Помыв ботинки, Андре проглотил стаканчик йогурта и прошел в свою комнату. Плотно затворив дверь, он лег на кровать. В душе была какая-то неприятная пустота. Эта идиотская стычка с Брианшоном выбила его из колеи. Мир казался каким-то нелепым. Чудесные черты Лауры, которые до этого стояли у него перед глазами, расплылись, потеряли контуры, поблекли. Но, может, это и к лучшему? Не надо видеть ее. Не надо думать о ней.
– Да, – прошептал он наконец, – так будет лучше. Пусть за ней гоняются другие. Тот же Брианшон, например. Но не я. Мне это просто не нужно.
Он уставился в темный потолок. С точки зрения логики, все было правильно. Но ожидаемого облегчения почему-то не наступило. В груди по-прежнему царила тоскливая пустота, которая точно холодной рукой сжимала его сердца. И от этой пустоты некуда было деться, от нее невозможно было спастись – она была везде.
На следующее утро Андре Тассиньи проснулся с тяжелой головой. Он сделал зарядку и выпил кружку крепкого кофе, но лучше себя все равно не почувствовал.
«Интересно, а как чувствует себя Брианшон?» – мрачно подумал Андре, собираясь на работу.
Мэтр Рошамбо встретил его желчной усмешкой.
– Что-то я смотрю, у вас мешки под глазами. Это в вашем-то возрасте… Рано, рано, ничего не скажешь. Вы, видимо, не отдыхаете после работы, Андре? Или вы не умеете отдыхать?
Андре пробормотал что-то неразборчивое. У него совсем не было желания спорить с шефом.
– Могу посоветовать вам отдыхать со Сводом гражданского законодательства в руках. Просто ложитесь с ним на диван, и пробегайте глазами статью за статьей. Знаю по собственному опыту – это и приятно, и полезно.
Он замолчал, а затем промолвил с недоброй улыбкой:
– Я вижу, вас это не очень-то вдохновляет. Ну что же, молодой человек, тогда – за работу. – Он положил на стол Андре несколько толстых картонных папок.
– Это материалы по наследству месье Антуана Ламетри. Ламетри – уроженец кантона Невшатель, но постоянно проживал в последние годы у нас в Женеве. Здесь же сосредоточены и все его основные авуары – как движимые, так и недвижимые. Ознакомьтесь очень тщательно. Ничего не пропустите. Имейте в виду: я обязательно буду проверять это досье после вас. Так что постарайтесь избежать любых неточностей.
Андре провел рукой по верхней папке:
– Насколько я могу судить, вы придаете этому делу весьма большое значение.
– Весьма, – сухо проронил мэтр Рошамбо. – Ибо сумма, о которой идет речь в этом завещании, очень велика. – Мэтр Рошамбо сухо пожевал тонкими бескровными губами. – И еще одно, Андре. При подготовке этих материалов вам надлежит пользоваться исключительно вашими собственными возможностями. Какие-либо контакты с месье Ламетри должны быть категорически исключены. Вы поняли меня? Исключены!
– Но почему вы так жестко настаиваете на этом, мэтр? – протянул Андре Тассиньи.
– Дело в том, что месье Ламетри вот уже два года находится в коме. Он никого не видит, ни с кем не разговаривает, держится лишь за счет медицинских аппаратов. Любой излишний контакт с внешним миром может элементарно убить его. Имейте это в виду, Андре!
Андре просидел весь день над имущественным досье Антуана Ламетри. Он ни на секунду не забывал предупреждение Рошамбо и работал с двойным тщанием, досконально проверяя каждую цифру, каждую запятую. К вечеру он почувствовал себя, как выжатый лимон. Кажется, даже мэтр Рошамбо заметил это, потому что больше не нагружал Андре никакими заданиями, а прощаясь с ним, пробормотал: «Будет очень плохо, если у вас в результате этого разовьется аллергия к ведению наследственных дел».
