– У меня получается, что нужно искать на стороне хомо, – негромко, чтобы не разбудить мою утомлённую дочку, объясняю я. – Но тогда должен быть сангвиз-сообщник… или организатор.
– Можешь объяснить? – он явно заинтересовался моими выводами, насколько я вижу, вполне искренне.
– Кровь добывали методами хомо, – послушно начинаю я объяснять, добавляя информацию о морфах, целителях, да и вообще о ситуации с сангвизами. – Вот поэтому получается, что искать нужно на стороне хомо, только они могли бы…
– Логично, – кивает Тари, улыбнувшись. – Сангвизы слишком привязаны к клану, и там, где один, были бы как минимум Старшие клана, поэтому ты права. Но ни у кого из нас нет достаточно опыта работы с хомо. Насколько мне известно, за последние сто лет ты была единственной, кого продержали в такой ссылке целых десять лет.
– А мне казалось… – я запнулась, потому что Тари только что разрушил мой мир.
Одной фразой охранитель показал мне истинную цену того, что я добилась своим бунтом. Меня просто убрали подальше, чтобы не болталась под ногами, и наблюдали со стороны, как за… как за зверюшкой в зоопарке. Эдакий импровизированный театр для всех сангвиз – «Смотрите, она пошла против устоев и считает, что чего-то добилась». С трудом удержав выражение спокойствия на лице, я только сжала зубы. Ну и пусть, зато у меня есть Алье!
Но, Санктус, как же обидно…
Я справлюсь с собой, я смогу. Пусть наблюдают, пусть скалятся, пусть! Я использовала своё право быть свободной, и даже если у меня никогда не будет Спутника, достойного меня, я всё равно буду счастливой, потому что мне есть ради кого жить. Ради кого сражаться с окружающим миром. Алье, совсем маленькая девочка, птенец, пережила такое, что многие бы просто с ума сошли, а она пережила, показав мне, что такое настоящая сила. И поэтому я не отступлюсь, никогда!
Да, Тари и сам не понял, что сказал, насколько осознавать свою работу почти ненужной оказалось больно и унизительно до слёз. Но ещё он мне показал, как правильно оценивать лицемерные, лживые слова и Правителя, и Алекса. Когда всё закончится, меня снова закинут куда-нибудь подальше, чтобы глаза не мозолила. Самцы! Нет, не мужчины, именно самцы!
***
Уже вечер, поэтому, распрощавшись с группой, я отправляюсь обратно. Немного грустно на душе и противно ещё, но я сильная, я справлюсь. Алье уже с интересом смотрит по сторонам, но слезать с меня категорически отказывается. Нет, она не кричит, не плачет, но смотрит так, что у меня просто не хватает сил отказать. Именно поэтому Алье ездит на своей маме.
Усевшись в транспорт, я всё ещё погружена в свои думы, отчего и не замечаю, наверное, Алекса, очень мягко попадающего туда же. Вот только что его не было, но в следующее мгновение он сидит напротив меня – как это у него получается? Впрочем, настроение у меня сейчас такое, что меня это явление почти не трогает. Разрушенные иллюзии, конечно, болезненны, но теперь я хотя бы знаю, что обо мне на самом деле думают самцы.
– Вот снадобье, – протягивает мне небольшой пузырёк Алекс. – Детские целители гарантию дают часов на восемь сна без кошмаров.
– Спасибо, – киваю я ему, взяв свободной рукой подарок. Алье хотя бы поспит…
Забыть не могу, как она во время обеда реагировала… На столе стояло несколько блюд, что стандартно, но дочка испугалась, а вот чего, объяснить не смогла. Странно на самом деле, но тут ничего не поделаешь, в голову ей не залезешь. Транспорт двигается к клановому комплексу, а мне просто грустно. Я поглаживаю доченьку и вспоминаю.
Мой подростковый бунт вызвал логичную реакцию Старших, поэтому я плакала, кажется, циклов десять. Но потом, конечно, взяла себя в руки и решила всем доказать. Ещё вчера я считала, что доказала… Как нелепо это звучит сейчас. Впрочем, пусть. Пусть они считают, как хотят. Это моя жизнь и мой путь. Даже клоуны кому-то нужны, вот и я… Плакать хочется, но нельзя.
– Хорошего вечера, – желаю я Алексу, покидая транспорт.
Я чувствую его взгляд, как острой палкой втыкающийся мне между лопаток, но не обернусь. Не буду поворачиваться, смотреть в эти бесстыжие глаза самца, не буду пытаться угадать их выражение, не буду! Пусть живёт, как хочет, и делает, что хочет, а я устала. Хочется отдохнуть подальше от сангвиз, от хомо, морфов, ото всех. Чтобы просто жить, и никого не было вокруг. Но это, к сожалению, невозможно. Неприятное ощущение, просто противное…
Я иду в свои покои, чтобы искупать и переодеть Алье, ну и самой помыться, конечно, а затем надо будет покормить моего птенца и дать снадобье. Может быть, Алье сможет поспать, да и я вместе с ней.
