Внимание, розыск! Ахматов Рустам Ильгизович, 09.03.1995 г.р.
Уфа, Республика Башкортостан. Лада 2109. Гос. номер: А093РХ02rus.
Цвет: тёмно-зелёный.
Так же в документе были приложены фотографии с камер, где я ночью 21 мая гнал по проспекту без фар и «засветился» своими номерами. Что со мной теперь будет?..
Пятнадцать минут мы ждали эвакуатор. Мою машину загрузили на него, а я, как бандюган, сидел в наручниках в патрульной машине. Все эти пятнадцать минут в голове крутились мысли о маме, Ане и той облаве ФСБ. Я не мог сдерживать эмоций и разнылся. Гаишники мне ничего не говорили, лишь молча повезли в отдел полиции…
5. Верховный Суд
ДПС-ники привезли меня в отдел полиции, на улицу Салавата, 19. Там меня поместили в изолятор временного содержания, показав ориентировки на меня, и рассказали, за что я был задержан. Повезло, что в изолятор меня посадили в одиночку, где никого не было. Были лишь две двухъярусные железные койки с матрасами и подушками, высокие окна с решётками, тумбочка, ржавая раковина и грязный туалет. Телефон у меня отобрали, а документы забрали себе и собрали в какой-то файл. Вот так я нежданно -негаданно оказался за стальной толстой дверью, а мог поехать в объезд через село Ермолаево и дальше таксовать по городу. Ну, как говорится, знал бы, где упаду – соломки бы подстелил.
Я не стал включать свет в изоляторе и, как только меня оставили одного, сел на койку и стал смотреть в стену. За окном светил фонарь, который растянул тень решётки на всю комнату. Было холодно и страшно. Что ждёт меня дальше? Мне сказали, что к утру отвезут меня в Уфу, а 5 июня будет повторное заседание суда. Без меня суд не согласились проводить. Здесь никто не слушает меня. Я говорил им, что был лишь водителем, а они сказали, что им всё равно, и говорить это буду в Уфимском суде. Их дело – доставить меня туда.
Голова болела, лицо было всё в соплях, а в горле пересохло. Посидев некоторое время, я успокоился, ведь теперь я ничего не сделаю. Остаётся только ждать и быть готовым ко всему. Я умылся в раковине и напился воды. На моё удивление, в Кумертау люди всегда пьют воду из-под крана, и она тут у них действительно вкусная и чистая. Уфа таким похвастаться не может. Приходится прогонять воду через фильтр или кипятить в чайнике.
До утра ждать долго, и я решил прилечь. Было жёстко, но такие условия. Я просто лежал на спине и смотрел на верхний ярус.
А если бы я остался у Юли?.. Всего этого могло бы не произойти? Задержись я у нее на полчаса, пропустил бы заказ в Маячный… Но я не мог не уйти. Увидев Аню на заставке телефона, я представил её перед собой вживую, ту самую блондинку, в которую влюбился всем сердцем. Теперь я хочу только её, и вижу смысл своей жизни только в ней…
Через некоторое время я попытался уснуть, но не мог. Было состояние, как будто я сплю наполовину. Я слышал шум за дверью изолятора, разговоры, шаги. А в это же время мне снились беспокойные сны. Мне снилась Аня, как мы с ней сидим вдвоем в «Рохате», и больше никого. А там, в парке, повсюду ходили менты и смотрели на нас, что-то обговаривая между собой. Потом в сон ворвался Хан, приложив мне к горлу нож и угрожая, что если я уеду, меня найдут. А Аня все это время сидела рядом и держала меня за руку, улыбаясь. Затем меня перекинуло в другой сон, где я гнал по пустому проспекту Октября в Уфе, а вдалеке стояла машина ДПС с включёнными мигалками. И я ехал ещё быстрее, а дорога растягивалась, и я ехал к дпс-никам бесконечно. Потом сон ушёл в пустоту, и я услышал скрип двери изолятора.
– Подъём, на выход, – послышался голос из открывшейся двери, и я, продрав глаза, встал и без сил, сонный, вышел из изолятора. Меня поставили к стене, надели наручники и вывели на улицу. Посадили в УАЗик в задний отдел, где обычно багажник у джипа, и закрыли, а я снова уснул. И опять беспокойно… Я слышал разговоры ментов, каждый стук машины на кочке, стук капель по крыше. Видимо, пошёл дождь…
К утру меня доставили уже в Уфимское отделение полиции. Там я опять сидел в изоляторе, давали еду, которую я совсем не ел. Я был голоден, но просто не мог есть, не было аппетита, и ложка никак не лезла в рот. В Уфе я уже сидел с алкашами и мелким воришкой. Они особо не докапывались. Только рассказывали свои безумные истории и расспрашивали меня. Но я никому ничего не рассказывал.
