– Всё спасли. Винтовку, рюкзак, цинк, спораны и горошины, даже тесак и ремень Акса я прихватила. Вот только патроны промокли. Я за десять процентов отдала их ксеру, чтобы отксерил их заново.
– Отксерил?
– Это Дар такой, – пояснила Мамба, шурша одеждой, – Могут копировать различные предметы. Обычно ксер зажимает в ладони предмет, который желает скопировать, и берёт во вторую ладонь сырьё для его копии. По желанию ксера из сырья получается точная копия предмета. Большинство ксеров не могут копировать предметы, не помещающиеся у них в ладони.
– Уразумел, – согласился я, – Полезный дар, а можно, например, жемчужину скопировать?
Крёстная усмехнулась.
– Нет. Ни один живой объект скопировать нельзя. Все требуемые материалы для копирования должны помещаться в ладонь, и в другой руке уже появляется нужное. Репа слабоват, как ксер, как конвейер клепать патроны не может, но за трое суток с цинком управится должен.
– Зачем ксерам гильзы? – спросил я, припомнив диковатого вида мужичка с полигона.
– Ну, не вся экономика Улья держится на ксерах, но они одни из главных поставщиков патронов. Им намного легче копировать, если сырьё представлено не набором каких-нибудь химических элементов, а уже готовыми компонентами или составными частями. Потому гильзы многие собирают и отдают или продают ксерам.
– А пиковые не знают проблем с боеприпасами, так? – заработали мои мозги в этом направлении.
– Они получают не только боеприпасы, но и оружие, и снарягу, и технику, – согласилась Мамба, – Можешь, кстати, уже поворачиваться.
Я сел на лавку.
– Если спонсорство внешников иссякнет, то, думаю, желающие покончить раз и навсегда с пиковыми будут выстраиваться в очередь. Слишком уж многие хотели бы с ними поквитаться, но уж больно силы не равны.
Я не перебивал, а крёстная продолжала.
– Стабы производят боеприпасы, растят своих ксеров и кое-то производят, а муры – нет. Стабы так и основываются, для контроля больших и жирных полян. Обнаружили что-то интересное и нужное, обосновались на самом близком стабильном кластере и потихонечку начинают полянку стричь. Кому-то с перезагрузками прилетают военные склады с патронами или снаряжением, кому-то оружие, кому-то бронированная техника, а где-то сидит целый цех прокачанных ксеров, успевай им только подвозить гильзы самосвалами, – блеснула белозубая улыбка на чернокожем лице, – Между всеми этими значительными поселениями иммунных ходят караваны торговцев. Как-то так и живём…
И я начал понимать, действительно живут. Да, от прежней жизни почитай ничего и не осталось, но это жизнь, а не выживание, как я было подумал, только попав с Улей. Караваны, торговля, производство, богатые поляны. Всё это признаки какого-никакого, но общества.
– А какая поляна у Зимнего?
Мамба сокрушённо вздохнула, но начала отвечать.
– С основания Зимнего прошло около семидесяти лет. По меркам Улья это очень солидный срок. Проделана титаническая работа. Ну, ты и сам видел, – собеседница сделала пространный жест рукой, – Иммунные тут практически восстановили привычный образ жизни, который вели на Земле. Технологии и труд позволили создать мощную, по меркам стабов, промышленную базу, возвести настоящий город с тремя рубежами обороны.
– Да, – согласился я, – Это впечатляет. И что? Семьдесят лет они сидели на одном месте и не пытались освоить окружающие стабильные кластеры?
– Почему? – удивилась крёстная, – Кое-что колонизировали, но об активной экспансии речи не идёт. Верно построенная логистика позволяет прокормить больше десяти тысяч человек, что очень немало для поселения. Тут пытаются сохранить и приумножить знания. Колония по меркам Улья процветает, но по меркам моей реальности – это заштатный городишко, тут очень многие проблемы не решаются совсем или решаются из рук вон плохо. Население хоть и медленно, но растёт. Иммунные со всех окрестностей собираются в Зимний жидкими, но непрерывными ручейками.
