Усмехаюсь.
– Конечно.
– Тогда ему очень скоро надоест сидеть у твоей юбки, и он уйдет.
Поворачиваюсь к ней.
– А ты только этого и ждешь?
– Я?! – нахалка наигранно невинно хлопает ресницами, неимоверно раздражая меня своей неестественной игрой, и продолжает: – Что ты! Мы друзья. У меня Тоша есть.
Меня бомбит от ее лицемерия. Еле сдерживаясь, чтобы не выдрать козе рыжие пакли, затыкаю уши наушниками и устремляю глаза в окно на милые польские домики, которые очаровали меня еще в первую поездку.
Острув-Мазовецку, Вышкув и Варшаву проезжаем по объездной.
Мысленно тороплю Антона, чтобы он хоть немного нарушил скоростной режим, поскольку общество его девушки отравляет мое существование.
К мрачному настроению добавляет своих серых красок природа, окончательно затянув небо тучами, а вскоре, буквально на глазах, вместо надоедливого мелкого дождя на нас обрушивается настоящий ливень.
– Антон, ничего не видно! Я боюсь! – верещит девчонка, заставляя всех вздрогнуть. – Немедленно паркуйся на обочине.
Никита, повернувшись к ней, успокаивает:
– Не бойся. Скорость всего сорок километров в час.
– Я не хочу попасть в аварию!
– Не попадем.
– Антон, ты меня не слышал?!
Ох, как же хочется забыть о том, что я спокойная цивилизованная девушка и как минимум высадить из машины эту вечно недовольную особу, чтобы дождь ее угомонил.
Сидела бы дома, если дорога то раздражает, то пугает.
– Перестраиваться опаснее. Ничего не случится.
– Это говорит та, что встала на зеленый и подставила машину под удар?! – выплевывает истеричка, смотря на меня метающим огонь и молнии взглядом.
Закрываю рот. Сказать нечего. Самое обидное, что змея знает не просто об аварии, но и об этих подробностях, а о них ей или Антону рассказал Никита.
Радом и Кельце остаются позади, до Кракова – всего ничего, а я все никак не могу успокоиться. Вроде ничего серьезного, но обида горчит и портит и без того специфическую поездку.
Заставляю себя ни о чем не думать и пытаюсь разглядывать поменявшийся пейзаж. Мне нравятся эти возвышенности, с маленькими домиками-грибками или полями, исполосованными разноцветными кусками полей, как на ярких детских рисунках, но наслаждаться этими картинками в полной мере не получается…
Turnau City Aparthotel находится в современном комплексе в центре Кракова, в восьми минутах ходьбы от Центрального железнодорожного вокзала и в десяти – от Рыночной площади. Его локация – основной критерий, по которому мы выбирали жилье: можно пешком добраться до старого города. Так что весь завтрашний день обойдемся без машины, что в нашей ситуации, как глоток свежего воздуха, поскольку я уже задыхаюсь от ядовитой особы на сиденье рядом.
Едва получаем ключи от номера и оказываемся внутри, я, прекрасно зная его планировку, иду в лучшую комнату и заваливаюсь на кровать, так что, когда стерва появляется на пороге, ей остается только проглотить данный факт и убраться в другую.
Спиной чувствую раздраженный взгляд и улыбаюсь.
Глупо?
Возможно. Но меня невероятно бесит эта нахалка и я мстительно радуюсь, когда получается позлить ее.
Спустя несколько минут Никита приземляется рядом, и я придвигаюсь к нему.
Самый лучший антистресс – его объятья. Сейчас мне необходима удвоенная доза.
Только долго кайфовать не получается.
В тишину и спокойствие врывается голос стервы:
– Никки, ты был раньше в Кракове?
Парень приподнимается и утвердительно отвечает:
– Да.
– Тогда в курсе, где у них приличный ночной клуб?
– Shine – неплохой.
– Сводишь?
Вскакиваю с кровати.
– У нас на вечер другие планы.
Нахалка кривит губы.
– Мы торчали в машине бо?льшую часть дня для того, чтобы вечером разбежаться по своим комнатам или посмотреть достопримечательности?
– Ночной клуб, по-твоему, достопримечательность?
– А по-твоему, нет?
– В Кракове надо увидеть Вавельский замок, Собор Святых Станислава и Вацлава, Рыночная площадь, а не ночные клубы.
Она переводит взгляд на свои электронные часы и насмешливо произносит:
– В такое время в любом городе другие достопримечательности.
– Все, девчонки, тихо, – вмешивается Никита. – Сегодня сходим в Shine, завтра погуляем по старому городу.
Надуваю губы оттого, что он не отказал ей и бубню:
– Я устала.
