Внезапно она остановилась и как будто зависла.
Девушка была словно в прострации, она закрыла глаза и ее губы бесшумно что-то шептали. Как будто она пыталась вспомнить что-то.
Наконец она очнулась от своих мыслей и не обращая внимания на Никиту, села за стол и уставилась в окно.
Никита молча наблюдал за ней.
– А бабушка где? – отхлебнув ароматный чай спросил он.
– Бабушка…? – она повернула к нему голову.
– Так она на лесное озеро по малину пошла. Нынче ее там тьма тьмущая!
Она размешивала ложкой варенье и отрешенно смотрела сквозь Никиту.
– Чего это она так уставилась? – подумал он, но виду не подал.
– Щепотку сушеницы… три веточки багульника и Иван чай… – прошептала она, словно вспоминая что-то.
«Какой странный вкус…» – Никита выпил уже больше половины чашки и чувствовал, как по его телу разливается приятное тепло.
Наверное, домашний мед в сочетании с травами сделали свое дело. Ему вдруг стало легко и по-домашнему комфортно. Тревога исчезла, а мысли стали ровными и словно плыли теперь по точно заданному маршруту.
А девица теперь разглядывала его, подперев подбородок руками и довольно улыбалась.
– Вкусный чай? – спросила она, не сводя с него глаз.
И тогда к нему пришло чувство эйфории, как будто в каждую клетку его тела впрыснули какой-то наркотик. Как будто в тумане, он посмотрел на ее лицо, которое каким-то необъяснимым образом начало медленно расплываться у него перед глазами.
Он попытался сконцентрировать зрение, но это не помогло.
– Ой, какая же я невежа! «Я ведь не представилась!» – спохватилась девушка и протянула ему руку.
– Анисия!
– Никита – он машинально пожал ее руку, отметив, что она теплая и чуточку влажная.
– Что это со мной происходит?
Голова кружилась, а во рту страшно пересохло.
– Это я вам особенный чай приготовила, из местных травок, что на болоте у нас растут. А то у вас такой усталый вид, что мне смотреть на вас страшно! – добродушно улыбнулась она. – А мой волшебный отвар даже мертвого из могилы поднимет…
Никита почувствовал вдруг такой зверский аппетит, что ему показалось, дай ему быка, то он с легкостью бы его проглотил.
И словно прочитав его мысли, Анисия вскочила и бросилась к печке.
А когда она вернулась, то на широком деревянном подносе перед Никитой лежал теплый, с ароматной хрустящей корочкой хлеб. А также кувшин топленого молока и большая миска творога.
– Отведай, Никитушка, чем богаты! – сказала Анисия и ловко отрезала большую краюху.
От этих запахов у него едва не закружилась голова. Безумно вкусный хлеб захрустел на зубах, чуть не отключив его сознание.
Он так давно не испытывал радость от таких, казалось бы, простых, но настоящих продуктов.
– В городе такого точно не купишь! – с детской радостью воскликнул он, от души намазывая краюху янтарным медом.
Анисия наблюдала за тем, как Никита, увлеченный едой, уплетает за обе щеки.
Она снова и снова подливала ему в кружку теплого молока и ловила каждое его движение, не сводя с него глаз.
Подвинув миску поближе, она ненароком дотронулась до его руки.
Их глаза встретились. А в голове у Никиты заиграла неземная мелодия.
– Что это со мной? – подумал он, чувствуя, как волны тепла растекаются по его телу.
– Дедушка сегодня на Архиповскую гать собирался – как бы между прочим сказала она.
– Он там в охотничьем домике заночует, на озере…
Никита вытер ладонью липкие от меда губы.
– Вместе с бабушкой… – тихо добавила она, стыдливо опустив взгляд.
Он смотрел на нее и казалось, что она преображается прямо на глазах.
– Так он же собирался в деревню за керосином!
Он не понимал, что с ним происходит. Его бросало то в жар, то в холод. Начался озноб.
Он весь вспотел, а его щеки словно охватило пламенем. Он попытался было встать, но не смог и двинуться с места. Ноги совсем его не слушались.
Анисия взяла его руку и нежно прижала ее к своей щеке. Она, как хищница, пожирала его взглядом.
А между тем с Никитой происходило что-то необыкновенное.
Его чувства вмиг обострились. Он глядел на девушку и словно слышал, как дрожит ее кожа, как шевелятся волоски на ее теле, как бешено стучит ее сердце, проталкивая кровь по сосудам.
Из окна подуло вечерней прохладой, и он ощутил тончайший, удивительный запах ее тела.
Она пахла земляникой и молоком, и какой-то невероятной юной свежестью.
И в этом запахе было столько желания, что у него перехватило дыхание.
Анисия изменилась до неузнаваемости. Ее кожа стала розовой и влажной, локоны ее волос манили, а на щеках выступили капельки пота.
Никита уловил ту волшебную химию, которую очень трудно было с чем-то перепутать.