Глава 14
– Какие проблемы, например? – поинтересовался я.
– Например, перенаселение, – пояснила Мамба, – Требуются новые освоенные земли и ресурсы. Тотальный контроль правительства за гражданами. Про преступность ты и сам всё уже знаешь, а значит, тотальный контроль во Внешнем Кольце не работает.
Я кивнул, вспоминая взгляды, которыми сопровождали люди красный спортивный «мустанг» Лакмуса.
– Социальная напряжённость растёт, особенно в неблагополучном Внешнем кольце, стабах, сателлитах, некоторые в прошлом даже откалывались от Зимнего.
– Угу, – кивнул я, и поинтересовался с сомнением, – Отпустили?
– Да, куда там… Железнодорожный с Зимним воевал за независимость лет с десять назад. Ох, и весело тогда было на Северо-Востоке. Сколько техники сожгли и боеприпасов, сколько рейдеров друг-дружке кровь пустили… Даже сказать точно невозможно…
– Почему они решили отделиться? – снова задал вопрос крёстной я, – Ведь иммунным нужно вместе держаться, в Улье поодиночке небезопасно. Чем больше сообщество иммунных, тем безопасней. Так мне кажется.
Я вновь получил возможность полюбоваться белозубой улыбкой Мамбы, но на этот раз она была грустной.
– Любой, у кого есть хотя бы капля мозга, подпишется под каждым твоим словом, Орк, – вздохнула негритянка, – Это новый мир, но тут живы все человеческие пороки. Деятельностью Комиссаров тут довольны далеко не всё. Если в Цитадели живут местные аристократы, в Городе граждане и специалисты, то во Внешнем Кольце обретаются свежаки и всяческий сброд. Вот тебе простейшая геометрическая задачка… Скажи-ка мне, крестничек, а площадь какого из колец стаба больше?
– Внешнего, что тут думать…
– Внешнего, – подтвердила она, – Тут довольно резкое расслоение общества по уровню жизни. Демография оставляет желать лучшего по понятным причинам. После того как ребёнок становится тяжелей пятнадцати килограмм, он скорей всего заурчит. Какое будущее ждёт стаб Зимний?
– Мда… Неужели никак не устроится? – засомневался я в нарисованной мрачной картине.
Пока всё, что я видел, меня убеждало в обратном. Бесплатная кормёжка, койка, да и вообще подъёмный капитал, насколько я понял куда, как солиден.
– Да почему? Если ты оружием владеешь…
– А если не владеешь? – перебил я Мамбу, – Есть какие-нибудь мирные занятия?
– Да, есть какие-нибудь, – усмехнулась она, – В борделе работа, например.
– Ну, я по понятным причинам для борделя не подхожу, – с деланным облегчением выдохнул я, – А ещё?
Крёстная прыснула со смеха.
– Зря ты так думаешь, Орк, – сквозь смех ответила она, – Любителей и любительниц погорячее хватает!
– Да ну тебя! – я криво усмехнулся в ответ.
– Правильно, – согласилась она, – Не нужно особо никому в Улье верить. Давай спать.
– Давай…
Предложение лечь спать было скорей вынужденным, потому что погасили свет. Мне казалось, что я не засну после перипетий сегодняшнего дня, но оказался неправ. Стоило мне улечься на жёсткую деревянную скамью, как провалился в крепкий сон. Проснувшись, некоторое время никак не мог понять, кто я и где я, но потом крёстная пожелала мне излишне бодрым голосом доброго иммунного утречка, и всё встало на свои места.
Прислушался к своим внутренним ощущениям: состояние далеко от идеального. Появилось мерзкое, сосущее изнутри чувство, небольшая деревянность, скованность движений – словно склизкий, тяжёлый, холодный шар появился в желудке, и жажда, которую не унять обычной водой. Я уже прекрасно знал, что это значит – пришло время выровнять свой споровый баланс.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
