– Интересно, что значить смешать свою кровь? Это же ведь не переспать! Наверное, что-то вроде братания, – решила она и, вытащив телефон, набрала в поисковике «Братание кровью»
– Слизывали друг у друга каплю крови. Выпускали кровь в сосуд с вином, и пили по очереди, – от прочитанного Анну передёрнуло, – надо будет внимательно поискать, может, найду что-нибудь более цивилизованное задумалась она и чуть не проехала свою остановку.
***
Отпросившись у шефа, она заскочила домой и, взяв бутылку виски в картонной коробке, поехала к жившему неподалёку однокласснику Андрюше Зубареву, известного в узких кругах как король фотошопа.
Андрей, которого старые друзья называли Тосиком, обрадовался Анне. Повертев в руках бутылку, он кивнул: – «Макаллан» это хороший тон! Ты пить будешь!
– С тобой буду! – мужественно ответила Анна, и направилась к холодильнику готовить закуску.
Тосик как всегда оказался на высоте! Бутылка ещё не успела опустеть на половину, как Анна держала в руках комплект документов на супругов Коржавиных и пачку различных купюр.
– Спасибо Тосик! – поблагодарила она, и отодвинула стопку: – Можно я чаю? У меня ещё куча дел.
– Хорошо, пусть будет чай, – великодушно разрешил Андрей, – а я с твоего позволения, плесну себе ещё немного этого колдовства!
Анна не торопясь пила, грея ладони о кружку Они с удовольствием вспоминали старых знакомых и смешные истории из школьной жизни.
– Помнишь, как на новогоднем вечере Витька напился и, стал к училке новой приставать? Ему сказали, что это новенькая из параллельного класса, он и повелся.
– Нет, – Анна покачала головой, – убей, не помню!
– Ну как же! Витя тогда ковбоем оделся, Они сценку делали из жизни Дикого запада!
– Сценку помню. Там песня была «Шёл по дикой прерии дилижанс» и что-то про груз и ковбоев, а как приставал не помню.
Анна допила чай и, попрощавшись, направилась к троллейбусной остановке, напевая про себя незатейливый мотив ковбойской песенки. – «И украл у Билла его последний шанс краснокожий парень Виннету», – неожиданно вспомнила она последнюю строчку и остановилась. В голове промелькнули какие-то расплывчатые воспоминания, Анна попыталась их зафиксировать и собрать воедино, но у нее ничего не получалось! – Крепкая штука – уважительно подумала она, – и коварная! Пьётся легко, а потом накрывает!
Вдруг в памяти всплыла картина. Индеец и бледнолицый, режут себе запястья и, сцепив кисти рук, как будто собираются померяться силой, прижимают раны друг к другу.
«Братья по крови»! Гойко Митич и Дин Рид! – вспомнила она старый вестерн, который давным-давно смотрела по телевизору. – Вот это и есть смешать свою кровь! – решила она, – без всяких облизываний и выпиваний!
***
Костя принюхался: – Ты пила?
– Прости любимый, так получилось, – вздохнула Анна: – Зашла взять осетинских пирогов, а там одноклассники сидели, отказать не смогла.
– Человек слаб! – констатировал Костя, – ты ужинать со мной будешь?
– Конечно! Для кого я пироги брала? С мясом и свекольной ботвой! Мой руки, а я пока в микроволновке разогрею. Ты на когда билеты взял?
– На двенадцатое марта. Начало тринадцатого, но в эту дату лететь не хочу. Я конечно, не суеверный, но все же. Бережённого бог бережёт.
– А не бережённого конвой стережёт, – вдруг неожиданно для себя брякнула Анна.
Костя поперхнулся куском пирога и закашлялся. Анна сразу протянула ему стакан с водой.
– Ты точно с одноклассниками пила? – поинтересовался он.
– Точно, – успокоила его Анна, – можешь Тосику позвонить, ты его знаешь. Он тебе визитки делал.
Пожав плечами, Костя обидчиво хмыкнул, – вот ещё, не хватало тебя проверять!
Анна обняла его и, поцеловав, задумчиво пробормотала: – Я все время думаю, в чём ты поедешь? Пермь это не Краснодар и даже не Москва. Там в это время морозы, я смотрела на Гисметео. Куртка у тебя нормальная, а полуботинки не выдержат. Давай сейчас список составим, что надо в дорогу, а послезавтра в субботу купим. Мы как раз к твоим родителям собирались. На пару часов раньше выйдем и всё успеем.
Она взяла блокнот и стала записывать. Закончив, Анна прочла его вслух. – Зачем пять пар носок и трусов? – спросил Костя.
– А затем, – строго ответила она, – через день будешь менять, а старое выбрасывать. Скорее всего, вас в сауну поведут, в Сибири без этого никак, ещё не хватало, чтобы ты был в вонючих или дырявых носках. И на пельмени особенно не налегай.
На следующий день, Анна, с утра закрылась в кабинете и подготовила все необходимые документы, чтобы с чистой совестью попросить недельку в счёт отпуска. В перерыв она позвонила Жене и сообщив о готовности, поинтересовалась как у него с отгулами. Получив положительный ответ, Анна положила телефон и прикрыла глаза. Какие опасности могут меня подстерегать? – подумала девушка, – Пётр? Он в Бразилии. Ефим Егорович? Прошло около десяти лет, а он уже тогда был не молод. Артур Валерьянович? Он про меня ничего не знает и, даже увидев меня с мужчиной, не будет ни о чём спрашивать. Белолипецкий? Убит на войне. Начальник жандармского и его офицеры сбежали в первых рядах. Все остальные видели меня мельком, да и я, наверное, тоже изменилась. Надо будет покопаться в интернете, и подробно почитать, что было в Екатеринодаре в то время.
Успокоившись, Анна пододвинула поближе клавиатуру и, уже не думая о предстоящих приключениях, с головой ушла в работу. Под конец дня она зашла к шефу. Отдав подготовленные материалы Анна, сделав озабоченное лицо, намекнула об отгулах. Внимательно рассматривая документы, шеф рассеянно кивнул и, поблагодарив, она сразу вышла из кабинета .
***
– Завтра с утра за обувью съездим? – спросила Анна, накладывая Косте салат.
– С утра не получится, у меня в десять операция, – покачал он головой, – Марина попросила подстраховать, случай не особо сложный, но она побаивается. Давай после обеда?
– Хорошо, – Анна согласно кивнула, – только как закончишь, позвони, и сориентируемся.
Утром, как только за Костей закрылась дверь, она быстро оделась и поехала в Чистяковскую рощу, где по утрам собирались коллекционеры. Ей нужно было купить какой-нибудь предмет, изготовленный в 1920 году. Анна понимала, что в то смутное время ничего особо не производилось, и даже не примерно не могла представить, что ей надо искать. Пройдя книжные ряды, она вошла в аллею, оккупированную любителями антиквариата. Медленно идя вдоль прилавков, она внимательно разглядывала выставленный товар. Её внимание привлёк грубовато отлитый подстаканник с орлом необычной формы. – Можно взглянуть? – спросила она.
– Конечно! Прошу вас! – моложавый мужчина в тонких золотых очках галантно протянул ей подстаканник, – очень интересная вещица.
– Орел какой-то непривычный, – произнесла Анна, внимательно разглядывая потертую временем бронзу.
Продавец снисходительно улыбнулся: – Это орёл Временного правительства. Видите, нет корон и символов власти. Петроградские кустарные мастерские.
– То есть он изготовлен в период с марта по ноябрь 1917 года?
Мужчина уважительно кивнул: – За такой высоко грамотный вопрос, я уступлю пятьсот рублей. Полторы тысячи, и поверьте, только для вас!
Улыбнувшись в ответ, Анна покачала головой: – Спасибо, но это не моя тема. Меня интересуют изделия 1920 года.
Сняв бейсболку, продавец платком вытер голову и задумчиво пробормотал: – Я не припоминаю вещей, сделанных в тот год. Разруха, в стране бедлам, Увы, – он с огорчением развёл руками, – ничем не смогу помочь.
Попрощавшись, Анна не торопясь направилась дальше и через несколько метров остановилась у стола с фарфоровой посудой, на которых были нарисованы красноармейцы, красные звезды, и рабочие.
– Агитационный фарфор, – вспомнила она, и подошла поближе. Взгляд сразу остановился на тарелке с портретом вождя мирового пролетариата. По краю шла красная с золотом вязь: – «Привет участникам VIII Всероссийского съезда Советов рабочих, крестьянских, красноармейских и казачьих депутатов РСФСР. Москва 22-29 декабря 1920 года». – Значит, все-таки что-то делали, – подумала Анна, и попросила разрешения взглянуть поближе.
– Цена десять тысяч, – предупредила женщина.
– Что так дорого? – удивилась она.
– Хорошая сохранность, без сколов. Подлинник, все заводские клейма на месте. Поверьте это реальная цена! Можете на «Авито» или любом сайте сравнить предложения.
