Быть с ним. Стать его судьбой. Родить ему сына с его глазами.
Но тайны прошлого устроили суровые испытания нашим чувствам.
Она меня опередила.
Снежана… Его первая любовь.
Пока мне о ней неизвестно ничего.
Вот я дура… Люблю же его, сильно! Люблю!
Не могут мои чувства так быстро остыть. Не могу плюнуть на всё, развернуться и уйти. Я не истеричка. Привыкла решать проблемы, выключив эмоции, со стальным стержнем, с холодной головой.
К тому же, если бы не новость о моей беременности…
Я не могу бросить всё резко и сбежать!
Тем временем, в душе всё ещё теплится надежда…
Что всему этому хаосу найдется логическое объяснение и что Вова не соврал, насчёт Снежаны.
– Кать, давай в дом быстрее, льёт как из ведра.
Я приподняла юбки платья и направилась к крыльцу. Но дождь был такой сильный, что я практически насквозь промокла за несколько секунд, пока добежала до ступенек.
Под ногами мокрый асфальт и лужи.
В лужах тонут лепестки роз, которыми нас осыпали гости, желая счастья и крепкого брака, как напоминание о сегодняшнем праздничном утре.
Предметы свадебного декора, цветочные арки – тоже промокли, превратившись в мусор.
Точно такое же состояние творится сейчас и у меня в душе…
Дождливая, холодная ночь. Грязь, слякоть, ветер.
А как тепло и солнечно всё начиналось!
– Катюша, заходи, – машет мне муж одной рукой, другой придерживает сонного Степана.
Дверь сама распахивается. Впереди появляется фигура.
На мне нет лица, когда я вхожу внутрь, печально опустив глаза в пол, глядя на грязный подол своего платья и некогда белые туфельки, тоже пострадавшие от дождя.
А, подняв глаза, бледнею моментально…
Ну куда ещё хуже?!
Впереди стоит моя свекровь, Антонина Павловна Гордеева, радостно улыбается, глядя на сына и на внука…
– Боже мой, какой крошечный, какой сладенький мальчик! – заверещала она, хлопнув в ладоши от радости. – Ох, Вовааа, да он вылитый ты! Чудо какое! Неужели я стала бабушкой?! Дай мне его сюда, дай!!! Иди к бабушке, мой пирожочек!
Антонина Павловна практически выхватывает Стёпу из рук Владимира и стискивает в объятиях, заботливо прижимая к себе внука.
– Вот это сюрприз, Вов! Ради этого стоило поставить на стоп свои принципы и приехать. Я так счастлива!
Затем она поднимает глаза на меня. Её приторная улыбка тухнет, а взгляд резко меняется, наполняясь пренебрежением:
– Катя? – хмыкает с удивлением и укором. – Приехала всё-таки… А я-то думала, после такой новости, вы, как поженитесь, так и разведётесь на месте, не выходя из ЗАГСа…
Глава 6
– Мам, глупости не говори, – Владимир делает шаг вперёд, закрывая меня собой, – хотя бы сейчас, в такой сложный период… Давайте жить дружно!
Отвечает сам за меня. А у меня уже всё. Горечь во рту, озноб в теле. Будто меня ядом напоили.
И зачем только эта мегера сюда явилась? Накануне свадьбы она твёрдо дала понять сыну – или я или она.
Владимир выбрал меня…
Тогда она ушла, заявив, что разрывает с нами отношения и ни за что не приедет к нам на свадьбу.
Антонина меня не долюбливала и наша неприязнь была взаимной. Она хотела для своего единственного сына другую невесту, соответствующую их статусу и завышенным амбициям.
Антонина Павловна родилась и выросла в семье крупного чиновника, затем вышла замуж за Анатолия Гордеева – олигарха с Рублёвки. Они жили в роскоши. Сыто, богато, красиво. Как истинная элита. Ни в чём, никогда не нуждались.
Гордеева всегда стремилась к идеалу. Навязчивые стремления быть идеальной во всём сделали из неё стерву.
Естественно, подбором невесты она бы и сама занялась охотно. Вот только Владимир был против её попыток лезть в его жизнь. Он уже давно не мальчик, а зрелый мужчина со своим крупным, успешным бизнесом.
Владимира раздражали её бесконечные упрёки, которые, в итоге, закончились её отъездом. В конце концов, он не выдержал и в грубой форме поставил мать на место. Она обиделась, развернулась, ушла…
Я долго переживала по этому поводу, даже чувствовала себя виноватой, что стала причиной разлада в отношениях матери и сына. Сама несколько раз хотела поставить точку между мной и Вовой, но он не позволил. Он сказал, что не сможет жить без меня, если мы расстанемся.
Через время мы успокоились, потому что свекровь прекратила с нами общаться и жила своей жизнью. Пока внезапно не явилась вновь на пороге нашего дома… С выражением лица как ни в чём не бывало.
Будто между нами не было никакого разлада, длительностью в полгода.
– Ну что ты, сыночка, – хмыкнула она, и натянуто улыбнулась, – конечно-конечно, никаких конфликтов! Это я так пошутила, прости дуру старую! Я, кстати, с миром приехала! Раз такое дело, помощь нужна. Хватит нам уже как кошка с собакой, пора мириться. В трудных жизненных ситуациях семья обязана сплотиться.
Ближе подошла и обняла сына, всхлипнув.
– Ты уж меня прости, погорячилась. Никак не могу прийти в себя после смерти папы…
Затем глаза открыла и на меня колко уставилась, продолжая обнимать Вову, пока он не видел её лицо.
Тёмно-карие глаза, как у кобры, словно продолжали просачиваться сквозь кожу, хотя слова Антонины Павловны звучали с тоской и извинениями.
Я могу ошибаться.
