолжая лишь изредка обтирать ладонями мокрое лицо, рассеянно моргала, глядя на закрытую дверь.

 С ее волос, и даже с кончика носа, капало. Девушка шмыгала и вздыхала, но продолжала стоять и мокнуть, понимая, что если сейчас уйдет и сдастся, то все пропало. Это ее шанс. Последний шанс что-то доказать не только этому миру, но и самой себе.

– Эта дурочка никак не хочет уйти, – мужчина у окна следил за фигуркой, прищурив темные глаза. Ему совсем не нравилось то, что он видел и меньше всего он хотел, чтобы девчонка, стоявшая под дождем, на следующий день слегла с температурой. Он не знал ни ее, ни ее имени и успел увидеть мельком этим утром, когда они случайно столкнулись в фойе здания: глупая малолетка настойчиво пыталась пройти мимо охраны, заявив всем и вся о своей готовности стать звездой, словно ее одну только и ждали с нетерпением.

«Звезда! Как же!» – подумал он тогда, глядя на невысокую, худенькую малолетку с гривой длинных золотистых волос, спадавших по плечам. Сколько подобных «звезд» он уже видел в своей жизни? Настойчивых и наглых, стеснительных и робких, симпатичных и не очень? Девушки всех цветов кожи и всех возрастов пытались пробиться на Олимп славы и не сумели в силу отсутствия нужных данных или просто качеств, которыми должна обладать истинная звезда.

 Эта малышка была такая же, не выделяясь абсолютно ничем из толпы. Пройдет мимо и не заметишь. Невзрачная, хотя если привести ее в порядок, накрасить как следует и приодеть, то, вполне вероятно, на нее и можно было бы взглянуть без слез, но не теперь, когда она стояла там, под дождем, мокрая до нитки и такая раздражающе упорная в своем стремлении попасть на чертово прослушивание. Сколько ей ни пытались объяснить менеджеры на ресепшене, девчонка не слушала, упорно настаивая на своем. Ей, видите ли, было, ну очень надо стать звездой.

«Приспичило же!» – подумал он тогда.

– Может быть, нам вызвать полицию, чтобы ее отвезли домой, – предложил его менеджер. – Кажется, она еще не совершеннолетняя. Завтра заявятся родители и подадут в суд…

– В суд?

– Законы меняются с каждым днем, – вздохнул менеджер, – а касательно несовершеннолетних…

– И что они смогут нам предъявить?

– Еще не знаю, – последовал ответ, – но могу проконсультироваться с адвокатом агентства.

– Не стоит, – мужчина резко встал с кресла и поправил одежду. – Нам пора и, в конце концов, эта девчонка не наша проблема. Стоит себе и стоит. Пусть разбирается тот, к кому она пришла, – он едва улыбнулся, приподняв в улыбке уголки губ.

– Хорошо. Я только возьму папку из стола! – кивнул менеджер.

 Уже позже, покидая здание, они торопливо направились к стоянке. Спрятавшись под зонтами, мужчины обогнули девушку, продолжавшую мокнуть, а она едва обратила на них внимание, продолжая смотреть на двери в нелепом ожидании. Создавалось впечатление, что ее не волновал холод и дождь, но, несмотря на это, худое тело мелко вздрагивало, а губы беззвучно шевелились, будто пытались произнести нечто важное и значительное.

 Дождь усилился, щедро поливая асфальт и припаркованные на стоянке авто. Еще утром она была заполнена машинами, теперь же здесь стоял лишь внедорожник цвета ночи и два легковых автомобиля. Менеджер забрался на сидение рядом с водителем и бросил на заднее сложенный зонт, когда его спутник задумчиво положил руки на руль, вскинул голову и посмотрел на фигурку, продолжавшую мокнуть под дождем. Спустя несколько секунд рука хозяина авто соскользнула с руля и потянулась к ручке двери.

– Ты куда? – спросил менеджер.

 Мужчина поджал губы, выражая свое недовольство, после чего тихо выругался и, прихватив свой зонт, выбрался из салона внедорожника, широкими шагами направившись к девушке. Поравнявшись с ней, он раскрыл зонт и сунул его в ее руки, поразившись тому, какими ледяными были ее пальцы, когда он нечаянно зацепил их своей рукой.

– Иди домой, – сказал он тоном, не терпящим возражений.

– Что? – девушка моргнула и, кажется, только сейчас заметила незнакомца. Она впилась взглядом в его лицо, но спустя пару секунд нахмурилась. – Вы! – произнесла она таким тоном, словно мужчина был ей ненавистен.

– Я? – он удивился, не понимая с чем связана ее неприязнь. Беспощадный дождь, словно в отместку за то, что он отдал малолетке свой зонт, набросился на него и, не прошло и минуты, как волосы мужчины и его баснословно дорогой костюм, намокли.

– Забирайте свой зонт! – возмутилась она и попыталась втиснуть в его руку ручку зонта. – Он мне не нужен! Мне ничего от вас не нужно!

 Мужчина хмыкнул.

– Ты что ненормальная? – спросил он. – Тебе было сказано человеческим языком – иди домой.

Его взгляд был удивительно спокоен, хотя девчонка и раздражала до ужаса своей непроходимой глупостью.

– Не уйду! – заявила она. – Буду стоять здесь, пока мое заявление не примут.

 Мужчина открыл было рот, чтобы что-то произнести, но затем, смирившись, махнул рукой и, бросив еще один взгляд на упрямую малолетку, направился к своей машине. В салон он забирался промокший до нитки и оттого чувствовавший себя крайне неважно.

– Рей, – заволновался менеджер, – тебе нужно срочно переодеться в сухое. Еще простудишься! А у нас назначены съемки на завтра!

– Не простужусь! – отмахнулся мужчина. – Ты же знаешь, я никогда не болею, – он завел автомобиль и направил его прочь со стоянки, не удержавшись лишь в последний миг, когда выезжал на дорогу – взглянул в зеркало заднего вида и успел увидеть, как к девчонке из здания, пригнувшись, с зонтом в руках, спешит какой-то человек, лица которого он не разглядел.

«Еще одна добрая душа, – подумал Рей, – или…» – и тут же запнулся, понимая, что это совсем не его дело. Уже завтра, и в этом он был уверен, девчонки и след простынет, об этом обязательно позаботятся, так что, ему не стоит забивать свою голову подобными мыслями и ненужной информацией. Уже завтра он и думать о ней забудет. Просто еще одна из тысячи, возомнивших себя будущими звездами. Тех, кто видел лишь обложку славы и не ведал о том, что находится внутри этой книги, сколько тяжелого и упорного труда, сколько времени и усилий, здоровья и лишений.

«О чем я только думаю!» – усмехнулся Рей и заставил себя забыть о девчонке, что ему почти удалось сделать. Нет, он был уверен, что и не вспомнит ее, ни лица, ни голоса, ни этих мокрых волос и глаз, размером с чайные блюдца, смотревших на него с презрением. Как и почему – не знал и не понимал, да и не хотел понимать. Она, как этот дождь. Нет, даже не дождь, а просто капля, упавшая на землю и исчезнувшая из виду, одна из многих. И он действительно забыл бы о ней, если бы на следующее утро не увидел, как девчонка, подпрыгивая в нетерпении, заходит в двери здания, перед которым еще вчера мокла с самым жалким видом, а вот теперь топчется возле стойки на ресепшене улыбаясь так счастливо и глупо, что он даже опешил от удивления.

– Ваше имя? – спросила девушка в форме агентства и Рей напрягся, продолжая идти вперед.

– Миссури, – ответила девчонка и тут же поправила сама себя, – Миссури Лэнг.

«Значит, Миссури!» – подумал он и прошел мимо, даже не взглянув на малолетку.

– А она настырная! – заметил менеджер, шагавший за ним следом.

 Рей лишь равнодушно пожал плечами.

– Что у нас сейчас по расписанию? – уточнил он и менеджер достал электронную книгу.

Глава 1

За несколько дней до описываемых событий.

– Я ухожу!

