– Ты мне простых патронов купил, а я «магнумом» пользуюсь, будь в ружье «магнум», я её первым выстрелом добила бы.
Вчера вечером она о патронах ничего ему не сказала. Вчера они её устраивали. А ночью так вообще была такой ласковой, он и поверить не мог, что это она, а тут вон как сразу… Всё-таки тяжёлый у неё характер.
– Мы здесь не на соревнованиях, – спокойно отвечает Горохов и, на ходу заряжая обрез, идёт к мотоциклу.
Следующую сколопендру они нашли только через два часа. За это время успели объехать большой кусок территории и подстрелить ещё одну дрофу.
Вторая многоножка была небольшой. На неё они потратили по одному патрону. И прежде, чем Самара уселась за ним на мотоцикл, она спросила:
– Сергей, ты гекконов ешь?
– Ем, – отвечает он, – а почему ты спрашиваешь?
– Я слыхала, что городские их не едят.
– Я не городской.
– Тогда поехали к тем камням, вон, видишь? – казачка указывает на группу невысоких камней. – Как раз место для гекконов удобное. Возьмём пару десятков, вечером нажарю. Я их вкусно делаю.
Инженер направляет к камням мотоцикл.
Он, опершись на седло мотоцикла, закурил, поглядывая по сторонам, а она, закинув дробовик за спину, полезла на камни ловить ящериц. Горохов взглянул на неё: ловкая, такая наловит ужин быстро. Но она почти сразу спустилась с камней, показала ему голову крупного геккона и сказала:
– Нет тут их, кто-то собрал до нас.
– И кто же это? Может, ваши? – спросил он, а сам смотрел на голову ящерицы. Голова с частью туловища была ровно отрублена.
– Может, и наши, – отвечала Самара, – но что-то моторов я утром не слыхала.
И Горохов никаких моторов не слыхал, это показалось ему странным, и он на всякий случай уточнил, обводя рукой местность:
– Но это всё ваши угодья?
– Наши, от стойбища до города и до реки всё наше, – сразу ответила казачка.
Не то чтобы он что-то почувствовал, но нехорошая мысль у него в голове появилась: казачья земля, какой дурак рискнёт сюда сунуться, да ещё забирать у степных их еду? И при этом звука моторов за всё утро они не слышали. Не пешком же этот смельчак сюда пришёл? Это совсем ему не нравилось. «Жучки» на его мотоцикле, обыски, теперь вот это на участке, где он собрался бурить; инженер ещё не додумал мысль до конца, а Самара ему уже предложила:
– Давай следы посмотрим.
Он кивнул и встал:
– У тебя магазин полон? – он уточнил это на всякий случай.
В ответ она взглянула на него так, словно кипятком плеснула. Горохов даже засмеялся, встряхнул головой: да что ж за баба такая злая? И пошёл обходить камни с западной стороны, а Самара снова полезла на них, чтобы посмотреть на округу сверху.
Искать долго ему не пришлось.
– Сергей, – кричала с камней казачка, – ты где? Я ещё куски ящериц нашла. Все порубленные.
– Спускайся, – отвечал он ей, а сам уже присел возле подножия камня, где в тени что-то разглядывал на земле.
Она быстро спустилась и присела рядом:
– Ну? Что?
Он указал ей едва заметный след на грунте. Тут, под камнем, след был скрыт от ветра, и его не замело пылью за ночь. Рядом валялся кусок геккона, голова и часть тела с одной передней лапой. Ящерицу не кусали, срез ровный.
– Это след такой, что ли? – спросила Самара. – И что это за зверь?
Два длинных пальца вперёд, один мощный назад.
– Так как того казачка звали, над которым вы смеялись? – вспомнил Горохов.
– Так то Антоха Сизый, – сказала Самара и тут же пояснила: – Он с детства малость с придурью был, вот над ним и посмеялись по привычке. Не поверили, – она смотрит на кусок ящерицы, носком сапога переворачивает его.
– Не поверили, а зря, – Горохов встал, взвёл курки на обрезе и пошёл дальше обходить камень, надеясь найти следы. – Не врал ваш Антоха Сизый, бродит тут этот зелёный.
– А чем он ящериц рвёт? Вроде не зубами, вроде как рубит, – она идёт за инженером следом.
– Я со старателями в городе переговорил, – отвечает ей Горохов, – они рассказывали, что у него передние лапы как складные ножи, говорили, что он человеку голову на раз отсекает за один взмах. Они прыгуном его называли. Говорили, что в Перми таких встречали.
– Откуда он тут? Из Перми, что ли, прибежал? Не ближний свет. Отродясь у нас таких не было, – говорит женщина озадаченно.
Горохов смотрит на неё, как на несмышлёного ребёнка:
– Степь из года в год меняется, тебе ли это не знать? Вчера их тут не было, а завтра будет больше, чем даргов.
Они находят следующий след прыгуна, затем дальше ещё один.
– Сожрал наших гекконов и ушёл на Обманку, – говорит Самара.
– А что там на этой Обманке?
– Да ничего, развалин немного, и всё, там город был когда-то. Старатели оттуда давно весь металл собрали, саранча есть, но от реки далеко, колодцев там нет, вот больше и не ходит туда никто.
Горохов чуть помолчал задумчиво. А потом произнёс:
– Ясно… Ладно, сегодня обойдёмся без жареных гекконов. Поехали отсюда.
Самара спорить не стала и молча пошла за ним. Они вернулись домой, она хотела зайти в палатку, но инженер её остановил:
– Езжай к стойбищу.
– Чего? Это чем же не угодила? – не поняла она, и сразу из неё её высокомерие полезло. Сразу, с пол-оборота заводится баба.
– Езжай к своим, вечером вернёшься, – пояснил инженер. – Я в город еду, вернусь тоже к вечеру. Одну тебя тут оставлять не хочу.
– Это почему ещё? – не понимает она. – Из -за этого прыгуна? – и тут же опять этот её глупый апломб. Она фыркает. – Пфф. Ещё какую-то гадину не боялась, ружьё авось при мне…
