Хочу на остров!
Соня Дивицкая
Как мы думаем – так и живем. «Чудесное зачатие» и «Хочу на остров» – пара сборников на эту тему. Чем забита у нас голова? Автор делает ревизию ложных убеждений и модных трендов, которые иногда доводят жизнь наивной женщины до трагичного финала. Книги выходного дня и на отпуск. Удовольствие на несколько вечеров. Сборники состоят из рассказов и фельетонов, автор сначала обсуждает тему, а потом показывает забавный житейский сюжет. Книга публикуется впервые.
Соня Дивицкая
Хочу на остров!
От автора
Любовь, карьера, семья и здоровье – все может рухнуть в один миг, если женщина начнет слушать чужие «добрые советы», если она будет жить «как принято», «как модно», «как положено».
Об этом я написала аж два сборника рассказов и фельетонов.
«Чудесное зачатие» – первая книжка, а вы сейчас открыли вторую – «Хочу на остров».
Да, вы верно поняли – мы продолжаем разговор, но если вы еще не прочитали первый сборник – не беда. Мои истории как колесо обозрения – можно запрыгнуть на эту карусель в любой момент, новую книжку можно начинать с любой страницы.
Поэтому задерживать вас лишним предисловием не буду.
Присоединяйтесь!
Хочу на остров
1
Я приехала в Черногорию поплавать, а мне устроили стресс. Проблемы организовала наша русская женщина, соседка по гостинице. Черногория давным-давно стала русским курортом, только сервис нежнее, вино приличное и горы выше. А выйдешь вечером поесть – и караул, кругом шагают толпы наших женщин, и каждая рассказывает о своих переживаньях.
– …да, там зарплата выше, я и польстилась, потому что там зарплата на порядок выше, но за эту зарплату они тебя выжимают!..
– …я даже деньги ныкать стала, вот до чего он меня довел! Иду в магазин, все на два умножаю…
– …Почем ты персики купила?
– …это он еще не знает, что мы квартиру оформили на тетю…
– Она ко мне пристала: возьмите индюшат, возьмите индюшат…
– Меня твои индюшки не интересуют! – это я уже в общем потоке начинаю кому-то отвечать и против своей воли мысленно включаюсь в огрызки диалогов.
Вообще-то я хотела выпить кофейку, спокойно присесть, заказать чашку кофе, а на меня летят со всех сторон подробности чужой интимной жизни, и москвичи визжат свое «Альо-о!», и никуда не спрячешься от посторонних диалогов.
Набережные узенькие, кафешкам тесно, столики накиданы один на другой, все разговаривают громко, орут практически, потому что вино, уличный шум, и потому что за границей каждая думает, что она тут одна иностранка, и никто ее не понимает. На отдыхе бабеночки вещают без перерыва, слова летят как мусорные пакеты, у всех такая драма на лице, а говорят, как будто пыль вытряхивают из пылесоса:
– …а он такой мне заявляет: расписываться не хочу…
– Миру – мир, армянам – деньги!
– …что ты как маленький каждый день к маме бегаешь, я голубцы сготовила, а ты у мамы жрешь.
Не обращай внимания! Легко сказать… Раньше я не обращала, в России я уличную болтовню не слышала, все пролетало фоном, но с тех пор, как переехала за границу, мои антенны русскую речь ловят за километр.
– …у меня либидо пропало от ваших таблеток, на фига мне вообще такая контрацепция? И что она советует? Врачиха. Ты упадешь! Сходите, говорит, на дискотеку, возбуждайтесь видом молодых танцующих тел!
– Почем ты персики купила?..
– Я увольняюсь, я не сирота, всю жизнь пахать на дядю…
– …а я ему сказала, знаешь, дорогой, забирай свой коврик и вали отсюда к маме, будешь там медитировать, меня твоя йога задолбала!
Мы с мужем прошли половину набережной, тихое местечко так и не нашлось, поэтому мы развернулись в отель, в нашем отеле был свой ресторан, там и решили поесть. Идем, а вдогонку летит из какой-то пиццерии:
– Вы ничего не путаете? Ай аск то бринг ми барабулька! Это что у вас, барабулька такая? И вам не стыдно? Из ит барабулька? Приносят путассу, а впаривают мне как барабульку!
Можете себе представить, как я удивилась, когда среди этого бреда услышала стихи? Ахматову – «Сжала руки под темной вуалью», читала женщина в нашем ресторане. Мы сели за столик в тени, в глубине, там, к счастью, было тихо, все говоруны обычно размещаются на террасах с видом на море. Девушка сидела ко мне спиной, лица я не видела, только свитер. Несмотря на жару, на ней был синий свитерок, ажурный, тонкий, но все-таки слишком теплый для пляжного сезона.
Сжала руки под темной вуалью.
Почему ты сегодня бледна,
Потому что я горькой печалью
Напоила его допьяна…
Маленькие тонкие руки все в золоте, красный лак и цветные камушки заманчиво блестели, и пальчики взлетали над столом как тропические птички.
– Почему ты сегодня бледна? – повторила она таким мягким, сладким голоском, что мне захотелось прямо так и написать, «повторила она», как положено в сентиментальной женской прозе.
Напротив этой птички лицом ко мне сидела девочка лет десяти, а может, и двенадцати, тоже хрупкая, светленькая, с большими удивленными глазами, вероятно, дочь той артистки. Аккуратно, как английская старушка, девочка отправила в рот кусочек котлетки, а прожевать забыла, так увлекла ее декламация.
Как забуду: ушел он, качаясь,
Искривился мучительно рот.
Я бежала, перил не касаясь,
Я бежала за ним до ворот…
Рядом с удивленной крошкой сидела еще одна молодая девушка, брюнеточка с коротким хвостиком, лет примерно тридцати. Она, не дожидаясь официанта, разлила по бокалам остатки красного вина, рука артистки потянулась к бокалу, и камушки сверкнули так шикарно… Мне тоже захотелось чего-нибудь блестящего, и как-то вырвалось само собой:
– Мне срочно нужен перстень. С большим зеленым камнем!
Красавица заканчивала стих, как это делали все ученицы старших классов – с надрывом на второй строке и переходом на шепот в конце фразы.
Улыбаясь, я крикнула – шутка
Все, что было. Уйдешь – я умру.
Улыбнулся спокойно и жутко
