– Вот почему у тебя ай-кью – «высокая одаренность»! – Павел присвистнул: – Круто!
Он посмотрел на маленькую Лизу с уважением и пошел дальше, размышляя, что теперь сходить на две поляны, чтобы посмотреть видеокамеры, точно не получится. Или получится?
– Все запоминаешь или только тексты?
– В смысле?
– Ну, лица, места, где побывала, кто во что одет?
– Нет, только тексты.
– А в лесу как ориентируешься? Ну, типа, пошла за грибами, а потом по тому же пути обратно выйдешь?
– Не знаю. Не пробовала. Дачи у нас нет. Грибами мы с бабушкой не интересуемся. С группой на пленэр я не выезжаю.
– С бабушкой живешь? Это от нее у тебя словечки смешные? «Пленэр», «разрешаю сопроводить»?
– Ой!
Павел снова обернулся и успел поймать Лизу, которая, зацепившись ногой за выступающую из земли корягу, упала прямо ему в руки. Серо-голубые испуганные глаза замерли в десяти сантиметрах от лица Павла. Он почувствовал аромат шампуня от волос Лизы и легкий цветочный запах ее одежды.
Девушка уперлась двумя руками ему в грудь и оттолкнулась. Оглядела одежду, отряхнула несуществующую пыль и наконец смущенно взглянула на Павла. Тот так и стоял с растопыренными руками.
– Бабушка – последняя из старинного рода князей Фальских. Она учит меня этикету, французскому и водит на бальные танцы.
Павел опустил руки, отвернулся и снова двинулся по дорожке. Бабушка воспитывает? Этикет и бальные танцы? А где же мама и папа? Или Лиза сирота, как и он?
– А память от рождения уникальная? – спросил он, чтобы не ляпнуть случайно про родителей, вдруг там какая-то психологическая травма. Павел вспомнил похороны отца и пошел быстрее.
– От рождения была просто хорошая. Дед с детства со мной занимался по методу Шерешевского. Слышал о таком?
– Нет. – Павел машинально отметил, что появился дед, а про отца и мать так и не было сказано ни слова.
– Ну вот, до одиннадцати лет я осваивала методику и постоянно тренировалась с дедом. А потом уже сама.
Впереди в просвете между деревьями показалась первая из двух полян, куда хотел завернуть Павел. Он так и не решил, идти туда с Лизой или нет. Если идти и показать Лизе поляны и видеокамеры, то на втором этапе у нее будет преимущество перед остальными испытуемыми. И Павел потопал дальше, мимо поляны.
– А почему мы все время говорим обо мне? – Лиза с опаской перешагнула корневище на тропинке, причудливым узлом выпирающее из-под земли.
– Я не говорю о тебе, я тебя слушаю.
Павел обошел лежащую прямо на дорожке березу, видно, поваленную ураганным ветром месяц назад. Листья на ветках продолжали жить, несмотря на вывороченные из земли корни. За березой тропинка ныряла в заросли орешника. Павел пошел быстрее, похожие заросли он видел, когда ему показывали, как пройти к станции лесом. Значит, дом отдыха должен быть уже близко.
Сначала Павел уперся в забор, который неожиданно возник сразу за орешником. Тропинка повела вдоль забора, и Павел, не обращая внимания на пыхтевшую позади Лизу, еще ускорил шаг, потом увидел распахнутые ворота, охранника – и остановился. Лиза тоже остановилась.
– Ну вот, княжна, ваши палаты. Идите на ресепшен, регистрируйтесь. Напоминаю, что анкету нужно заполнить и сдать сегодня до восьми вечера.
Лиза фыркнула на «княжну» и юркнула мимо охранника, а Павел остался у ворот.
Глава 4. Дом отдыха
Высокий худой охранник в черной спецодежде с лейблом «Клинцы» на кармане жилета и в шапочке, прикрывающей лишь макушку, шагнул навстречу. Павел его не знал, в прошлый раз здесь был другой.
– Вы – Павел Станов, ответственный за проведение испытаний? – уточнил он. – Я временно исполняю обязанности начальника охраны. Игорь Палицын.
Павел, который планировал просто дождаться студентов, ехавших сюда на автобусе, растерялся.
– Почему вы думаете, что я – Станов? И мне все равно, кто здесь начальник охраны. Мы не военные. Отдыхающие. Э-э… – Он вдруг спохватился: вдруг начлаб звонил сюда и сделал какие-то распоряжения, но о них пока не предупредил Павла? – Игорь Палицын, я понял, очень приятно.
– Я случайно узнал о ваших испытаниях. Виктор, который приезжал в лабораторию от РОбТ, мой друг. Мы обсуждали с ним «Ангела». И ваше фото я у него видел.
– Ко мне на ты. – Паша подумал, что, возможно, ребята из РОбТ пытаются его контролировать. Проверяют, как тратятся спонсорские деньги. Поставили сюда своего человека… Да пусть проверяют. Главное – провести испытания, чтобы отчитаться перед начлабом и доказать их с отцом теорию о том, что люди с разным уровнем интеллекта по-разному подходят к решению задач. И чтобы в лаборатории продолжили работать над «Ангелом».
– Ну и ко мне тогда на ты.
Послышался звук мотора подъезжающего автобуса. Ватага шумных студентов с гвалтом и хохотом вывалилась наружу, двери закрылись, и облегченный транспорт покатил дальше. Студенты гурьбой подошли к воротам.
– Идите на ресепшен, отмечайтесь, заселяйтесь. Вот этот корпус, – Павел указал на выступающее из высоченных сосен трехэтажное белое здание с лоджиями.
– Слышь, ты же тут главный?
Возле Павла стоял Гуськов, которого Лиза назвала Громилой, его дружки остановились метрах в десяти.
– Я главный. Что нужно?
– Такая проблемка нарисовалась. Нас пятеро.
– Не слепой. Пятерых в одну комнату не поселят, не надейся.
– Ты погоди… главный. Ко мне брат приехал из Омска. Двоюродный. А тут как раз эти испытания. Не мог же я его бросить.
Павел опешил:
– Ты что? Обалдел? Его же в списках нет! У нас оплачено сорок человек. Питание и проживание.
– Питания не надо. Мы порешаем. Только место, где спать.
Гуськов топтался на месте, маленькие глаза под широкими бровями смотрели сердито и вызывающе.
– Ничего не могу сделать, – отрезал Павел и отвернулся. Придурок! Брата припер с собой. Тут что, общага?
– Слышь, ты, главный… – Гуськов подошел вплотную и схватил Павла за рубашку. – Ты решай мой вопрос, а то я тоже уеду. И ребят своих заберу.
– Руки убрал! – начальник охраны рубанул по запястьям Гуськова, тот отскочил, продолжая сверлить Павла глазами. Его команда быстро подтянулась, и теперь Павел с охранником стояли, окруженные парнями Громилы. Остальные студенты с любопытством смотрели на разгорающийся скандал.
– Леха, да не надо! – парень, лицом похожий на Гуськова и такой же перекачанный, схватил его за локти. – Я тебя в Москве подожду, подумаешь, пять дней!
– Да иди ты! – Гуськов вывернулся из захвата брата, толкнул Павла в грудь, сплюнул и отошел. За ним, тихо переговариваясь, подтянулись дружки.