 Всего два слова, после которых мой мир рассыпался на части, как зеркало, в которое бросили камень. Мелкие осколки посыпались под ноги. Осколки моей жизни, моих планов, моих чувств. И, словно рыба, выброшенная волной на песчаный берег, я могла лишь открывать и закрывать рот, пытаясь подобрать нужные слова и глядя на то, как человек, ради которого я жила и дышала, сейчас спокойно собирал свои вещи, сбрасывая их в чемодан с таким видом, будто уже давно принял решение оставить меня.

 Два года! Два чертовых года, которые я провела рядом с ним, помогая, поддерживая, делая все, что было в моих силах, чтобы он стал тем, кем стал, и вот теперь плата за мою любовь – холодность и безразличие. Я стояла и смотрела на Шона не понимая, чем провинилась и за что он поступает так со мной? И все еще не верила в реальность происходящего.

 Может быть, это просто шутка? Да, глупая и жестокая, но шутка с его стороны? Может, он сейчас обернется и, взглянув на меня, одарит своей лучезарной улыбкой и скажет:

– Что, Мисси, попалась? – и рассмеется своим завораживающим смехом, так как умеет смеяться только он один на всем белом свете.

 Но время шло и ничего не происходило. Шон продолжал небрежно укладывать чемодан, а я продолжала стоять истуканом и смотреть на него, еще не до конца осознавая весь ужас происходящего.

 Наверное, стоило что-то сказать, попытаться остановить его, но я не могла даже слова произнести и только глупая широкая улыбка, еще минуту назад украшавшая мое лицо, медленно таяла, сползая восковой маской, а глаза предательски защипало от подступивших слез. Кажется, я даже подумала, что если разревусь, не передумает ли он уходить? Не бросится ли утешать меня? Но вовремя вспомнила о том, как Шон не любит и злится, когда я плачу.

 Тем временем Шон закрыл чемодан и поставил его на пол рядом с другим, стащив с разобранной постели. Гулкий стук тяжелой обивки заставил меня вздрогнуть и я, наконец, закрыла рот, но только для того, чтобы почти сразу открыть его вновь.

– Шон! – голос мне не принадлежал. Это не мог быть мой голос, или мог? Такой плаксивый и жалкий он был.

– Шон! – повторила тихо, и парень обернулся. В его глазах, таких красивых, серебристых, застыла насмешка.

– Что ты хочешь мне сказать, Мисси?

 Шумно сглотнув, сделала шаг к нему навстречу.

– Я не понимаю… – проговорила слабым голосом.

– Что не понимаешь? – он повернулся и встал передо мной прямо. Высокий, отлично сложенный, красивый до умопомрачения с этими глазами цвета плавленого серебра и золотистыми вьющимися волосами ангела. Сердце в груди забилось с каким-то отчаянием, и я подумала, что не могу потерять его! Нет, этого просто не могло быть? Может, все сон, и я сейчас проснусь?

– Я ухожу! – повторил парень. – С этого дня наши пути расходятся. Мы теперь принадлежим разным мирам и ты, – он замолчал, выдержав паузу, во время которой смерил меня изучающим взглядом, будто видел впервые. Скривился и продолжил, – ты для меня прошлое. Мое серое и невзрачное прошлое, которое я хочу забыть и оставить за спиной.

– Но как я буду жить без тебя? – прозвучало жалко и, даже понимая это, я не могла остановиться: – Я ведь…мы ведь…

– Что? – он насмешливо изогнул бровь. – Неужели ты думала, что я возьму тебя с собой? Посмотри на себя, Мисси! На кого ты похожа? Такая как ты будет лишь мешать мне. Ты – словно груз на моей шее, ярмо, от которого я желаю избавиться как можно скорее. Ты – мое прошлое, олицетворение всего, что я теперь хочу забыть.

– Но, как же так? – я шагнула в его сторону и умоляюще протянула руки.

– Разговор окончен! – отрезал он и, подхватив чемоданы, шагнул мимо меня к двери, ведущей на лестницу.

