– Планируешь?
– Не знаю, пока нет.
Он вздыхает, явно разочарованный моими лаконичными ответами, и цокает языком.
– Аля, Аля, какая ты несговорчивая…
Я заставляю себя промолчать. Не напоминаю, что меня зовут Альбина и что мне не нравится такая внезапная фамильярность. Тревога все больше нарастает, я не хочу быть объектом его интереса, какими бы не были его мотивы, это до смерти пугает меня.
Когда хозяин поднимается со своего кресла и обходит стол, приближаясь ко мне, я едва заставляю себя стоять на месте и не убегать. Он действительно страшный мужчина, слишком высокий, слишком массивный, чтобы чувствовать себя в безопасности рядом с ним, не говоря уже о его бешеном темпераменте, который угадывается даже в том, как он двигается и говорит, даже в спокойном состоянии. Я не верю, что он прикоснется, мозг до последнего цепляется за нормы поведения обычного человека, хотя дикий взгляд Тархана Артуровича должен был бы подсказать о его намерениях, но я просто не учла, что он не обычный человек. Вот почему, когда хозяин протягивает руку и хватает меня за талию, привлекая к своему твердому телу, я едва не задыхаюсь от шока. Дергаюсь в сторону, пытаясь вырваться, но он не отпускает. Его огромные руки крепко удерживают меня в своих тисках.
– Тархан Артурович, отпустите меня! – каким-то высоким и тонким от испуга голосом кричу я. – Что вы делаете?!
Мне кажется, я сейчас задохнусь от гипервентиляции. Сердце бешено колотится от прилива адреналина, меня охватывает паника и я, не помня себя от страха, начинаю толкать этого дьявола в грудь, пытаясь вырваться любой ценой. И он внезапно отпускает. Так резко, что я валюсь на задницу, не удержав равновесия, и начинаю инстинктивно отползать назад. Предчувствия не обманули, я в опасности. В большой-большой опасности.
– Да что ты нервная такая? – смеется мужчина, глядя на меня сверху вниз. – Вставай, не ушиблась?
Он протягивает мне руку, словно ничего странного не произошло, словно он просто неудачно подшутил надо мной, уже не такой напряженный, как секунду назад, но я не верю. Не знаю, что именно он хотел сделать, но я ему не верю, я уже видела этот взгляд у мужчин. У того же Вити, который смотрел на меня, как на добычу.
Естественно, я не принимаю его руку. Встаю сама и пячусь назад, к двери. Подальше от него.
– Альбина…
Я не слушаю. Просто разворачиваюсь и бегу, прямиком в свою комнату, где есть замок, где я могу запереться. Только когда дверь накрепко закрыта, я прислоняюсь к ней спиной и с трудом восстанавливаю дыхание, постепенно приходя в себя от страха, которого нагнал на меня хозяин. А если бы он меня не отпустил? Что тогда? Я была совершенно беззащитна перед этим страшным человеком. И чего он прицепился ко мне?
***
Кое-как успокоившись, я ложусь пораньше спать, решив обдумать свои дальнейшие действия на свежую голову, а наутро, как ни странно, ситуация уже не кажется мне такой острой. Может этот придурок просто решил надо мной подшутить, а я испугалась, словно меня там насиловать собрались. Он ведь просто посмеялся надо мной. Возможно, захотел таким образом отомстить за то, что я его отчитала и нахамила из-за чертового пирога.
– Софья, подай завтрак, а ты, Альбина, приберись в спальне, – раздает нам задания Георгий после того, как мы сами позавтракали.
– София меня зовут, – напоминает Соня, что стало уже привычкой.
Георгий упрямо называет ее Софья, а она упрямо его поправляет. Пока никто не одержал верх в этом споре.
Обрадовавшись, что не придется сталкиваться с хозяином лицом к лицу за его завтраком, я поднимаюсь на второй этаж. Сначала убираюсь в ванной комнате, где все еще пахнет гелем для душа, запах которого мне очень нравится. Мы с Соней пришли к выводу, что вкус на парфюм и средства для ухода у Тархана Артуровича прекрасный, потому что нам обеим нравится послевкусие ароматов, остающихся в его ванной и гардеробной после того, как он уходит по утрам.
Закончив с ванной, я меняю постельное белье и быстро завершаю уборку. После отъезда Карины Васильевны, наводить порядок в хозяйской спальне стало гораздо легче, потому что никто больше не разбрасывает беспорядочно вещи и не пачкает поверхности косметикой. Но надо признать, я скучаю по ее шикарной одежде, которую имела удовольствие рассматривать и даже трогать. Соня этого не понимает, но моя любовь к одежде – это то же самое, что и любовь художников к искусству. Я тоже творец, только не картин и скульптур, а предметов гардероба.
Когда, проводив грустным взглядом пустующие теперь полки шкафов, я уже собираюсь выйти из гардеробной, дверь открывается и заходит хозяин с пятном от кофе на светлой футболке, которую стягивает с себя на ходу. Он не сразу меня замечает и я до ужаса смущаюсь, увидев его полуголым, но даже не думаю рассматривать, быстро отводя взгляд в сторону и неловко откашливаясь.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