Андре Тассиньи молча поклялся не допустить этого. Но все равно, когда он пришел домой, в висках у него ломило. В голове смутно мелькали обрывки цифр и фрагменты сложных завещательных формул. Желая как-то развеяться, он быстро поел и уселся перед телевизором, включив канал, где показывали гонки «Формулы-1». Монотонное жужжание мощных машин, с проворством стрекоз проносившихся по замкнутому бетонному контуру, успокаивало. Андре взял пиво и орешки и устроился поудобнее в мягком кресле. Ему было в принципе все равно за кого болеть, хотя невозмутимый финн Микко Хаккинен казался чуть предпочтительней. Внезапно внизу экрана возникла картинка срочного сообщения. Что-то связанное с автомобильной тематикой, естественно. Андре отправил в рот горсть орешков, и вдруг перестал жевать. «Крупная автокатастрофа!» – зажегся на экране красный шрифт. «Человеческие жертвы!»
Он уставился на экран телевизора.
– Сегодня вечером на дороге Женева-Лозанна произошла автокатастрофа, – сообщил диктор. – Автомобиль «БМВ», которым управлял житель Женевы Морис Брианшон, пробив заграждение, упал со склона. Брианшон и сидевшая в салоне автомобиля Сесилия Дюпоншель погибли на месте. Из искореженной машины спасателям удалось извлечь лишь фрагменты изуродованных тел. Автомобиль Брианшона летел вниз с пятидесятиметровой высоты…
Андре провел дрожащей рукой по лицу. Он сразу вспомнил, как стоял вчера с Брианшоном на темной рю Вье-Гренадьер, как они едва не подрались из Лауры. А теперь от Мориса остались лишь «фрагменты тела». Как и от его подруги. Эта Сесилия Дюпоншель и есть, скорее всего, его подруга – та самая, про которую он рассказывал во время урока танца и которую предпочел Лауре. Но погибнуть им было суждено вместе, в один и тот же день.
– Вот и не верь после этого в судьбу, – пробормотал Андре Тассиньи, не отрывая глаз от экрана. – Ах, Морис, Морис…
Он выключил телевизор и обратил внимание на то, что его руки чуть заметно подрагивают. А ведь раньше с ним никогда такого не было.
Следующий день снова прошел в доскональном разборе наследственного дела месье Антуана Ламетри. Наконец, Андре решил, что может отдать его мэтру Рошамбо.
– Проверили, Андре? – Рошамбо, чуть склонив голову, смотрел на него. – Все проверили? Вы уверены?
– Да, мэтр, – кивнул помощник нотариуса. – Я, конечно, не готов закладывать свою голову, но…
– Ладно, я посмотрю это досье, – хмуро проронил мэтр Рошамбо. – Я ведь с самого начала решил, что в любом случае все проверю лично. Но если там не будет погрешностей, или если они будут незначительными, я непременно скажу об этом вам. Вы должны знать, растет ваша квалификация, или нет.
– Благодарю вас, мэтр.
– Пока не за что. – Рошамбо взглянул на часы. – До конца рабочего дня осталось два часа, но никаких дел на сегодня больше не предвидится. Хотите, я отпущу вас прямо сейчас? Наверное, у вас найдется, чем заняться?
– Благодарю вас, мэтр Рошамбо! – уже с жаром произнес Андре. – Значит, я могу идти?
– Можете, Андре. Пока я не передумал…
Тассиньи торопливо собрался и вышел. Не стоило дожидаться, пока мэтр передумает. «Интересно, что это на него нашло? – подумал он, быстро идя по улице – точно боясь, что мэтр вдруг догонит его и вернет обратно. – Или он просто таким образом решил компенсировать мне нагрузку в те дни, когда я засиживался в конторе допоздна?»
Он завернул за угол и глубоко вдохнул полной грудью. Какими бы мотивами ни руководствовался мэтр Рошамбо, то, что он отпустил его так рано – просто замечательно.
