Мы так смеялись!

Еще со школы, когда мы учились в старших классах, пятнадцати-шестнадцатилетние подростки, мне было интересно наблюдать за ним: надо сказать, он был позитивным, добрым, добродушная улыбка светилась на его лице, когда он говорил с вами, еще даже не зная, что вы скажете ему, и эта улыбка располагала, хотелось говорить только хорошее и улыбаться в ответ, несмотря даже на то, что вы может, приготовились сказать совсем противоположное – чего не бывает в среде неспокойных школяров. Он был крепким спортивным юношей, коренастый, с выпиравшими, четко обозначившимися бицепсами, занимался в спортивной секции вольной борьбой, как и многие мальчики его возраста в квартале, где он жил: фантазия в выборе вида спорта ограничивалась в его окружение этим видом спорта, считали его самым мужественным, самым мужским. В те годы не было большого разнообразия в мужских видах спорта: борьба (вольная и классическая) и бокс, о том, что существуют такие виды боевых искусств как карате, айкидо, дзю-до, кунг-фу, ушу и другие, мы даже не слышали, все мы жили в те годы в закрытой, изолированной от остального мира демократии стране, где надо всем главенствовала цензура, запрещая все что можно было запретить, и ничего запретного, можно сказать, не просачивалось в нашу страну, в наш город, в наши уши и в наши жизни. Но мы, мальчишки мало задумывались об этом, и, не зная еще мира, были уверены, что весь мир похож на наш, на наш город, нашу страну, и были, в общем-то, довольны своей жизнью, потому что по-настоящему с жизнью еще не сталкивались.

И вот мой товарищ, со своей благодушной, заразительной улыбкой, подкупавшей не только его – как правило – агрессивных сверстников, но даже опытных учителей, одноклассник, который был на год старше меня и, оставшись на второй год, благополучно скатился в наш класс, стал дружить со мной. Мне нравилось, что он такой сильный, самый сильный в нашем классе, а может и во всей школе выбрал в друзья именно меня, но у него было немало товарищей и из других классов, их всех, как и меня притягивал его покладистый, мягкий характер.

Учился он из рук вон плохо, даже хуже меня, а я, можно сказать вообще не учился, то есть, не учился по-настоящему, и каждый раз зная, что меня могут сегодня вызвать к доске отвечать урок, накануне зубрил намеченный текст, или формулы, или стишок, смотря по предмету, и ответив и получив то, что мне полагалось, тут же забывал вызубренное: это мне самому напоминало нечто скопидомское – я в те годы увлекался нумизматическим собирательством монет и собрал неплохую коллекцию старинных монет разных стран, и, наглядевшись на новую, только что приобретенную, или выменянную монету, клал её в специально заведенный для этой цели ящичек и забывал до следующего раза, когда требовалось вытащить коллекцию и меняться с другими любителями нумизматики. Вот так я учился в школе, и время показало, что я был не так уж и неправ, потому что подавляющее большинство знаний, которые я мог бы получить и не получил в школьные годы, как раз и не пригодились мне в жизни.

Он же, мой друг не мог даже того, что делал я – временно вызубрить и ответить, он был туп по природе, обладал не цепкой памятью, и, отвечая урок, вечно краснел, думая, что подводит учителя и ждал подсказки, чтобы как то выйти из неловкого положения, но подсказка тут же пресекалась ушастыми учителями, и он продолжал оставаться в своем неловком положение, и как то раз признался мне, что в такие минуты чувствует себя голым посреди одетых учеников класса. И при этом улыбался своей мягкой виноватой улыбкой. Я как мог поддерживал, подбадривал его, а мог я не очень умело, потому что меня порой сильно раздражала его абсолютная беспомощность, его тупость, отсутствие памяти, как у стариков, нежелание дать себе хоть немного труда, пошевелить мозгами. И я не скрывал своего раздражения, иногда кричал на него, потому что мне было очень обидно и за него и за себя, оттого, что я связался с таким болваном, который вот-вот мог остаться еще на один год в том же классе.

Но теперь, вспоминая его, я понял, почему он был мне интересен и почему мне нравилось наблюдать за ним. Он был влюблен. И если б не это обстоятельство не стоило бы о нем и вспоминать. Он был так трогательно влюблен, так трогательно и в то же время так по взрослому, что чувство это в нем совсем не было похоже на чувство влюбленности у юношей, моих сверстников, у которых в предмете их слепой влюбленности начисто, как правило, отсутствовал секс, а в мыслях о сексе начисто отсутствовало духовное. О разврате и сексе всем нам в этом юном возрасте напоминали не одноклассницы, а совсем другие женщины, обильные телесами, с большими грудями и коровьими лицами лишенными всяких эмоций, и они конечно, были совсем непохожи на девочек из своего или соседнего класса, по которым каждый из нас втайне вздыхал и порой так тайно, что предмет воздыхания даже не подозревал, что по нему вздыхают.

Он часто мне рассказывал о ней, своей девушке, потому что влюбленному юноше непременно надо делиться, и для этого он должен был выбрать одного самого близкого друга, и этим самым близким был я. Я покорно выслушивал его любовные излияния, и я, конечно, знал эту девушку из параллельного класса.

Они встречались. Но встречались не в обычном понимании этого слова, когда молодые люди встречаются наедине, или одни гуляют по вечерним улицам, и порой целуются, когда на этих улицах не бывает прохожих. Да, дни моей юности совсем непохожи на наше время, в котором я живу сейчас уже далеко не в молодом возрасте, уже давно расставшись и потеряв своего школьного друга.

Он был из небогатой семьи, имел братьев и сестер, но ни с кем из родных не был так дружен как со мной. Впрочем, в то время все были небогаты, и быть богатым было даже опасно – каралось законом: откуда денежки? – но были, конечно, зажиточные семьи, как правило, известных деятелей науки, культуры, академиков и прочее, где дети могли себе позволить немного больше, чем дети из незажиточных семей средней прослойки – фантазии богачей особо нельзя было разгуляться: набитый холодильник и новая модная одежда, вот пожалуй и все, что было предметом зависти многих вокруг.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.