До конца дня я сижу, не поднимая головы. Едва не опаздываю за Ромкой в садик, снова забрав его последним. И хоть до официального окончания рабочего дня в саду ещё больше часа, воспитатель кривится, потому что детишек у нас рано разбирают.
– Ромчик, ты сегодня посидишь под мультиками, хорошо? Мне дали работу домой. Мы с тобой сейчас пиццу купим, а завтра после сада уже приготовлю что-то, договорились?
– Хорошо, мам. А мы поиграем в черепашек?
– Нет, сладкий, сегодня не успеем, прости. Завтра поиграем, – прикусываю щёку, потому что в который раз уже откладываем эту игру из-за моей занятости.
– Мам, а папа ещё придёт?
Мне даже хочется рявкнуть на Ромку, хотя я так почти никогда не делаю. Но я сдерживаюсь, малыш не виноват, что его внезапно объявившийся папаша такой жуткий придурок.
– Нет.
– Но я бы хотел…
– Рома, – мы стоим в пробке, поэтому я поворачиваюсь из-за руля к сыну. – Тебе не стоит думать об этом человеке. Он нам никто.
Малыш опускает обиженно глазки и снова надувает щёки. Я же вынуждена снова вернуться к дороге, потому что сейчас не время и не место для этого разговора.
Дома мы быстро разогреваем пиццу, и я отправляю его смотреть мультики. Дома давно пора убираться, что я и планировала сделать вечером, но приходится угнездиться на кухне с бумагами с работы.
Однако, не проходит и двух часов, как в дверь звонят. Интересно, кого это могло принести в семь вечера?
– Кто? – спрашиваю через дверь.
– Опека. Инспектор Булатова. Откройте дверь.
6
Меня всю обдаёт волной холода. Руки дрожат, когда я отпираю замок. Но даже потребовать каких-то объяснений данного визита или хотя бы предъявления документов я не успеваю.
Дородная женщина тычет мне в лицо ксиву, а затем без приглашения входит в квартиру. Она не одна, с ней ещё женщина, чуть помоложе, с папкой бумаг в руках.
– Жадан София Романовна?
– Да, я, но не поним…
– А что тут понимать? – первая женщина, что представилась инспектором Булатовой, говорит зычно и грубо. – На вас от соседей поступила жалоба. Крики, частый плач ребёнка, шум, ругань, мат.
– От каких соседей? – я в изумлении смотрю на неё, испытывая нечто сродни дезориентации.
– Анонимно. Имеют право, – отрезает она.
– Какие ещё шум и крики? Какой мат? – возмущаюсь я. – Я никогда не кричу на ребёнка!
– Вы даже сейчас голос повысили. И соседи считают иначе. Где ребёнок?
– Мам, кто это? – из комнаты в коридор выходит Ромка и прячется за меня, видно, что он испуган.
– Ты Жадан Роман? – вторая женщина обращается к сыну.
– Я.
– Это твоя мама?
– Моя, – голосок у Ромчика дрожит, но ведь это и неудивительно: вечер, непонятные люди, встревоженная мать.
– Расскажи-ка, малыш, что ты сегодня ел?
Рома смотрит на меня, и я ему коротко киваю, чтобы отвечал.
– В садике ел кашу, суп…
– А дома? – перебивает его инспектор.
– Пиццу с мамой купили.
– А вчера?
– Вчера я ел у тёти Виты. Она сырниками угощала.
– Оставляем ребёнка с посторонними лицами? – женщина щурится, глядя на меня.
– Вита – моя приятельница, мы заехали с сыном к ней в гости после того, как я забрала ребёнка из садика. Это запрещено?
– Последним забрали. Почти в семь вечера.
– Это тоже запрещено? Сад до семи, вообще-то.
Я начинаю нервничать ещё сильнее. Эти допросы мне не нравятся.
– Так, приступим к инспекции условий проживания несовершеннолетнего. Мария Витальевна, включайте камеру.
Вторая женщина достаёт смартфон и включает на нём камеру, я возмущаюсь, но меня никто не слушает, даже угрожают полицией за противодействия службе защиты несовершеннолетних.
– Так, записываем: в холодильнике приготовленных блюд, пригодных для детского питания, соответствующего возрасту, с необходимым количеством килокалорий и важных нутриентов, нет.
– Да всё у нас есть! – возмущаюсь. – Вон молоко, яйца, крупы в шкафу, в морозилке мясо. Масло, сыр – всё есть!
– Мало ли то у вас в морозилке, мамаша, ребёнку готовить нужно. Ему мясо сырое с яйцами грызть?
Я столбенею. Да кто они вообще такие, чтобы указывать мне что делать?
– Полная корзина грязных вещей, – заглядывает инспектор в ванную. – То-то воспитательница нам сегодня сказала, что у ребёнка запасного белья нет.
Боже… Они уже и в саду побывали? Как это белья нет? Я только на прошлой неделе комплект новых трусиков и колготок отдала. Тем более, Ромка давно не писается. Если только прольёт воду на себя во время рисования или суп на обеде. Второй воспитатель ещё писала мне с просьбой взять одни колготы для другого мальчика, потом родители обещали постирать и вернуть.
Я беру дрожащего Ромку на руки и следую по пятам незваных гостей, исследующих нашу квартиру. Они снимают и описывают всё. Всё то, что нормально для обычных семей. Вот лампочка перегоревшая в ванной, вот моя начатая бутылка вина, а тут их не устроило, что на балконе на сушилке мои трусы висят. Видите ли, ребёнок видит. Неприлично.
