Торопливо говоря, не забывает о деле, и петли готовы, замок найдётся.
– Спасибо, Сергей Олегович.
– Вдруг с машиной что, отремонтируем!
На другое утро она не кладёт ключ в кухне, напомнив Марине, чтоб не убирала. На дни дежурств опять нанята киргизка Гуля, которую этим и радует, увидев во дворе.
Картошка из Перебраловки. И – гости оттуда.
Долетают крики, вопли, топот, мат. Авторемонтник (Сергей Олегович), такой недавно робкий, орёт на жену. Они, пьяные, дерутся: ненароком и в её дверь ударяют. Менее хмельные их гости, пара того же возраста, хотят унять драку, но бьют друг друга. В ванне, в воде кто-то, принимая ванну, не заперся и… не разделся. Действие необыкновенно эффективного напитка (готовят в родной деревне). Брага «на картошке» (уточнила потом соседка).
Людмила Игоревна бежит из квартиры. На лестничной клетке прямо на полу Юля и гость лет пятнадцати. Оба ребёнка пьяны.
На фитнесе то и дело в голове: кухня, коридор, туалет, ванная в таком виде! «Они пьют?» – спрашивает Руслан. «Нет, конечно!» Теперь бы не ответила так. Ладно, на выходных она у Руслана.
– Ну, что я тебе говорил! Бедные у более богатых воруют всегда. Пьянки одних всегда мешают другим. Разным людям надо жить в разных домах. А в идеале – в разных странах. Нам бы уехать в тихий уголок Европы.
– Уедем, а кто будет думать о народе? Нынешняя власть работает на буржуев. Большинство для неё – не полноценные и не полноправные. Гордость за предков-фронтовиков и та долгое время была «коммунистической». Много вылито на головы героев! В итоге имеем поколение, для которого нет святого! – Таков печальный вывод Людмилы Печалиной.
– Будем тут.
– Но я люблю родной район!
– Тебе не нравится мой родной?
– Ленинградское шоссе, – выдвигает аргумент (многие прикипают намертво к какому-нибудь району).
– Проспект! А у тебя три вокзала! – Контраргумент Руслана.
В квартире вымыто. На кухне в углу мешок с картошкой. Дух гулянки до конца не выветрился. Но выветрилось у Людмилы ощущение форменной катастрофы.
Пора думать о командировке в Красновидово к Осётру, как они шутят. Будут коллеги. И зарубежные: немцы, чехи, французы. Руководство ОНН много работает для объединения людей доброй народной воли.
Константин Григорьевич Осётров делает их встречи не только целевыми, но и приятными. Кроме обедов и ужинов, посещают объекты хозяйства фермера (овцы, утки). Баня, купание в пруду, прогулки на лошадях в каретах и верхом. Это требует гардероба. И украшений. В будни её стиль – деловая скромность.
Выдвинув ящик, холодеет, будто мышонок или неприятный гном в уголке подмигивает. Где новый блок косметики, подарок Руслана? А жемчуга, купленные в одной восточной стране (бусы, кольцо)? «Хоть ты и борец за народ, но не надо тебе быть в одной квартире с народом», – в голове голос Руслана.
Марина (с ней не говорили после налёта из Перебраловки) с оправданиями:
– Наверное, и у вас бывают гости?
Ответить бы: таких не бывает.
– У меня пропали драгоценности. И криминалист снимет отпечатки пальцев. Я думаю, легко найдёт Юлины.
На кухне они все.
Юлька докладывает: бусы и кольцо она «дала поносить знакомой девочке» и та вернёт.
– А косметика… – Сбегав в их комнаты, бухает на стол коробку (активно пользовалась), – нате!
– Я тебе говорила: когда у компьютера, не до чего не дотрагивайся, ни до каких безделиц, не лапай! Воровать, так миллион! – «воспитательный» крик Марины.
– Твоя мать – воровка! – тонко парирует её муж и ударяет благоверную.
– Не трогай мою мать, она в могиле!
– В деревне каждый знает: твоя мать вороватая! И Юлька в неё!
– Хочешь дитя в колонию отправить?
– Какое дитя! Пока я вкалываю, не могла за ней углядеть!
Они – в драку, будто на потеху за деньги. Их дочь выбегает на улицу.
Телефонный разговор:
– И теперь ты будешь народ воспитывать?
– Буду. Формирование духовно богатого гражданина прекращено с ликвидацией Советского союза. К удовлетворению оппонентов. Но моя Родина, нет, не могу говорить… – Готовые рыдания в горле.
– Ро-ди-на, – тянет Руслан.
На Казанском вокзале у табло той платформы, с которой ехать в Красновидово, – Евгения. Они, две сотрудницы ОНН. Людмила – в ранге мозгового центра, Евгения – любовницы Осётрова, которую он нанял, не обременив никакими другими функциями. Людмила живёт больше идеей, чем реалиями. Евгения оберегает от реалий ценный кадр.
– Мила, ты как?
– Боюсь, накопления отдам на доплату отдельной квартиры, но в отдалённом районе. Подписана бумага, в которой я не претендую на площадь умершей соседки. Правда, их комнаты стоят дороже моих накоплений.
– Надо в любую отдельную. Я бы давно.
Разгуляй? Бауманская? Как ей без этих мест Москвы? Правда, рынок – пепелище. Так бывает: цепь событий одного ряда: пожар, уход в мир иной Косиной, Рыкаловы…
Недавний диалог с Русланом:
– Когда тебе плохо, ты что делаешь?
– Иду в спортзал.
– А я говорю в рифму.
– Каких поэтов?
– Не поэзия, на ходу сочиняю.
– Ты – гений, Мила!
Пока нет электрички, Людмила не отводит взгляда от компании неподалёку. Один имеет облик бандита: крупный торс, тупое лицо. Второй – копия рекламируемый автор, приличного не написавший, а неприличного немало. У него физиономия педофила. Третий с виду шоумен, ведущий прямой эфир о гадких откровениях ради славы глупых обывателей. Увидев стражей закона, уходят куда-то.
