«Приходи, здесь больше не смеются и не ставят сцены о летах», – шепчет бледный. – «Как бы не проснуться, заблудившись в деревянных швах.
Сокол павший помни – не добрее люди помнят охладевши в ночь. Мусор с головы убрать сложнее, чем из хаты вынести все прочь.
«По дворцу, шурша белым платьем, лёгким станом паришь, стрекоза. Книгу крепко сжимая в объятьях, ты не знаешь, как стала близка…»
По дворцу, шурша белым платьем, лёгким станом паришь, стрекоза. Книгу крепко сжимая в объятьях, ты не знаешь, как стала близка.
Заклинанье то или проклятье – не стыдясь поднимаешь глаза. И чаруя упавшею прядью, пробуждаешь огонь мятежа.
Ты позволь, красивая Лале, чтобы львом я у ног твоих лёг. И, закрывшись от ветра вуалью, обведи жесткой кистью листок.
На картине, забытой от пыли, я останусь в тоске сторожить. Только б руки твои не забыли, как игривого зверя смягчить.
Словно златом рождённая, Лале, всех дразня, ты плывёшь в кружевах.
Не забудь, моя храбрая Лале, сохранить медный образ в лучах.
«Шорохи. Вздох. Помутненье. Серп атлантом на небе застыл. Сон то, возможно, виденье? Иль ёка?й в темноте пошутил?..»
Шорохи. Вздох. Помутненье. Серп атлантом на небе застыл. Сон то, возможно, виденье? Иль ёка?й в темноте пошутил?
Обернись дождём серых лилий на груди в прозрачных шелках. И, что ястреб-обман бледнокрылый, удержи плоть добычи в когтях.
Синева ярких глаз – наслажденье, очаруй на столетье, колдун. Бархат тела сребристых соцветий закружил в вихре, словно тайфун.
Залечу поцелуями раны, превращая в рубиновый блеск.
Соберу с хризантем икебаны под жемчужно-огненный треск.
Подчинюсь в лапах белого плена, пряча спицы в вишневом саду. Как «неведьма» останусь смиренно, с чувством долга дарить красоту.
«Ты бываешь и нежным и колким. Словно роза шипами чаруешь. Надо мною заботливой пчелкой средь поляны цветущей танцуешь…»
Ты бываешь и нежным и колким. Словно роза шипами чаруешь. Надо мною заботливой пчелкой средь поляны цветущей танцуешь.
А бываешь ребёнком капризным, что от злости краснеет до жара. И под свист толпы закулисной обращаешь все чувства в сахару.
Ты бываешь и острой приправой, и сладчайшим нектаром в бокале. Как с тобою могу я быть правой? О таком мудрецы не читали.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