 Резво развернувшись, я метнулась за ним, но Шон уже проворно сбегал по ступеням вниз, а я, как всегда неловкая, зацепилась носком кроссовки за ткань ковровой дорожки и едва не упала, вынужденная ухватиться за деревянные перила, да так и повисла на них, глядя вослед парню, которого любила больше всего на свете. А затем я увидела ее. Сперва даже заморгала, надеясь, что девушка, застывшая в дверном проеме просто мираж или плод моего разыгравшегося воображения, но она оказалась очень даже реальной и…очень красивой. Просто невозможно красивой. Стройная, высокая, с длинными тяжелыми волосами цвета золота и лицом, какие, наверное, мелькают только на подиумах и на обложках дорогих журналов. Она сама выглядела дорого в изысканной одежде – коротком платье и высоких сапогах, в кожаной куртке и сумочке через плечо, такой маленькой, что туда поместился бы разве телефон. А личико, будто у куклы: большие глаза, аккуратный маленький носик, полные губы, словно созданные для поцелуев и узкий подбородок.

 Я поднялась на ноги и застыла, глядя, как Шон, небрежно поцеловав девушку в щеку, вышел вместе с ней из дома. Кажется, именно она захлопнула двери и, скорее всего, так оно и было, ведь руки моего Шона были заняты тяжелыми чемоданами.

«Моего!» – подумала я и, слетев по ступеням вниз, бросилась к двери, успев выскочить из дома, и даже сделать несколько шагов по подъездной дорожке, чтобы увидеть, как красное дорогое авто с откидным верхом, уносит моего Шона и эту девицу прочь от нашего дома.

 Кажется, они смеялись в тот момент и девушка сидела на водительском месте. Ее длинные волосы развивались золотым шелком на ветру…

 Кажется, в тот момент я и заплакала, наконец, понимая, что он действительно ушел и это не злая шутка.

Ушел.

 Бросил меня.

 Не знаю, сколько я еще простояла просто вот так, глазея на опустевшую дорогу. Мимо проехал какой-то автомобиль, затем автобус с детьми, потом еще долго мелькали незнакомые машины. Яркими пятнами проносились перед глазами, а я стояла, глотая слезы, не желавшие останавливаться, а затем повернулась и вернулась в дом, плотно затворив двери. И только там, за надежными стенами, укравшими меня от посторонних взглядов, дала волю своим чувствам и своему горю, разрыдавшись в голос.

 Уселась прямо на полу в гостиной и заревела так, что зазвенели стекла в оконных рамах. Наверное, соседи услышали мой вой, но никто не пришел, чтобы поинтересоваться, что происходит. Впрочем, я не стала их бы винить за это, ведь все те долгие месяцы, пока мы с Шоном жили в этом доме, никто из нас не удосужился познакомиться с людьми, проживающими поблизости. Не то, чтобы я не хотела этого, нет. Не разрешил Шон. Он тогда выпустил первый альбом и его лицо стало чаще появляться в рекламах и в журналах мод.

– Не стоит пока никому знать о том, что я живу с девушкой, – сказал он мне. – Поклонницы этого не одобрят, а ты сама понимаешь, как важны для начинающего музыканта фанаты!

 И я молчала. Выполняла функции приходящей прислуги, по крайней мере, так называл меня Шон, если его друзья приходили без предупреждения в гости, или наведывались репортеры. Мне, конечно, такой расклад совсем не нравился, но Шон просил потерпеть, и я терпела. Чего не сделаешь ради любви!

– Когда придет время я расскажу всем, что для меня значит Миссури Лэнг! – обещал он в дни, когда у него было хорошее настроение.

 А затем вышел в свет второй альбом, а третий принес ему славу и толпы поклонниц, если не во всем мире, то, по крайней мере, в нашей стране. Но Шон строил грандиозные планы, и я знала, что ему нужно больше. Он никогда не останавливался на достигнутом.

– Ты еще будешь мной гордиться! – говорил Шон, не зная того, что я уже им гордилась и мне не нужен был для этого повод.

  Когда написал первую песню и спел мне ее под гитару, когда студия звукозаписи закончила работу над его первым альбомом, который был не совсем удачным и, возможно, если бы не одна песня, заинтересовавшая крупную компанию шоу индустрии. Ему прислали приглашение с просьбой прийти в офис главного менеджера и спросили, может ли он написать нечто подобное. И Шон ответил: «Да!». Мне кажется, что именно с того злополучного для меня дня и счастливого для Шона, все между нами пошло не так. Незаметно он стал отдаляться, а я списывала наши рушащиеся отношения на его занятость и усталость. И вот теперь, когда он ушел, поняла, что возможно, сама вела себя неправильно по отношению к нему. Была слишком услужливой и пыталась угодить. Мужчины, как принято, любят быть охотниками и им нравится добиваться женщины. Услужливая и любящая не вызывает интереса и быстро приедается.

 Размышляя об этом, я продолжала рыдать, плавно переместившись из гостиной в туалет, где, опустив крышку унитаза и вооружившись рулоном бумажных полотенец, мужественно сражалась со слезами, но, кажется, пока терпела поражение по всем фронтам.

 Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем мои стенания превратились во всхлипы, но от бедолаги рулона остались лишь воспоминания, а пол и ведро оказались усыпаны смятыми белыми комками полотенец.

«Хватит ныть!» – сказала себе и, шмыгнув в очередной раз носом, встала на ноги, решительно повернувшись к раковине. Открыв холодную воду, я мужественно умылась и подняла голову, уставившись на свое отражение в зеркале, висевшем на стене.

 Выглядела я совсем не привлекательно. Веки распухли, волосы всклочены, кожа в пятнах, а к шее прилип маленький кусочек бумажного полотенца, который я смахнула рукой, отправив в бесконечное плаванье по канализационным трубам.

«Успокойся и хорошенько подумай, Мисси! – решила я. – Может быть, все не так уж страшно и Шон еще вернется?» – конечно, в это едва верилось, но я убедила себя в том, что, если нам с ним удастся поговорить, я смогу убедить его вернуться. Я очень постараюсь, чтобы любимый снова был рядом со мной. Разве я смела опускать руки?

«А как же девица, которая приехала за ним?» – спросил кто-то очень гадкий, засевший в моей голове.

«К черту девицу! – отмахнулась я. – Мы вместе с Шоном уже два года и это что-нибудь да значит!» – кажется, я сейчас просто успокаивала себя и пока удавалось не очень хорошо. Тем не менее, из туалета я выходила полная решимости увидеться с Шоном и вызвать его на откровенный разговор. Мне нужно было знать, почему он в действительности ушел, ведь его музыка и его песни были частично и моими. Сколько раз я корректировала его тексты? Сколько раз мы вместе сидели за синтезатором и переписывали ту или иную часть мелодии? А ведь он всегда консультировался со мной и прислушивался к моему мнению, если это касалось его творчества.

 Забыл ли об этом Шон или решил, что я не имею никакого отношения ко всем тем синглам, которые выпускает теперь пачками «BBA»?

«Та-ак! – протянула, шагая по коридору в сторону лестницы. – Над взять себя в руки и чем скорее, тем лучше!».

 Я вернулась в комнату Шона и первым делом залезла в его шкаф, уверенная, что он, как всегда забыл то, что должен носить с собой, а именно – расписание его дел на работе. Запись нового альбома, встреча с поклонниками для подписания автографов, съемка для модного журнала и презентация, на которую его пригласили в качестве почетной звезды – все это было записано в записной книжке в кожаном переплёте, и она сейчас благополучно лежала среди папок с набросками его песен. То ли забыл, то ли оставил нарочно, я не знала точно, только теперь, благодаря этой книге, я могла узнать, когда и где смогу найти Шона для нашего с ним важного разговора. Села на его постель и огляделась, рассматривая постеры, висевшие на стенах. Под ними почти исчезли обои и лица Шона смотрели на меня то в задумчивости, то в лукавой улыбке, которая так сводила с ума поклонниц его таланта.

  Почувствовав, что снова готова заплакать, решила скорее отвлечься. Я открыла книгу и пролистала расписание парня на ближайшие два дня и, о чудо, почти сразу же нашла то, что искала.

 Не сдержав радостного крика, широко улыбнулась и захлопнула книгу, переместив ее под мышку.

– Встреча с фанатами на Айленд-авеню! – произнесла вслух.  Вот туда я и пойду уже послезавтра, чтобы увидится с Шоном и посмотрим, как он осмелится проигнорировать меня на глазах у сотен поклонниц. Ему придется со мной поговорить, иначе я не Миссури Лэнг!

 ***********

 Мужчина бежал темными закоулками, изредка оглядывался, оставаясь при этом наготове, будто в любой момент ожидал подвоха. Ночь, разорванная светом фонарей, дышала опасностью и холодом первых осенних дней, а мужчина продолжать бежать, стараясь при этом не производить много шума. Но через несколько метров он неожиданно остановился и огляделся. Затем резко свернул в ближайший темный проулок и застыл, прижавшись спиной к серой пошарпанной стене, расписанной граффити. Отдышался и спустя секунду-другую, осторожно выглянул наружу, стараясь при этом оставаться максимально не замеченным, а еще через минуту на дороге появились двое. Высокие фигуры в кожаных куртках, оба были вооружены. Они остановились и стали озираться по сторонам, ожидая подвох или засаду, затем один наклонился к лицу второго, и они о чем-то переговорили, прежде чем продолжили свой путь вперед, но уже не спеша и крадучись.

 Стоявший у стены достал оружие и, затаив дыхание, стал ждать, пока его преследователи подойдут на достаточно близкое расстояние, чтобы он начал действовать. Он не мог ошибиться, только не сейчас. Если промахнется… Думать об этом мужчина не хотел. Стиснув зубы, он сказал себе:

«У меня будет только одна попытка!» – и осторожно взвел курок.

 Преследователи двигались не таясь, но вскоре заметили поворот в проулок. Один из мужчин сделал знак второму, и они стали идти еще медленнее, пригнувшись к дороге, а затем, когда до поворота оставалось несколько метров, разделились. Первый мужчина ринулся вперед, но пробежав всего несколько шагов, наклонился к асфальту и прыгнул, сделав перекат. В тишине прозвучал выстрел, и огненная вспышка выдала местонахождение спрятавшегося в засаде человека, но и он не бездействовал. Не отреагировав на обманный бросок преследователей, он действительно выстрелил, но в человека, который крался вдоль стены. Раздался крик боли, но стрелявший хладнокровно развернулся и быстро прицелился во второго преследователя. Снова хлопок и вспышка, и противник упал, прижимая руку к плечу.

– Дьявол! – выругался стрелявший и снова прицелившись, шагнул вперед, глядя на поверженного, но еще живого врага, и взгляд его прищуренных глаз не обещал ничего хорошего. И тут в наступившей тишине прозвучало оглушительное: «Снято!» – и хлопушка оживила темный переулок. Вспыхнули прожекторы, загудели голоса, раздался даже смех, а лежавшие на дороге мужчины встали отряхиваясь.

– Надо же! Все отлично с первого дубля! – из-за столика, стоявшего неподалеку от места действий, встал высокий худой мужчина с длинными волосами и направился через дорогу. – Рей, это было отлично!

– Спасибо, мистер Гилмор! – мужчина опустил руку в которой сжимал пистолет и сдержанно улыбнулся.

– Я всегда ценил твой профессионализм!

 Мужчина, названный Реем, коротко кивнул, после чего поднял руку и посмотрел на часы.

– Опаздываешь? – спросил режиссер.

– Нет, – покачал головой Рей. – Но если не поспешу, то вполне могу и опоздать, хотя в это время и нет наплыва авто на дорогах!

– Окей! – произнес Гилмор. – Я знаю, как ты не любишь опаздывать! – он улыбнулся. – Тогда не буду тебя задерживать. Увидимся завтра на съемочной площадке!

– До завтра! – последовал ответ и мужчины, обменявшись короткими рукопожатиями, разошлись в разные стороны. Режиссер вернулся к своему столу и склонился над компьютером, на который еще недавно дублировалось видео с камеры оператора, а актер отправился в свой фургон, чтобы с помощью стилиста снять грим. Навстречу ему уже спешил менеджер и та самая стилист, моложавая девушка в темном твидовом костюме.

– Мистер Дэвис! – позвала она.

– Рей! – голос принадлежал менеджеру.

– У нас не так много времени, – снимая на ходу пиджак и передавая его в руки своему помощнику, сказал актер. – Через час мы должны быть в студии.

– Непременно будем, – кивнул менеджер и Рей Дэвис, вместе со стилистом, скрылся за дверцей фургона.