Андре взглянул на часы и почувствовал, как сердце у него невольно сжалось. Если бы это произошло несколько дней назад, он бы сейчас спешил на занятия танцами. Но теперь все это было в прошлом – танцы, Лаура, и все, что было с этим связано.
«Пойду-ка я домой, и проведу этот вечер дома, – тряхнув головой, подумал он. – Это будет самым правильным – и самым приятным. Да, так я и сделаю».
– Мэтр Рошамбо стал тебя баловать, – улыбнулась мать. – Выходит, ты уже хорошо зарекомендовал себя в его глазах?
– Просто сегодня действительно было не так много работы, – покачал головой Андре. – Но все равно приятно. А вообще-то я действительно втягиваюсь в дело. Набираюсь новых знаний, учусь применять их на практике. В целом работа идет более гладко, это точно. Надеюсь, он и в самом деле это оценил.
– Ты очень хороший работник, Андре. Ответственный, целеустремленный. Таких в наши дни не так-то уж и много. Думаю, в душе мэтр Рошамбо прекрасно понимает это. Хотя и ворчит. Но ведь он не может иначе, верно? Иначе это был бы уже не он – не мэтр Рошамбо!
– Ты правильно заметила, мама. – Андре потянулся. – Пойду в свою комнату. Почитаю что-нибудь. А ты крикни мне, когда будет готов ужин, хорошо?
– Это я знаю, – улыбнулась мать. – Путь к сердцу мужчины лежит через его желудок. Постараюсь приготовить сегодня что-нибудь вкусненькое. Но это потребует времени, сам понимаешь.
– А я и не спешу, – ухмыльнулся Андре. – Благодаря мэтру Рошамбо времени у меня достаточно.
Он ушел в свою комнату и растянулся на диване. Достал из толстой стопки журнал «GEO» и стал листать. Он давно собирал эти журналы – в них описывались экзотические страны и дальние путешествия, удивительные обычаи и приключения. Читая журналы «GEO», он словно сам путешествовал то в Африку, то в Латинскую Америку, то в Лаос, мысленно переносясь в эти далекие страны. Это стало особенно актуальным в коронавирусную эпоху, когда добраться до далеких стран стало практически невозможно. Теперь везде действовали эти дурацкие запреты, ограничения, рестрикции. Не помогали ни маски, ни прививки, ни отрицательные тесты на коронавирус – тебя просто не пускали никуда, и все. В этих условиях старые добрые журналы с красочными подробными иллюстрациями стали истинным спасением.
Андре дошел до середины рассказа об обычаях африканского племени буруджура, затерянного в глубинах тропического Конго, когда зазвонил его мобильный телефон. «Неужели это мэтр Рошамбо? – подумал он, и почувствовал, как его лицо невольно вытянулось. – Неужто неожиданно свалилась какая-то срочная работа?» Он медлил, не желая брать телефон. Но он все звонил и звонил. «Глупо бегать подобным способом от Рошамбо, – решил наконец Андре. – Что он тогда обо мне подумает?»
– Да, я слушаю, – произнес он в телефон.
– Андре, извините, что беспокою вас. Вы не пришли на занятия танцами… почему?
Тассиньи стиснул телефон. Это была Лаура.
– Я устал, – пробормотал он.
– Я понимаю, Андре, что могут быть разные причины. И я ни в коем случае не буду настаивать, чтобы вы продолжали ходить заниматься. Я просто хотела сказать, что у вас уж очень здорово стало получаться. – Она мгновение помолчала. – Жалко бросать занятия, когда получается так хорошо. До свиданья, Андре!
Андре уставился на замолчавший телефон. Он нахмурился. Знает ли она о смерти Брианшона? И если да, то что она обо всем этом думает? Что она вообще обо всем этом думает? Кстати, она встречалась с ним в тот злополучный вечер, или нет? И если встречалась, то чем кончилась эта встреча? Ей понравились заигрывания теперь уже покойного охранника банка, или…
