Про Новый Год.
В эту слякотную зиму
В эту слякотную зиму
Вся внутри промерзла сущность,
Новый год проходит мимо,
Снега словно бы и нет.
Этой жизни пантомима
Выдает любую сучность,
И горит неутолимо
Жажда свой оставить след.
Где следы? Они смешались,
Их читает ветер-неуч…
Помирают люди – жалость,
Вся скукожилась страна.
И осталась только малость —
Это Юрьич и Сергеич,
Нам в наследие достались
Их, великих, имена.
В эту слякотную зиму
Нет стихов.
Есть пантомима.
Маска смерти, маска скорби,
Маска плача,
пьяно форте.
Март
Зима заточила свой зуб,
Оскалилась в марте волчищем.
Никто мне не скажет: Люб,
Давай тебе крышу почищу…
Не надо мне чистить крышу,
Пускай сосульки висят.
Мелодию марта слышу —
Капели живой звукоряд.
Пичуга устала крутиться,
Порхая за гранью стекла,
Как будто шальная синица,
Что море случайно зажгла.
Уходит старуха-зима,
Скользя по каткам-тротуарам,
И как-то вздохнули дома,
И пахнет весенним угаром.
Я искала тебя…
Я искала тебя, любимый мой,
Столько зим холодных, заснеженных,
Столько вёсен, звенящих льдинками,
Столько лет моих жарких, засушливых…
Я искала тебя, мой ненайденный,
Робким взором очей синих…
Потерялся, прошел ли мимо ты,
Не заметил меня, не выделил
Из толпы одиноких девушек…
И глаза мои стали серыми,
Навсегда в них осень дождливая,
И лицо мое стало – облаком…
Белое тело и черное платье
Красное платье в белый горошек,
Щечки румяные, белые зубы…
И сандалетки на бледненьких ножках…
– Внучка приехала с городу, Люба…
Белое тело и черное платье…
Кудри ржаные, вишневые губы…
Жарко целуешь ты, крепки объятья…
Мне – тридцать шесть, я влюбленная глупо…
Белое платье, поблекшее тело,
Кудри седые и бледные губы…
Чмокнулись в щеки. – Привет! Постарела!
И засмеюсь я, как прежняя Люба.
Алые губы и красное сердце
Мне нарисуйте, но только не грубо.
Тайны закроются черные дверцы,
В платьице белом бабушка Люба…
Новая девочка бегает, Люба,
В розовом платье, смеется счастливо…
Я не целую детей прямо в губы —
Все к ним придет: и любовь, и порывы…
Синеглазка
Нежная, нежная сказка —
Вечные тайны любви…
