Я спокойно полила соусом рис, поставила кувшинчик на место и повернулась.
Их было четыре.
Все сухие жилистые девицы с намерениями, далекими от миролюбивых. Одна высокая, вторая больше похожая на подвижное пламя, еще одна… без определенных отличительных знаков. Перед ними стояла, судя по всему, главная. Ростом как я, одета в черный кэйкоги. Волосы собраны в высокий хвост, в них вплетены красные нити. Тонкий пояс, перехватывающий талию, тоже красный. В руках – сложенный веер, которым она мягко похлопывает по ладони. И есть странное ощущение, что этот веер не столь безобиден, как кажется со стороны.
Она смотрела на меня, чуть прищурившись. Буд – то прикидывала, как побыстрее прихлопнуть надоедливое насекомое и пойти дальше. Хотя… э, нет. Не быстро. Еще не откажется немного поиздеваться.
Я разозлилась. Аска, дурында, ты себе еще врагов умудрилась понаживать?
– Ну что молчишь? – ласково спросила она. – Забыла нас, не зашла поведать про успехи.
Я быстро соображала. Что бы там ни натрепала бывшая хозяйка этого тела, надо выкручиваться. Мне, откровенно говоря, хочется есть. И ни капли не хочется выяснять отношения. Но девицы вчетвером. И зорко следят за каждым моим движением.
Ученицы будто специально отошли, освобождая место. Опасаются попасть под горячую руку? Или хотят посмотреть, как будут лупить меня?
В том, что на меня никто не ставит, сомневаться не приходилось.
– Болею, – невозмутимо ответила я. – Вся школа знает, что я в лазарете. А вот посещения больных не запрещены.
– Cату, она издевается, – заметила высокая. – Кажется, и правда все мозги растеряла, когда стукнулась головой о пол в храме.
– А они там были? – загоготала та, что стояла за спиной.
Сату прищурилась, раздраженно стукнула веером по ладони.
Бесит. Ее бесит факт, что посмели перечить. Дай угадаю, негласный лидер школы? Из тех, что считает себя выше других?
– Аска, посещать я тебя буду, только если победишь меня в бою. И то, если будет скучно. За свои слова надо отвечать.
И без предупреждения ударила по подносу, так что еда опрокинулась на мой кэйкоги. В следующий момент кулак полетел в челюсть. Я пригнулась, выбросила ногу вперед, врезав Сату по коленной чашечке. Девчонка взвыла и отшатнулась, на меня кинулись скопом. Кому-то прилетело подносом по голове, кому-то – локтем в солнечное сплетение.
Собравшиеся вокруг загомонили, поднялся шум. Что-то пошло не так.
Перед моим лицом резко раскрылся красный веер. Сверкнули заточенные металлические ребра, к которым крепилась бумага. Не успей я отклониться – осталась бы без половины лица.
– Убью! – прорычала Сату.
Я ударила ее по запястью, выкрутила руку – веер выпал. Кулаком заехала в физиономию.
Кто-то ухватил меня за волосы и больно дернул. Я зашипела, на глазах выступили слезы. Кулак высокой девчонки впечатался в мою скулу. В голове зазвенело.
– Эй! Сдурели там? – донесся вопль Харуки.
Она буквально врезалась в драку, отпихивая свиту Сату.
– Прекратить! – раздался ледяной голос учителя Коджи.
Через секунду мои волосы отпустили. Перед глазами все немного плыло. Удар у этой дылды нешуточный.
Лицо Коджи было непроницаемо, но по взгляду было ясно – учитель в бешенстве. Впрочем, его можно понять. Вместо того чтобы спокойно принимать пищу, ученицы устроили драку. Я бы сама не одобрила. Другой вопрос, что не я начала. Видит Плетунья и все, кто тут выполняют обязанности богов, я пришла сюда просто пообедать. Рыбу, кстати, жалко.
– Сату, Аска, ко мне в кабинет. Немедленно! – бросил он, развернулся и вышел из столовой.
Хм, то есть прихлебательниц не позвал. Это специально, или с ними потом поговорят?
Сату, к ее чести, ничего не сказала. Только зыркнула на меня, подтянула пояс, вытерла кровь из разбитого носа и гордо последовала за учителем.
Я грустно посмотрела на испачканный кэйкоги, на испорченный обед и, вздохнув, пошла за ней. Правда, успела глянуть на Харуку. Та сжимала кулаки и явно была не против начистить клювы подружкам Сату, но понимала, что не время. Куда она, кстати, отходила? Или просто замешкалась, пока я изучала выкладку с едой?
Свита Сату хмурилась и осматривала ушибы. Шустрая девчонка болезненно морщилась и потирала голову. Ага, вот на кого приземлился мой поднос.
Ладно, переживем.
Мы молча шли по коридору. Коджи не оборачивался. Будто прекрасно знал, что мы никуда не денемся.
Сату на меня не смотрела. В то время как я не упускала возможности изучить врага. Где могла Аска перейти ей дорогу? Или же все куда проще, и моя предшественница была просто девочкой для битья? Такое частенько случается в школах, когда находят козла отпущения.
Изнутри медленно поднимался гнев.
Теперь у них с козлом будут проблемы. Молчать и кланяться я не собираюсь.
Эта уверенность немного озадачила, поэтому едва не пропустила, как Коджи вошел в кабинет слева.
Обстановка более чем скромная: шкафы со свитками, книги, бумаги, чернильница из панциря черепахи, несколько черных кристаллов на столе. На стене висит карта и какие-то схемы и графики. Подойти бы и посмотреть, но есть риск получить по голове теперь от учителя.
Коджи прошел к столу, оставив нас у дверей.
– Ну и? – спросил он, не оборачиваясь. – Что произошло?
Глава 4
Мы с Сату стояли молча.
Она смотрела на свои ноги, я – украдкой разглядывала кабинет. Интересно, это самого Коджи? Или тут есть кто-то еще?
Конечно, есть. Вон в уголке еще один стол расположился и стул. На столе тоже письменные принадлежности, друза кристаллов и сложенные горкой свитки. Так все чисто, очень сдержанно, сразу ясно, что хозяин этого места – человек, привыкший вести аскетический образ жизни.
Сату молчала, а мне… что? Жаловаться? Так у учителя такой взгляд, что как-то мигом хочется заткнуться. Кажется, Аска уже не первый раз куда-то вляпывается. А неудачников никто не любит.
Поразмышлять над мотивами поведения Аски времени толком не было. Хотя бы потому, что я не представляла, каким она была человеком. Так только… какие-то обрывки, разговоры подружек да вот теперь – драка в столовой.
Я невольно глянула на свой кэйкоги. Такую вещь запачкали. И есть, между прочим, по-прежнему хочется. Безобразие. Ну кто устраивает драку на голодный желудок? И продукты перевели, и удовольствия не получили. Тьфу.
– Драка, учитель, – наконец-то произнесла Сату.
Слова явно ей давались с трудом, но затягивание молчания было не к добру. Это почувствовала даже я.
– Как мило, что ты это признаешь, – чуть иронично заметил Коджи, повернувшись к нам. – С каких пор, ученица Икэда, кидаться вчетвером на одного стало достойно воспитанницы школы Годзэн?
