Навык одеваться в считаные секунды, приобретенный им еще в кадетском корпусе, не изменил статскому советнику, и через минуту он уже встречал мадемуазель Алабышеву полностью одетым. Ганцзалин, так и не слезший с верхней полки, соизволил только накинуть на себя халат и спрятать револьвер под одеяло.
– Прошу простить за столь ранний визит, – проговорила Анастасия, проскальзывая в купе и торопливо закрывая за собой дверь. Ее била мелкая дрожь, глаза блуждали по сторонам, она судорожно сжимала руки перед грудью.
– Что случилось? – спросил Загорский, не тратя времени на светские условности.
– Прошу простить, – повторила мадемуазель Алабышева. – Вероятно, не следовало вас беспокоить. Но я в самом деле не знаю, что делать.
– Присядьте, – предложил статский советник, указывая на кресло. Сам он опустился на диван. Ганцзалин в своем халате неподвижно смотрел на них сверху, словно какой-то домовой.
Анастасия поглядела на Загорского с благодарностью и опустилась в кресло, подрагивавшее от быстрого хода поезда. Она куталась в оренбургский платок, и было непонятно, то ли она озябла, то ли ее бьет нервная дрожь. Так она сидела, наверное, с полминуты, глядя в пол, а нервная дрожь все не унималась.
– Так что произошло? – мягко спросил Нестор Васильевич, видя, что она никак не может решиться.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