Вызывали на допрос, предоставили адвоката. Рассказали про мои права и как нужно вести себя в суде. На допросе у меня смотрели документы, брали письменные и устные показания, которые я дал максимально правдиво. Оказалось, Хан указал на меня на допросе, сказав, что я тоже каким-то образом занимался торговлей наркотиками и прочим. Но я смог доказать свою невиновность и то, что я всего лишь возил этих придурков, и не знал, чем они промышляют. Следователи проверили все мои рабочие дни в кафешке, где я работал курьером, взяли у работодателя характеристику, а также у моих родителей.
После этих допросов меня перевели из подозреваемых в обычного свидетеля. Вместе со следователями мы ездили к гаражу Азата и на заброшку, где я рассказал им всё, что видел. В суде от меня требовалось дать показания, и я мог быть свободным…
5 июля, 11:00
Настал день суда. Я сидел за дверью и ждал, пока меня позовут. Из свидетелей я был единственным. Я услышал шаги за дверью, и девушка в белой рубашке с зелёными погонами, открыв дверь со скрипом, вызвала меня:
– Пройдёмте…
В руках у меня был мой паспорт, и я быстрым шагом, с паникой вошел в зал суда.
Слева в клетке сидел Хан, он взглянул на меня злобно, а я растерялся. Он был одет, как и 21 мая, весь побитый и серый. Перед клеткой за столом сидел адвокат Хана, а напротив – государственный обвинитель. За высоким столом в чёрной мантии был сам судья. В зале суда сидели пара журналистов с фотоаппаратами. Увидев их, и испугался. Мои фото могут разлететься везде, и эти фотки может увидеть Аня или Раф, мама или папа. А что ещё хуже, дядя Фаниль или его семья. Что я им всем скажу???
Судья вдруг произнёс:
– В зал судебного заседания приглашается свидетель, документы, удостоверяющие личность у вас имеются?
Я посмотрел на судью и, подойдя к высокой трибуне, протянул паспорт. Судья была девушкой, и на вид – молодой, лет тридцати.
Она взяла мой паспорт и сказала:
– К трибуне подходите, пожалуйста.
Прямо напротив судьи была ещё одна трибуна, маленькая. Я подошёл к ней и осмотрелся. За окном был ливень, и капли дождя громко стучали по окну. Мне было холодно, голодно и страшно. Справа от меня в клетке сидит самый опасный человек в моей жизни, который угрожал, что меня найдут. Меня хотели включить в «Программу защиты свидетелей», но я отказался. Очень хочу вернуться в Кумертау и встретиться с Аней… Я не выходил с ней на связь уже три дня. Судья: «Ваша фамилия, имя, отчество?»
Я, слушая, как сзади сидят журналисты и щёлкают камерами, неуверенно ответил: «Ахматов… Рустам Ильгизович…»
– Число, месяц, год рождения?
– Девятое марта девяносто пятого.
– Где вы родились?
– В Уфе. Башкортостан.
– Где вы зарегистрированы?
– Уфа, улица Степана Кувыкина, д. 19, квартира 42.
– Фактически там же проживаете?
– Нет…
– Работаете?
– Да…
– Где, кем?
Я испугался говорить эту информацию в присутствии Хана. Но уже несколько раз писал и говорил это следователям.
– Такси «Корона», водителем.
– По какому делу на судебное заседание приглашены, знаете?
– Да.
– Показания дать желаете?
– Да…
– Суд предупреждает вас об уголовной ответственности за отказ дачи показаний и заведомо ложных показаний, также вам разъясняют положение конституции РФ, согласно которой вы вправе не свидетельствовать против себя и своих близких родственников. Вам понятно ваше право?
Я кивнул головой.
– Подойдите, пожалуйста, к секретарю, распишитесь, что он разъяснил вам права и обязанности.
Я подошёл к той девушке в белой рубашке и поставил подпись на бумаге. Перед судом мне всё это уже оглашали.
Я вернулся за трибуну, по пути забрав паспорт, который мне отдал судья.
