Я пошел дальше, все больше удивляясь. Этого человека я встретил когда-то очень давно, за несколько тысяч километров отсюда, совершенно случайно, по абсолютно не относящемуся к моей нынешней жизни поводу.
Когда-то, когда я отслужил в армии… То есть меня оттуда откомиссовали по болезни…
Впрочем, давайте обо всем по порядку.
Вернулся я в школу как раз вовремя. Елена Петровна начинала инструктаж.
Она говорила достаточно долго, но вся ее речь сводилась к тому, что надо быть бдительными, надо не допускать и пресекать, посторонних в школе быть не должно, и, конечно же, никаких там драк и поножовщины.
– А оружие дадут? – поинтересовался учитель труда.
– Какое оружие, Михальский?! Оружие нам не положено!
– Ну, Петровна, хотя бы для устрашения.
– Для устрашения мы будем тебя, Михальский, и использовать, в небритом виде. А вот еще и Нагорного. Он и без оружия страшный.
Михальский почесал затылок и тайком погладил лежавший в кармане напильник.
– Никакого рукоприкладства! – продолжала Елена Петровна – Если вы видите внештатную ситуацию, четко, авторитетно убеждайте нарушителей, что, если они не прекратят свои противоправные действия, то будут подвергнуты наказанию. Если не получается, свистите в свистки, которые я вам сейчас раздам. Обо всем произошедшем сообщайте в штаб. Штаб на втором этаже в учительской, если кто не знает.
Потом последовали более конкретные инструкции.
– Запускаем только по билетам! Повторяю, чужих на мероприятии быть не должно. Курение, распитие алкоголя и драки запрещены! После мероприятия на территории школы никого оставаться не должно.
Потом всех пригласили в штаб. Штаб представлял собой отдельный стол в учительской с телефоном, ручкой и пухлой тетрадью.
Там же всем раздали свистки и красные повязки. Следующие пятнадцать минут все занимались тем, что надевали друг другу на рукава повязки, смотрелись в большое, висевшее на двери зеркало и друг друга оценивали.
Вдруг я услышал какой-то жуткий невообразимый звук непонятного происхождения, будто бы я оказался в самом тоннеле метро у проносящегося на полной скорости поезда. Звук продолжался секунд пять, а потом прекратился. В наступившей тишине казалось, что я оглох.
Посреди учительской стоял учитель физкультуры со свистком в губах. Все ошарашенно смотрели на него в звенящей тишине.
То, что последовало далее, позволило мне убедиться в том, что слух у меня все же сохранился.
– ПЕТРОВ!!! – орала Елена Петровна, ненамного тише злополучного свистка – ТЫ МЕНЯ ЧУТЬ ДО ИНФАРКТА НЕ ДОВЕЛ! ЭТО Ж ПОЖАРНЫЙ СВИСТОК! ИДИ ДАВАЙ СВИСТИ В СВОЙ!
Петров насупился, что-то там бормоча о пробном запуске.
Потом все разошлись дежурить.
Сперва я стоял на входе с каким-то тщедушным десятиклассником, который проверял билеты. Парень, очевидно, неловко чувствовал себя в этой роли. Я стоял рядом и смотрел то на поток школьников, то на парня, который все время делал какие-то лишние движения.
Да, что ж ты дергаешься то так…
Потом на горизонте появился известный в школе хулиган, тот еще отморозок. Школу он уже закончил, а может быть его просто оттуда выгнали, и он доучивался в другой, но билета у него явно не было. На дискотеку попасть, он скорее всего, хотел. Он подошел ко входу. Стоявший рядом со мной десятиклассник тихо произнес:
– Ваш билет?
– Чего? – хулиган картинно приложил ладонь к уху
– Нужен билет.
Хулиган подошел вплотную к парню, толкнул его животом, а затем повернулся и побрел восвояси. Через метров пять он обернулся и тихо произнес:
– Потом поговорим…
Парень побледнел и замер. Я решил его как-то подбодрить и сказал:
– А знаешь, ты вполне мог бы его скрутить и сдать в милицию.
– А!? Ага…
– Ведь ты дежурный.
– Угу…
– У тебя есть красная повязка. Обязательно надо было показать ему красную повязку.
Парень явно не захотел приободрятся и молча стоял с понурым видом.
Затем поток людей иссяк и стало слышно, как внутри включили музыку.
Через некоторое время меня сменил учитель географии.
Освободившись от своего поста, я пошел по коридорам, смотря по сторонам. Кругом было много школьников. По-моему, многие из них уже покурили, и даже выпили.
Затем я поднялся на третий этаж. Там гремела музыка. С минуту я посмотрел на происходящее, а потом пошел обратно.
Когда я спускался по боковой лестнице, на площадке между вторым и третьим этажом я увидел Михальского, который держал на вытянутых руках за грудки какого-то кудрявого подростка. Подросток отчаянно вырывался и махал ногами, пытаясь ударить Михальского в пах. Но руки у учителя труда были длинные и сильные, поэтому попытки такого рода были безуспешными.
– Помощь нужна? – коротко спросил я.
– Ничего, справимся. – ответил Михальский, весь красный не то от злости, не то от натуги – Сейчас эта тварь устанет, и я выкину его на улицу к чертям собачьим!
Спустившись на первый этаж, я подошел к туалету и заметил там какую-то нездоровую активность. Я приоткрыл дверь, пытаясь понять, что там происходит. Оттуда доносился смех вперемежку с руганью. За дверями было темно. Я пощелкал выключателем, но света в туалете не было. Было слышно, как по кафелю катится пустая бутылка. Потом смех утих и стали слышны голоса:
– У меня только одна маленькая проблемка. Я не вижу, куда ссать!
– Спокойно, Вася! Ссы наощупь, ты пьян.
Мне часто кажется, что все мы чего-то не понимаем. Садимся не на тот поезд, сходим не на той станции. Живем не своей жизнью. Воспитываем чужих детей. Делаем чужие дела. Учим тому, чего сами не умеем. Что-то кому-то пытаемся доказать.
Черное считаем белым, врагов считаем друзьями, скучную унылую жизнь считаем счастливой.
Что-то путаем.
Я часто вспоминаю историю про человека, который вдруг стал считать себя похожим на Бога. Когда его спросили, почему, он сказал:
