Оголённость

Губы пахнут пороком

Губы пахнут пороком

(в них так много начал).

Губы стонут истоком

(но найти бы причал).

Не сомкнуть губы эти

в роковое кольцо,

Не пустить пыл на ветер

с записным подлецом.

Губы пахнут надеждой,

потому что весна.

Не хочу я, как прежде,

лишь обманного сна.

Губы, губы… В них соки

для тебя одного,

Но мешают пороки

и чужое вино.

Как тебя невыносимо много…

Как тебя невыносимо много…

Ты собою столько отменил.

Дай уже хоть малую дорогу,

Не волнуйся: мне же хватит сил.

Ты перекормил меня, но хватит…

Ухожу: коробочка полна.

Я устала жить, как будто в вате,

Ведь давно ушла любви волна.

Как тебя невыносимо много!

Дай уже свободы хоть лоскут,

Надоела ведь твоя тревога

За меня. Уйду я… Хоть в пургу…

Муха как последний демон лета

Муха как последний демон лета.

Легче мне без жара и без света.

Если ты живёшь уже кадавром,

Лучше сесть у печки с самоваром.

Осенью спасаюсь от уныний,

От неправильных житейских линий.

Осень запирает в тёплом доме,

Но сыта уже я летней волей.

Муха как последний демон лета.

Песня мухи, как и лета, спета.

А разве хороших любите?

Вы разве хороших любите?

Нет! Вам подавай других!

Вы скромных и верных губите

В желаньях своих слепых.

Зачем же в кольцо замужества?

Хомут на годы вперёд?

Не знаете, кто подходит вам?

Лишь похоть диктует ход?

Хорошая – значит дурочка?

А стервочки все умны?

Не думай, подруга, он не гад,

Но, может, тебе не с ним?

А может, тебе одной пока?

Не дашь – уважать начнёт.

Другая не будет, как ты, мелькать:

Иной у неё расчёт.

Сука

Не смотри на неё как на суку:

В этом ханжестве ты не прав.

От себя убежал в разлуку,

А она не искала забав.

А она себя подарила

Лишь тебе, хоть и думал, двоим.

Ты ушёл, ведь не убедила:

Нужен был только ты один.

Всё ждала: уведёшь во вьюгу

От того, кто давно не друг.

А ты, словно под дых: "Сука!"

Ну, за что от тебя столько мук?!

ИИ

Из этой тюрьмы есть один только выход,

и он – в другую тюрьму.

Ты вроде умён и ты вроде прыток,

но воешь, как волк, на луну.

ИИ обскакал, ИИ тебя круче,

и ты теперь раб цифр.

Конечно, ты сильный, конечно, могучий,

но сделал тебя шифр.

 Ты каждую минуту предаёшь

Прихлопнула звонок, как злую муху,

и месседж подавила, как зевок.

Твой голос мне несёт одну проруху,

эмодзи – лишь беды моей исток.

Медоточивый яд – в твоих словечках,

ты каждую минуту предаёшь.

Одна лишь фальшь – в хорошеньких сердечках,

когда не любишь и когда не ждёшь.

Все мы люди. Наверное

Все мы люди. Наверное.

Все мы хоть что-то.

Над душою кромешною

Тяжка работа.

Сыта разлучной правдой

Я не хочу на кладбище любовей,

Поэтому иди уже, иди!

Рабы своих красивых своеволий…

Подумай, что же ждёт нас впереди.

А воспалённость этой лютой жаждой

По-своему прекрасна, уходи!

Сыта по горло я разлучной правдой.

Дай только поцелую. Погоди…

Если бежать в никуда

Нет у меня никого,

Да и тебя тоже нет.

Хочется одного -

Вновь избежать бед,

Чтобы не тосковать,

Лишь потому, что нет.

Раны бы зализать

Да затерять след.

Как далеко бежать,

Если бег в никуда?

Мне бы с тобой лежать…

Знаю, что никогда.

Не люблю тебя в себе

Я не люблю тебя в себе:

Мы так похожи.

И не хочу всю жизнь в борьбе,

Пойми же тоже!

А ведь рассталась я с тобой

В тени урочищ.

Обречена на вечный бой

Душевных полчищ?

Как любишь ты себя во мне!

Звонишь, приходишь.

Мне надоел театр теней.

Ружьё – на взводе.

С собачьими рефлексами не собака

С рефлексами пса я отнюдь не собака,

И если тут даже случилась драка,

Эмпатия гада загрызть не позволит.

(Ведь есть у меня человечья воля.)

Рефлексы мои – из-за жизни собачьей.

(Пусть жертва потом даже и заплачет,

Но слёз этих тварям она не покажет.

Она лучше в морду кому-то вмажет.)

Однако она не убьёт, лишь научит.

(Пускай и охота разбить морды сучьи.)

Но ты ж человек: априори гуманный.

(По жизни ведут лишь одни обманы.)

Брось меня

Глаз у тебя – сибирскою язвою чёрной,

А жизнь моя стала как-то вдруг безоконной.

Вся я – в тебе: центробежность нелепой напасти.

Счастье такое большое – сидеть в тёмной пасти.

Это любовь? Нет, немое больное внушение.

Брось меня, брось – и найду, я, похоже, спасение.

Омерта

Я устала от слов,

я устала от действий.

Пища хищника – кровь,

и никак без последствий.

На поток инвектив -

оккупантов омерта.

Он надут и спесив:

денег нет без конверта…

Помоги мне горячечность снять

Помоги мне горячечность снять,

Охлади воспалённое лоно.

Ты же видишь, как я исступлённо

Начинаю тебя раздевать…

Помоги мне, ведь ты заводной,

Ну а я голодна, как волчица.

Опусти эту острую спицу

Внутрь меня, укротитель ты мой…

Особо занудных на выход прошу

Особо занудных на выход прошу. (Плохая я только в неважном.) Ты не интуит, убери свой «фэншуй»! (Сама я секу в авантажном.) А если начальник твой – злой ананкаст? Беги от него и спасайся! (Он премию из-за «ошибок» не даст, Хоть весь из-за «ляпов» измайся.) Особо занудные очень нужны. (Они ведь, как боты почти что.) Но стали нервозными, гадкими сны. (Виновен вот этот «пресвитер».)

Не встретить

На сквозняке замёрзших судеб

Стояла я, стоял и ты.

Уже смирилась: так и будет,

Заледенели все мечты.

Друг друга трудно ведь заметить

Через зловещую пургу.

Как мало шансов друга встретить…

И ничего я не могу.

Ты рыба-камбала, плоскарик

Ты рыба-камбала, плоскарик,

Висящий на стене транслятор – ты.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.