Лучезар Ратибора
Острова Блаженных
Старушка медленно брела по узкой тропинке, пролегавшей в ущелье между гор. Вроде бы оставалось идти всего пару часов пешком до края долины, а там должна быть обещанная деревня. Она наконец доберётся до нужного поселения – если повезёт, если боги соблаговолят ей помочь. Хотя они направили её сюда, большая им благодарность уже за это.
Старушка переложила не тяжелую, в общем-то, котомку в другую руку, для неё она стала практически неподъёмной за целый день пути. Она остановилась, поставила древнюю подругу – клюку – перед собой и опёрлась на неё, чтобы перевести дух. Дышала она тяжело, надсадно. И не лёгкие болели, а сердце подводило свою хозяйку, грозясь вот-вот остановиться и совсем некстати прервать жизненный путь женщины.
Да, и старушка, и женщина. По годам женщина, ей не стукнуло ещё и пятидесяти, а с виду почти старушка. Из-под поношенного платка на голове выбивались растрёпанные волосы с щедрой проседью. Сдала она сильно, сдала: постарела в миг после смерти мужа и старшего сына. Задрал их медведь на охоте. Не слишком большая редкость при жизни в горном селении. Жизнь здесь суровая, выживают только те, кто сам подобен скалам, – жёсткий и непоколебимый. Ушли кормильцы. Остался младшенький сынок, ему и семи вёсен не миновало.
Кое-как старушка справлялась по хозяйству. Куриц оставила, а коз обменяла у соседей на продукты, пасти тех совсем не было сил. Сердце слушаться перестало от горя, от пролитых слёз. Поначалу после смерти близких женщина просто ревела белугой, потом три дня где-то сидела, где-то бродила в беспамятстве, не воспринимая света белого. Нет страшнее горя, чем хоронить собственное дитя. Погрузились во тьму сердце, душа и, самое страшное, разум матери. Потерялся рассудок в защитных лабиринтах подсознания. Сынок только и привёл в чувство: есть просил, тряс мамку за плечи. Материнский инстинкт приказал разуму вернуться из забытья. А там было так хорошо: никого и ничего, ни боли, ни страданий, ни памяти…
Потом женщина вроде бы отошла, засунула своё горе поглубже, надо было жить дальше, поднимать младшего, пропадёт он без неё. Только вот превратилась красивая женщина в старушку с предательской ненадёжной искрой в груди. И даже спустя время чувства, бывало, наплывали с прежней силой, и уже израненное сердце рвало свой бег, то ухая, то заходясь, то пропадая вовсе, отнимая возможность вздохнуть. Было страшно: не за себя – своя смерть принесёт лишь освобождение от ежедневных страданий и мук памяти, а за дитятю. Ответственность, обязанность и долг двигали матерью. Она должна выжить, она обязана вырастить сына до возраста, когда тот уже сам сможет себя прокормить.
В горном селении редко бывают гости или прохожие. Так просто не захаживают. Старушка сколько прожила, а всего два раза видела чужаков издалека: впервые это случилось в её детстве – солдат возвращался с долгой службы домой, и дорога его пролегла через эту деревушку. А второй раз она подростком увидала мужчину. Тот крался и перебегал от укрытия к укрытию по самому отшибу деревни. Может быть, это был беглый каторжник. Сейчас сложно сказать, много воды утекло… Но вот встретился старушке и третий захожий чужак.
Дом старушки с начавшим коситься без мужской хозяйственной руки крыльцом находился не на самом краю села, но прохожий постучал именно к ней в калитку. Женщина разволновалась от неожиданности, снова тяжело задышала, сердце застучало быстрее птичьего. С трудом она вышла к калитке, задыхаясь, отворила. Перед ней стоял крепкий высокий мужик с густой короткой бородой. Плотный, сбитый. Видно, что сильный, только вот одна штанина шаровар висела так, будто и нет там ноги вовсе, хотя заправлена была в голенище сапога.
– Здравия тебе и благоденствия, мать! – приветствовал мужик старушку. – Извини, что побеспокоил. Не пожалеешь воды дальнему путнику? Долго иду, своя вода закончилась, а родников тут и не знаю в местах чужеземных.
– И тебе… Здравствовать… Странник, – держась за грудь, ответила старушка. Вроде огонь в груди начал затихать, а сердце замедляться. – Не обращай внимания, это сердце шалит. А попить – заходи, во дворе колодец. Только уж, будь мил, сам ведро подними. У меня силы уже не те, сама не всегда справляюсь.
– Благодарствую премного, мать! – бодро сказал мужик и прошёл к колодцу. Одну ногу он ставил нормально, а вторую тащил, оставляя неглубокую колею в земляной пыли.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги