Так, прижимая к груди осиновый кол, я незаметно отключилась и проспала большую часть веселья. К несчастью, ближе к утру Азра заскучал и не придумал ничего лучшего, чем заботливо шарахнуть меня легким зарядом бодрости.
«Дрыхляндия, подъем!» – проорал артефакт.
Я вздрогнула, мысленно послала Азру в самую глубокую бездну, перевернулась на другой бок и… услышала нестройный хор из скрипа половиц, выразительного чертыханья и шагов подкрадывающихся неприятностей.
Кто-то из соседей вышел по нужде и возвращается обратно?
Скрипнула несмазанными петлями дверь.
– Рычай, ты уверен? – взволнованно зашептал тонкий мальчишеский голосок.
– Не дрейфь! – пробасил второй. – Я в прошлый раз следилку на пороге оставил. Ну, чтоб знать, когда свеженького привезут… Нет, ты глянь, какая страшная, – заявил он уже прямо над моей макушкой. – Как думаешь, отчего подохла?
Я резко села и узрела двух шуганувшихся парней.
– Ходячие мертвецы, – пискнул первый.
– Восставшая, – выдвинул свою версию второй.
– Чур меня, чур! – заявили они хором.
«Мать моя заготовка! – развеселился артефакт. – Это как же плохо ты сейчас выглядишь, чтоб сойти за покойничка?»
Взгляд метнулся к зеркалу, висевшему на противоположной стене, и я тоже пришла в ужас.
Остатки пучка превратились в гнездо особо неряшливой птицы. Глаза еще не открылись полностью, а потому щурились, в то время как пересохшие во сне губы пытались изобразить кривую улыбку ведьмы с болот.
Видок и в самом деле «краше только в гроб кладут».
Неудобно-то как!
Пока я страдала от приступа несовершенства, громила внезапно толкнул своего более хлипкого и недокормленного приятеля.
– Отвали, Эд. Моя следилка, значит, и труп тоже мой.
– Еще чего, – возмутился тот. – Я первый застолбил право стать редкой нежитью.
И мне подсунули сомнительной чистоты руку.
– Ну же, моя тройка автоматом. Кусай. Как это там… Кусь! Кусь! – с улыбкой полного идиота заявил парень.
Еще и ладонью в губы мне потыкал.
Фу! Мерзко-то как.
«Меня одного гложет подозрение, что мы ошиблись замком и забрели в дурдом?» – выдал артефакт, а я сорвалась.
– Какого хрена здесь происходит?
Парни синхронно отошли.
– Она теплая, – выдал верзила.
– И, кажется, соображает, – отметил любитель троек автоматом.
– Дурни! Никто здесь не помер!
Парни переглянулись, после чего верзила с улыбкой и отработанными жестами экскурсовода предложил мне осмотреться.
Я перевела взгляд на ближайшую койку с соседом.
Бедолага, мы его так, видать, достали, что он укрылся с головой. Вон только ноги с биркой и выглядывают из-под простынки. Погодите-ка… бирка?
Сглотнув, я поспешно развернулась, чтобы увидеть две другие кровати с молчаливыми соседями. Мертвецки молчаливыми.
Но окончательно долбила большая табличка «Без Мастера к материалу курсовой не прикасаться» и болтающееся ниже напоминание «Уходя, проверь, накрыт ли труп».
– Я. Провела. Ночь. В морге.
«Должен заметить, что у дворецкого шикарное чувство юмора, – веселился Азра. – Замечательная шутка! Даже я лучше бы не придумал».
Охренеть.
Нет, вот просто взять и охренеть, как мне весело!
Игнорируя парней, переключивших свое внимание на остальных жителей сонного царства, я прямо под одеялом натянула штаны, встала, точнее, впрыгнула в ботинки и выскочила из домашнего морга.
Где там этот Уинслоу?
Найду и убью.
«Ага, как же! – печально вздохнул артефакт. – Все только грозишь кого-то прирезать и кишки пустить, а на деле я уже третий месяц кукую без дела. Того и гляди притуплюсь, потускнею…»
– Давай для начала ты лучше заткнешься, – прошипела я, практически бегом возвращаясь в холл и быстро оглядываясь.
Ну и где этот остряк-самоучка? Сейчас я ему выскажу все, что думаю про подобные шуточки.
За спиной послышался шумный вдох и странный цокот. Я резво развернулась, чуя опасность, и замерла, во все глаза таращась на молодого дракона.
Услыхав нечто подобное, любой адекватный и просвещенный человек повертит у виска пальцем и посоветует обратиться к врачевателям, а лучше сразу примерить смирительную рубашку, но я вам клянусь, дракон был.
Молодой (размерами всего-то с бенгальского тигра), зеленый (ну кроме гребня, тот был враждебно-красного оттенка) и безнадежно мертвый.
Мертвый, я вам говорю.
Окончательно и бесповоротно сдохший четыре, а может, и все пять столетий назад. Это если учебники не привирают, как обычно. Тонкие кожистые перепонки крыльев давным-давно сгнили, и если остальной массив некромант смог восстановить и нарастить плоть, то крылья не подлежали ремонту.
– Драколич… – Даже не знаю, чего в моем шепоте было больше – ужаса или восхищения.