– Сейчас мы помоем мою хорошую, – ласково обращаюсь я к дочке, улыбающейся мне навстречу.
Я мою Алье, затем принимаю быстрый душ сама, пока она лежит в ванной. Руки мои скользят по подтянутому телу, которого не касались руки самцов, а я впервые задумываюсь о том, что будет дальше. Спутник – зачастую физиологическая потребность, завязанная на получении результата, но вот результат у меня уже есть, нужен ли мне теперь Спутник? Найдётся ли кто-нибудь, кто сможет разделить со мной мои мечты и желания, кто полюбит Алье? Я не знаю ответа на этот вопрос и сейчас не хочу его знать.
Вымытая доченька улыбается мне из пушистого полотенца, я же глажу ее, выдавая детскую бутылочку. Сейчас она у меня покушает, а потом мы будем укладываться спать. Снадобье от целителей поможет Алье крепко уснуть, а я буду сторожить её и думать. Мне кажется, разгадка где-то на стороне хомо, при этом не обязательно они были виноваты. Но что-то с ними связанное точно есть…
– Покушала? – интересуюсь я.
– Да, мамочка, – кивает мне Алье, не стремясь, правда, задать тысячу и один вопрос, что для птенцов не очень обычно.
– Тогда мы выпьем это снадобье, – я выливаю порцию в колпачок. – И сладко поспим. Нужно выпить, Алье, это средство против страшных снов…
– Хорошо, мама, – соглашается доченька, не испытывая ни тени сомнения в моей правоте, а я, уже настроившись на долгие уговоры, замираю на мгновение. Это очень необычно – такое доверие, такая уверенность в маминой правоте…
Алье медленно засыпает, глядя на меня своими волшебными глазами, ставшими такими же, как и у мамы, то есть, у меня, а я глажу её, опасаясь того, что снадобье не поможет. Вот проходит полчаса, но доченька по-прежнему сладко спит, что позволяет мне достать блокнот, чтобы подумать более предметно обо всём произошедшем.
Едва слышно попискивает ребёнок – не справляется, значит, снадобье, но под моей рукой дочь расслабляется. А я смотрю в блокнот, пытаясь понять, что мне это всё напоминает.
Что мы имеем? Старшая девочка, спасти которую не удалось бы даже теоретически, к моменту обнаружения была мертва минут пятнадцать, что ставит крест на обращении. Что с ней не так? Внимательно читаю свои записи и вдруг соображаю: колдуны пространства не смотрели тело, может, можно определить, откуда был перенос, а перенос был, потому что… Я листаю страницы.
Вот! Нет никаких следов вокруг детей, как будто они возникли из воздуха. Ну, кроме моих и Алекса, конечно. На мгновение появляется подозрение, но в следующую минуту я понимаю глупость этого предположения – целитель. Значит, был перенос, но откуда? Надо завтра уточнить с пространственниками, может, след сохранился…
Дальше, сангвиз мы исключили, упершись в хомо, на мой запрос не отреагировавших, что не очень нормально. А вдруг… Вдруг это заговор хомо? Тогда соваться к ним представителем в одну мою персону просто опасно. Значит, надо будет взять охрану, только и всего. Охрана нам, по идее, положена, значит, этот вопрос можно отложить. Что у нас дальше?
Алекс. Самый непонятный персонаж, я бы сказала. Что я о нём знаю? Целитель, отлично ориентирующийся в Управлении Стражи, да и в резиденции Правителя тоже. Насколько это обычно? Не думаю, что слишком, да и появился он сразу же после Правителя, как будто знал… Хорошо, кем он может быть? Охранником? Целитель? Не смешно. Соглядатаем? Вполне. Самцом, приставленным, чтобы остановить явную, по его мнению, глупость? Тоже вполне. Вывод? Верить ему нельзя, по крайней мере, пока не проясню эти вопросы.
Решила, значит. Я уже привыкла к тому, что Старшие молчаливо поддерживают, а так опоры нет. Не к кому прийти, расслабиться – и пусть все проблемы станут не моими, как у хомо бывает. Помню, слушала рассказы их охранителей и остро, совсем по-детски завидовала… Но теперь у меня есть Алье, а у неё всегда будет мама, она больше никогда не будет одна, как была я.
Глава восьмая
Алье просыпается сама, не проспав и восьми часов, очень голодная, поэтому я ей сразу бутылочку даю. Доченька уже привыкла к ней, поэтому послушно ест, а я, уже позавтракав прямо в покоях, составляю план на сегодня. Нужно отправляться к хомо, но сначала заехать к трупникам… Или просто распорядиться привлечь пространственников? У меня есть такое право? Не попробую – не узнаю.
Дальше… Дальше нужна охрана, чтобы отправиться к хомо. Бережённого и Санктус бережёт, а у меня птенец. И там уже по обстановке, потому что с чего-то начинать надо. Алекса рядом терпеть буду, что поделаешь. Если он со мной по воле Правителя, то выбора у меня нет. Противно, но капризничать, как дитя, не буду, хотя они, наверное, этого от меня ждут. Однако не буду всё равно.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
